Гамильтон Гибб - Дамасские хроники крестоносцев
В месяце зу-л-каада этого года (начался 23 августа 1134 г.) из земель франков до Шамс аль-Мулюка дошли сведения об их намерении разорвать договор о перемирии и нарушить дружественные отношения, установленные между ними, об их подготовке и объединении сил, набегах и разграблении провинций Дамаска. Получив эти новости, Шамс аль-Мулюк начал собирать своих воинов и призвал на помощь туркмен изо всех провинций. Ему сообщили, что франки направились к Хаурану, и тогда он вышел со своим аскаром им навстречу и стал лагерем напротив их. Франки начали опустошать основные обрабатываемые поместья Хаурана, и между двумя этими силами стали происходить столкновения. У франков число как конных, так и пеших воинов было столь велико, что они окружили мусульман в их лагере, и ни один конный или пеший воин не мог выйти оттуда, не рискуя погибнуть от стрел. Такая дуэль лучников между двумя сторонами продолжалась несколько дней, пока Шамс аль-Мулюк не обманул их и не вышел со значительной частью своего аскара, застигнув врагов врасплох. Направившись в города Акку, Назарет и Тиверию и их окрестности, он захватил огромное число скота, тягловых животных, мужчин, женщин и детей, убивая и обращая в рабство всех, кто встречался ему на пути, сжигая все вокруг. Руки туркмен отяжелели от захваченных трофеев. Когда новости об этом дошли до франков, они опешили, растерялись и стали беспорядочно покидать свой лагерь, направляясь в свои собственные земли. Узнав об этом, Шамс аль-Мулюк отступил назад в свой лагерь по пути через Аль-Шаара.[182] Ни он сам, ни его силы не пострадали, остались победоносными и захватили большие трофеи. Когда франки добрались до своих районов и увидели, что с ними стало, какое несчастье обрушилось на их народ, они опечалились, утратили свой боевой дух и поникли сердцем, их единство распалось, и они стали слезно просить (Шамс аль-Мулюка) о перемирии. Шамс аль-Мулюк с радостью вернулся в Дамаск в конце месяца зу-л-хиджа этого года (середина октября).
В этом же году пришло сообщение о том, что эмир, атабек Имад аль-Дин и эмир Хусам аль-Дин Тимурташ, сын Иль-Гази бен Ортука, объединенными силами напали на территории Дауд бен Сукман бен Ортука. Дауд пошел на них со своим аскаром, и оба войска встретились у ворот Амисы. Дауду пришлось отступить, его аскар разбежался, несколько его детей попали в плен, а многие его офицеры были убиты. Это случилось в пятницу, последний день второго месяца джумаада (27 апреля). Имад аль-Дин стал лагерем у Амисы, осадил город и срубил все деревья вокруг, но, не добившись успеха, отступил. Сообщалось также, что атабек Имад аль-Дин разбил свой лагерь у замка под названием Аль-Сур и захватил его после осады в месяце раджаб этого года (28 апреля – 27 мая). В этом году также поступали сообщения из окружения эмира, атабека Имад аль-Дина о его намерении подготовить наступление на Дамаск, чтобы окружить его и взять в осаду, и о том, что все его силы направлены на подготовку к этому.
Год 529 от хиджры
(22 октября 1134 г. – 10 октября 1135 г.)
