Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
Такая удача не доставалась людям случайно, а была даром великого бога Амона-Ра. Кагабу, писец «дома серебра», верил в него, когда, жадно желая повышения по службе, писал: «Ты увидишь, что Амон исполняет твое желание в час милости. Тебя хвалят в кругу князей, ты прочно стоишь во дворце истины. Амон-Ра! Твой великий Нил заливает даже горы, он господин рыбы, он богат птицами, он утоляет желания всех сирот; поэтому помести князей на княжеские места, а писца Кагабу помести перед Тотом, твоим (писцом) истины».
«Видимые знаки признания» (современный синоним для выражения «знаки отличия») в этом упорядоченном государстве имелись в более чем достаточном количестве. Уже в эпоху Среднего царства один высокопоставленный чиновник хвалился, что «ему было дано в награду золото», а при правлении XVIII династии такие награждения стали обычными. Биографы военачальников, служивших этим воинственным царям этой династии (таким, как Тутмос I, Тутмос III или Аменхотеп III), никогда не забывали указать, сколько раз покойный получил от своего повелителя «золото в награду». Яхмос, сын командующего флотом Эбаны, был «награжден золотом» семь раз. В первый раз он получил «золото за доблесть» в юности, во время сражения против гиксосов, а в последний раз в старости, во время войны Тутмоса I в Сирии. Его современник, тезка и земляк, полководец Яхмос, получил золото в награду от каждого из фараонов, в чьи царствования он участвовал в войнах, а Аменемхеб, полководец времен Тутмоса III, в царствование этого монарха заслужил такую награду шесть раз. И каждый раз он бывал награжден «за доблесть»: он приводил пленных из-за Евфрата, захватывал в плен сирийских вождей или во главе самых отважных воинов врывался в пролом городской стены во время штурма.
Что представляла собой эта награда, обладать которой так страстно желали знатные люди всех эпох? Это было не просто одно украшение, как наши ордена или «почетные цепи» XVI века, а много драгоценных украшений разных видов. Например, золото, которое было «преподнесено перед всеми людьми» Аменемхебу перед битвой при Кадеше, состояло из льва, трех ожерелий, двух пчел и четырех браслетов – все из самого чистого золота; награда, которую он же завоевал немного позже в стране Техсе, состояла из предметов, очень похожих на эти. Аменхотеп I наградил полководца Яхмоса «золотом» в виде четырех браслетов, одного сосуда для притираний, шести пчел, льва и двух топоров; Тутмос I был еще щедрее: он дал Яхмосу четыре золотых браслета, шесть золотых ожерелий, три лазуритовых сосуда для притираний и две серебряные застежки – скреплять одежду на плечах. Мы видим, что в таком подарке уже одна цена металла была очень велика, и все же «награда золотом» ценилась больше за свое символическое значение, чем за свою стоимость. Самые богатые и высокопоставленные люди страны соперничали между собой за то, чтобы быть торжественно награжденными царем «перед всеми людьми, на глазах у всей страны». Мы не знаем, как проходила церемония награждения в военном лагере или на полях сражений упомянутых здесь воинственных царей, но замечательные рисунки в гробницах, изображающие жизнь при дворе царя-еретика Эхнатона, показывают нам, как она проводилась дома и в мирное время.
«Божественный отец Эйе» (современные ученые считают его отцом царицы Нефертити. Эта точка зрения отразилась и в научно-популярной литературе. Например, в книге А.В. Волкова и Н.Н. Непомнящего «Хетты. Неизвестная империя Малой Азии» (изд-во «Вече», 2004) сказано (с. 150): «…Эйе, отец Нефертити и верховный жрец страны». – Пер.) играл видную роль при дворе в новом городе «Горизонт Солнца» Атона[122] (Ахетатон). В старой иерархии Эйе не занимал высокого места, но при Эхнатоне возвысился до положения его доверенного лица – возможно, благодаря своему активному участию в реформаторской деятельности царя. Похоже, что Эйе не имел высокого религиозного сана; при дворе он носил титулы «носитель опахала справа от царя» и «воистину любимый писец царя», а также заботился обо всех царских лошадях; но в религиозной иерархии не поднялся выше звания «божественный отец», которое имел в начале реформы. Супруга Эйе Тия очень помогала ему в его возвышении при дворе: она раньше была кормилицей и воспитательницей царя.
Естественно, что при такой благосклонности к нему монарха Эйе должен был публично получать награды, и его должны были наградить золотом. Действительно, Эйе получил этот знак отличия по меньшей мере два раза. Первый раз это случилось до его свадьбы с Тией[123]. На соответствующем рисунке Эйе прибывает во дворец царя на колеснице, его сопровождают многочисленные носители опахал и слуги. На заднем плане мы видим его величество вместе с царицей на балконе дворца; толпа почтительно приветствует их. Царь, повернувшись к казначею, приказывает ему наградить Эйе: «Надень золото на его шею, на его спину и золото на его ноги, потому что он слушал учение». Казначей приказывает своим слугам принести драгоценности всех видов – золотые цепи, ожерелья и красивые сосуды для притираний; а пока он отмечает на своей табличке для письма, насколько уменьшились в тот день сокровища царя, слуги обвивают горло и шею Эйе золотыми цепями.
