Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Возможно, к падению Ямани привели в конечном счете сначала снижение, а затем резкий обвал цен на нефть. Но был и еще один специфический момент, касавшийся гарвардской речи. До этого события в Эр-Рияде считали, что Ямани просто скажет несколько общих слов, более или менее без подготовки, а не выступит с серьезным политическим заявлением. Но речь в 17 страниц никак не вписывалась в рамки непринужденного приветственного слова. Более того, ее политическая направленность не отличалась, скажем так, точным совпадением с официальной политикой Саудовской Аравии. А ответ на последний вопрос – не очень понятное в Саудовской Аравии идиоматическое выражение – интерпретировался в Эр-Рияде как резкая критика саудовского правительства. Так что Ямани вернулся к частной жизни: управлению своим состоянием, учреждению научно-исследовательского института в Лондоне, попыткам приобрести швейцарскую часовую фирму, руководству парфюмерной фабрикой в Таифе, чтению лекций в Гарвардской школе права – и, что неудивительно, время от времени комментировал события в мире нефти[586].
Восстановление цены
В декабре 1986 г. совещанию стран ОПЕК в Женеве наконец удалось остановить «хорошую встряску». Это было первое главное совещание, на котором появился новый министр нефти Саудовской Аравии Хишам Назир. Он, как и Ямани, принадлежал к первому поколению саудовских технократов. Всего на два года моложе Ямани, он окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и затем был заместителем Абдуллы Тарики, первого саудовского министра нефти. После этого он много лет служил министром планирования и поэтому особенно внимательно прослеживал связь нефти и национальной экономики, а также вопрос суммарных доходов страны, наиболее тревожный для Эр-Рияда. И он не принимал никакого участия в теперь уже отвергнутой стратегии завоевания рынка и, следовательно, не нес за нее никакой ответственности.
Главным вопросом на совещании в Женеве было восстановление прежних доходов. Экспортеры согласились на принятие «ориентировочной цены» в $18, основанной на составной цене различных сортов сырой нефти. Они также договорились о принятии квоты, которая, как надеялись, поддержит ее. Однако здесь оставалась одна лазейка. В свете продолжавшейся войны между Ираном и Ираком и роста иракского экспорта прийти к договоренностям между этими странами по размеру иракской квоты оказалось невозможным. Так что принятая квота распространилась не на 13, а на 12 стран ОПЕК. Ирак остался в стороне и мог действовать, ориентируясь на свои возможности. Он снова, как и в прошлые периоды начиная с 1961 г., временно вышел из ОПЕК. Но «номинальная» квота была ему установлена – 1,5 млн баррелей, что доводило общую нефтедобычу до 17,3 млн баррелей в день.
К удивлению многих, рамочные соглашения, претерпев значительные изменения, сохранялись на протяжении 1987–1989 гг. в условиях повторявшегося и иногда очень резкого нажима рынка. Конечно, цена ОПЕК была не $18, а большей частью где-то в пределах между $15 и $18. Она была неустойчива, и временами казалось, что система квот вот-вот рухнет. Но производители, учитывая стоящую перед ними альтернативу, принимали меры для ее сохранения. В конце концов страны ОПЕК уже испытали на себе всю тяжесть «хорошей встряски», и этого с них было достаточно.
Новые цены на нефть, установленные на более низком уровне, полностью свели на нет повышения, возникшие после второго нефтяного кризиса в 1979–1981 гг. Экономические выгоды для потребителей были огромны. Если два ценовых нефтяных кризиса 1970-х гг. дали «налог ОПЕК» – огромный перелив богатства от потребителей к производителям, то обвал цен явился «сокращением налога ОПЕК», т. е. перекачку только в одном 1986 г. $50 млрд обратно к странам-потребителям. Этот налоговый убыток стимулировал и увеличивал по времени период экономического роста в странах индустриального мира, начавшегося четырьмя годами ранее, и одновременно снижал инфляцию. Так что можно было считать, что в экономическом выражении длительный кризис определенно закончился.
Иран против ирака: обратная волна
Однако в политическом и стратегическом плане по-прежнему сохранялась серьезная угроза – бесконечная ирано-иракская война могла перерасти в более широкий конфликт, а это в свою очередь поставило бы под угрозу нефтедобычу и поставки во всем регионе, не говоря уже о безопасности самих нефтяных государств. В 1987 г. продолжавшаяся седьмой год война вышла за рамки двустороннего конфликта и впервые приобрела международный характер, затронув интересы других арабских государств Персидского залива и двух сверхдержав. Годом ранее Иран захватил полуостров Фао, южную оконечность Ирака, граничащую с Кувейтом. Было похоже, что Фао может открыть путь к захвату иракского города Басра, создавая тем самым потенциальную угрозу целостности иракского государства, образованного после Первой мировой войны с помощью Великобритании. Но иранцы, захватив Фао, не смогли продвинуться дальше, застряв в болотистых песках, и были заблокированы усиленными частями иракской армии. После этого сражения в войне наметился перелом. Успехи Ирака в воздухе и ракетные удары по иранским транспортам в Персидском заливе – «танкерная война» – привели к увеличению числа ударов Ирана по танкерам третьих стран. Иран обрушился на Кувейт, который помогал Ираку. Силы Хомейни не только топили приходящие и уходящие из Кувейта суда, но и нанесли по крайней мере пять ракетных ударов непосредственно по Кувейту.
Как и другие арабские государства, Кувейт серьезно воспринял кампанию Соединенных Штатов против продажи оружия революционному Ирану. Тем большую тревогу вызвали у него сообщения, что Соединенные Штаты тайно продавали оружие Ирану, надеясь добиться освобождения находившихся в Ливане американских заложников и начать каким-то образом диалог с «умеренными» в Тегеране, кто бы их ни представлял. Эти утечки информации в огромной степени усилили врожденное чувство неуверенности в безопасности в этой маленькой стране. И тем не менее именно ракетные удары Ирана заставили Кувейт в ноябре 1986 г. обратиться к Соединенным Штатам и просить защиты для своих транспортов (хотя американский посол в Кувейте позднее утверждал, что он передал эту просьбу Кувейта еще летом 1986 г.). Вашингтон был буквально взбешен, узнав, что кувейтцы приняли дополнительные меры защиты, обратившись за помощью к русским. И когда эта информация дошла до высших должностных лиц рейгановской администрации, просьба Кувейта, как выразился один из них, «не была отложена». Возможные последствия обращения за помощью к Москве послужили основанием для быстрого ответа. Участие русских расширило бы их влияние в зоне Персидского залива, влияние, которого американцы старались не допускать уже свыше четырех десятилетий, а англичане не менее 165 лет. Но дело было не только в соперничестве Востока и Запада. Одновременно с этим было признано необходимым защитить поток нефти с Ближнего Востока.
Президент Рейган говорил о необходимости самообороны в районе Персидского залива, а также