В этом году среди официальных лиц и простого народа Дамаска распространились слухи о его правителе, эмире Шамс аль-Мулюк Абу ’л-Фат Измаиле. Говорили,[183] что он вел себя исключительно аморально, совершал запрещенные религией поступки, что свидетельствовало о деградации его ума, был склонен к несправедливости и отступил от ранее характерного для него рвения блюсти интересы веры и вести священную войну против еретиков. Он начал захватывать собственность официальных лиц и правителей, выдвигая злобные и клеветнические обвинения против знатных людей провинций. Он взял к себе на службу некоего курда из Химса, известного как Бертрам Неверный, человека несведущего в исламе и его принципах, в вере и ее догматах, который грубо нарушал все обязательства, принятые в отношении любого мусульманина. Его наняли для того, чтобы он изымал подлежащую конфискации собственность официальных лиц и знатных людей с помощью жестоких, придуманных им пыток, различных отвратительных угроз и оскорбительных слов. Помимо такого коварства и безобразного поведения, Шамс аль-Мулюк проявлял все большую алчность и постоянную склонность к недостойным поступкам, например, он враждебно и тиранически обращался с простыми и презренными простолюдинами. <…> Помимо этих позорных деяний и порочных качеств, он тайно предложил конфисковать собственность своих конфиденциальных секретарей, приближенных офицеров и личной свиты из числа эмиров и высоких чиновников. Он решил начать с Сайф аль-Даула Юсуф бен Фируза,[184] который в прошлом пользовался высочайшим почетом со стороны его отца, а позже и его самого. О его замысле стало известно, и Юсуф бен Фируз сбежал от него в Тадмур, посчитав за счастье находиться вне досягаемости коварного князя. В самый разгар этой смуты и нестабильности Шамс аль-Мулюк, узнав о намерении эмира, атабека Имад аль-Дина пойти на Дамаск, осадить и блокировать город с целью завладеть им, написал ему и просил его поспешить с этим, так как он и сам хотел сдать город ему, чтобы отомстить всем командирам, эмирам и знати, которыми он был недоволен, придать их смерти, захватить их собственность и изгнать их из их жилищ. Все это зиждилось на какой-то надуманной причине и каком-то непонятном замысле, родившемся в его неуравновешенной голове. Он непрерывно писал письма, настаивая на скорейшем его приходе, без каких-либо задержек и отсрочек, заявляя в ходе своих переговоров: «В случае невнимания или пренебрежения к этому делу либо задержки, я буду вынужден призвать франков из их земель и сдать им Дамаск со всем, что в нем находится, и тогда кровь его жителей будет на совести его [Имад аль-Дина]». Вместе с тем он хранил свой замысел в тайне от всех его старших офицеров и придворных, поскольку все его письма по этому поводу были написаны его собственной рукой. Он также стал перевозить деньги, сосуды и одежды из своей казны в замок Шархад, пока все ее содержимое не перекочевало туда, замыслив использовать все это добро на свое собственное благо и впоследствии предать всех своих придворных смерти.
Когда дело раскрылось, его тайные мотивы стали известны, и он начал[185] арестовывать своих офицеров, секретарей и официальных лиц, а также жителей Дамаска и интендантов поместий,[186] эмиров, командиров и начальников бывшей стражи атабека, все воины и граждане озлобились на его поступки, опасаясь за свои собственные судьбы в случае исполнения такого сомнительного плана. Они прекрасно знали, как поведет себя атабек Имад аль-Дин в случае захвата их города. Тогда они обсудили создавшееся положение между собой и рассказали о ситуации с князем его матери, Хатун Сафуат аль-Мульк. Ужаснувшись такому положению дел и его поступкам, она призвала его к себе и отчитала в крепких выражениях. Ее благие желания, праведное отношение к религии и уравновешенный разум заставили ее задуматься над тем, как искоренить это зло и восстановить благополучие Дамаска и его жителей. Тогда она здраво и тщательно обдумала ситуацию и не нашла никакого другого решения, кроме как избавиться от сына и таким образом ликвидировать источник постоянно усиливающегося по его вине беспорядка. Лидеры и старшие офицеры стражи помогли ей советом, одобрили ее суждения и настаивали на скорейшем осуществлении ее планов, пока их не раскрыли и возможность не была упущена, добавив, что ее сын не должен об этом ничего знать и не должен догадываться о каких-либо последствиях для себя. Тогда она приступила к осуществлению этого плана и стала ждать возможности, когда князь останется один. Наконец, такая возможность представилась, он остался без стражи и оруженосцев, и она приказала своим стражникам без промедления убить его, не проявив к нему ни сострадания, ни жалости за его злобные деяния, деградацию ума и достойное порицания порочное поведение. После его убийства она приказала отнести его тело и оставить в определенном месте во дворце, где его смогут найти охранники. Все возрадовались такой перемене, люди были рады избавиться от него и постоянно восхваляли Всемогущего Аллаха за это. Все также непрестанно благодарили и благословляли его мать. Это случилось в среду, в первой половине 14-го дня второго месяца раби 529 года.[187]
Между тем человек, которого знали как Бертрама Неверного (да проклянет его Аллах), покинул князя во вторник, предшествовавший среде, когда тот был убит, получив тайные инструкции выполнить для него одно злое дело. Когда он вернулся домой во второй половине этого дня, Аллах ниспослал на него ужасную болезнь, по причине которой у него перехватило дыхание, язык распух так, что заполнил весь рот, после чего он и скончался. Второе событие произошло на следующий день, и все люди всячески восхваляли Аллаха Всевышнего, прославляя великое Его знамение и проявление Его великой силы.