Эйе радостно поднимает руки, и царь с удовольствием кивает ему с балкона. Кроме того, в этот день пострадал ради Эйе и царский склад продовольствия: царь приказал отнести в дом своего любимца сосуды с вином и огромное количество еды.
Когда Эйе получил «золото» во второй раз, он уже был мужем Тии, и по тому, как была вручена ему награда, мы видим, что этот брак сделал его близким человеком царского семейства. Теперь движение к дворцу колесниц с высокородными женихом и невестой было обставлено с царской пышностью: их сопровождали целые отряды скороходов и носителей опахал и охраняли солдаты – сирийцы и нубийцы; Эйе даже привел с собой десять писцов, чтобы они записали милостивые слова, которыми его повелитель почтит его.
И когда Эйе и Тия оказались под царским балконом, они получили почести намного выше тех, что ожидали. Царь не вызвал своего казначея, чтобы тот их украсил, а сам вместе со своими женой и детьми пожелал вручить наградное золото этим верным слугам своего семейства. Опираясь на пестрые подушки, лежавшие на перилах балкона, монарх бросал награждаемым ожерелья; царица, державшая на руках свою самую младшую дочь – царевну Анхесенпаатон, – бросала вниз золотые цепи, и две старшие царевны, Меритатон и Мекетатон, приняли участие в этой игре и разбрасывали браслеты. На Эйе и Тию пролился целый дождь драгоценностей; они не могли унести все это, тем более надеть на себя. Эйе надел семь толстых ожерелий и девять тяжелых браслетов; остальное слуги должны были отнести в его дом. Толпа, увидев милость монарха, выразила свою радость криками, а мальчики, которые шли позади Эйе, танцевали и прыгали от радости. Счастливая пара гордо вернулась домой, и веселье, которое началось в доме, когда их увидели подъезжающими к нему, было поистине великим. Их слуги радостно вышли встретить их, горячо целовали ноги Эйе и простирались в пыли перед дарами царя. Крики радости были такими громкими, что их услышали даже старики-привратники, сидевшие на корточках перед задними постройками, далеко от двери. Они стали с удивлением спрашивать друг друга: «Что значат эти радостные крики?» И один из них сказал своему мальчику: «Скороход, сходи посмотри, что означает эта великая радость?» – «Иду, иду», – ответил мальчик и скоро вернулся с новостью: «Они радуются за божественного отца Эйе и за Тию, которые стали людьми из золота!» Так все порадовались этому «счастливому случаю».
Этот обычай давать подарки в знак благоволения и почета был в ходу долгое время: почти в конце дней правления ХХ династии мы встречаем некоего Пеннута, который управлял одним из округов Нубии и благодаря наместнику Нубии получил две серебряные чаши с драгоценными притираниями как знак высокого отличия.
Благодаря могуществу и дарам, полученным от царя, чиновники стали богатеть, и теперь любой, у кого хватало средств, позволял себе иметь красивый особняк, изящную повозку, великолепную ладью, много негров в качестве лакеев, слуг и чиновников своего хозяйства, а также сады и скот, дорогие кушанья, хорошее вино и роскошные одежды. Вот пример, позволяющий представить размер богатства, которое добыли таким путем многие египетские вельможи. В Египте был старинный обычай, сохранившийся до наших дней: в Новый год «дом делает подарки своему господину». Рисунок в гробнице одного высокопоставленного чиновника времен Аменхотепа II (к несчастью, его имя утрачено) позволяет нам увидеть «новогодние подарки», которые он преподнес этому царю. «Среди них есть колесницы из серебра и золота, статуи из слоновой кости и черного дерева, всевозможные ожерелья, драгоценности, оружие и произведения искусства». Статуи изображали царя и его предков в различных положениях и одеждах или в облике сфинксов с портретной головой монарха. В набор оружия входили боевые топоры, кинжалы, щиты всех видов, а также кольчуги, несколько сот кожаных колчанов различной формы, 680 щитов из кожи какого-то редкого животного, 30 дубин из черного дерева, украшенных золотом и серебром, 140 бронзовых кинжалов и 360 бронзовых серповидных мечей, 220 рукояток для хлыстов – из слоновой кости, инкрустированной черным деревом, и т. д. Кроме всего этого, там было много сосудов странной азиатской формы из драгоценного металла, две большие статуэтки газелей с цветами во рту, вырезанные каждая из целого куска слоновой кости, и, наконец, настоящий щедевр – изображение здания, заросшего фантастическими растениями, на которых цветут гигантские цветы, а среди них гоняются друг за другом крошечные обезьянки. Вероятно, это была часть чего-то вроде столового сервиза из драгоценного металла.
