Александр Лепехин - Слава предков – потомкам пример (Дедиславль, Дедилов). Выпуск 1
А с Москвы от Государя Царя и Великого Князя в Путивль к Наместнику или к воеводе писати грамоты ежемесяц, и посылати станицы по тем местом откуда присмотрят Князь Михайло Тюфякин да дьяк Ржевской, куды станицам ближе ездити из Путивля или из Рыльска. Чтоб однолично посылати станицы на поле с тех сроков, которые в сем приговоре писаны, – первой станице Апреля 1-го числа, и до тех мест до которых мест станицам доведетца ездити, всем осьми станицам по росписи и по спискам рядом которая и после которой ездить.
А которую станицу разгоняют или возмуть, а не попрежним сроком, и опосле тое посылати все станицы рядом, которая после которой ездить, потомуж пропущая меж их по две недели со днем.
А из которых городов, и с которых сроков, и с которого числа и которой месяц наместники или воеводы учнуть на поле отпущати станицы, и им о том к Государю отписати тотчас тотчас с первым гонцом и роспись тому подлинную к Государю прислати.
А на Донецкие сторожи посылати сторожей из Путивля или из Рыльска с весны на шесть недель и с проездом Апреля с 1-го числа; а ездити им на сторожах шесть недель с проездом. А после того другую статью отпущати потомуж разсуждая и разчитая на дальние и на ближние сторожи, как бы им переезжати по сторожам незамешкав, что бы им в тое шесть недель к собе в Путивль или в Рыльск приехати, откуду их станут отпущати.
А как обойдутца все три статьи сторожей, тогды посылати вдругоряд сторожей на месяц и с проездом, опять первой статье да и всем по ряду покамест будет пригоже, и на сторожах стророжем стояти доколе снеги неукинут. А чтоб однолично сторожи без сторожей не были во весь год ни на один час, доколе большие снеги неукинут, не дождався собе с сторожи перемены с сторож однолично не съезжати.
А у станичных голов и у их товарищев и у сторожей у Донецких, отпущаючи их на поле в станицы и на сторожи, наместником и воеводам лошади их рухлядью ценити по Государеву наказу.
А на которую станицу или на сторожей разгон будет и лошади их и руглядь поемлют, и за те лошади и за рухлядь по воеводским отпискам и по ценовым спискам платити деньги по прежнему обычаю.
А на поле посланы по Государеву наказу Князь Михайло Тюфякин да дьяк Ржевской смотрити мест и крепостей, до коих мест и до которых урочищ пригож будет ездити станицам и в которых местах пригож будет ставити сторожей. И как они присмотрят из котораго города и до которых мест ездити станицам, и по которым местом где быти пригоже Донецким сторожам, по старом ли местом или где по новым местом присмотрят. И тогды по их дозору и по росписи, как они отпишут, из котораго города станицы посылати и сторожей на сторожах ставити, потомуж по две станицы на месяц меж ими пропущая по две недели со днем.
А сторожем на сторожах стояти с весны по шти (шести) недель, а в осень по месяцу, то им и с проездом. А посылати за первою станицею другую и третью по сроком по наказу.
А с которых сроков и с которого числа, и в котором месяце воеводы сторожей учнут на поле на сторожи отпущати, и о том отписати Государю тотже час с первым гонцем и роспись по тому подлинная прислати, с которых сроков станут отпущати.
А на Донецких сторожах и из всех украинных городов на польских сторожах сторожей ставити Апреля с 1-го числа; а ставити сторожей до тех мест докуды снеги большие укинут (Р.Ар.) (37, стр. 11 – 17)
В 79 (1571) году по Государеву указу и по приговору боярина Князя Михаила Ивановича Воротынского, велено ведати месячных сторожей конных казаков казачьим головам, у которой казачьей головы те сторожевые казаки с прибором выбраны; для того что у которых будет сторожей лошади будут худы, а воеводы о том на казачью голову к Государю отпишут, или которые сторожи к своим товарищем на обмену на сторожу не поспеют: и лошади добрые и за лишние дни стояния для мешкотного проезду доправити деньги по Государеву указу, на казачьих головах, у которых те сторожи в приказе (Р.Ар.) (37, стр. 29).
Царь Иван Васильевич, в Октябре месяце, 1571 года, предписал боярину Князю Воротынскому выжечь степь в разных местах, смотря, где удобнее, дабы таким образом отнять у Крымцев возможность скрывать свои движения и лишить их подножного корма, столь необходимого в дальних и быстрых набегах по степям. Вот Боярский приговор по сему делу, который превосходно характеризует тогдашний образ Московской Администрации: “ Лета 7080-й (1572) Октября в “ “ день по Государеву Цареву и В.К. Ивана Васильевича всея Руси указу Боярин Князь Михайло Иванович Воротынский с товарищи приговорили: из которых украинных городов и окое поры, и по каким местом и к которым урочищам, и до коих мест, и скольким из города станицам, и по скольку человек в станице на поле ездити и поле жечи; и росписали украинные городы и из тех городов станицы и польские урочища подлинно порознь. А жечи поле в осенинах в Октябре или в Ноябре по заморозом и как гораздо на поле трава посохнет, а снегов недожидаясь, а дождався ведреные и сухие поры; чтоб ветер был от Государевых украинных городов на польскую (степную) сторону, или как будет пригоже; и близко украинных городов, лесов и лесных засек, и всяких крепостей, которыя в которых местех крепости учинены от приходу воинских людей однолично беречи их от огня на крепко, и близко их огня не припускати и не обжигати. И потому приговору в украинные городы к воеводам и к осадным головам весне писати в наказах, а в осень посылати к ним Государевы грамоты в Сентябре, и по росписи по которым местом поле жечи.”
И тогда же была составлена роспись, в которой назначены следующие девять городов, откуда посылать станицы для зажжения степи: Мещера, Донков, Дедилов, Кропивна, Новосиль, Мценск, Орел, Рыльск и Путивль. По этой росписи пожега охватывала огромное пространство степи от верховьев Вороны до Днепра и Десны (37, стр. 20–21)
Приговор Боярина Никиты Романовича Юрьева на челобитье месячных сторожей конных казаков из разных украинских городов, поданное еще в 1572 году.
“И Боярин Никита Романович Юрьев да дьяк Василей Щелкалов, выслушав Государева указу и челобитья месячных сторожей из всех украинских городов, приговорили: в Донкове, и в Епифани, на Дедилове и на Кропивне и во всех украинских городах от польские украины жилецких конных казаков месячных сторожей, которые стерегут месячную сторожу на польских сторожах ведати и беречь во всяких делех и на сторожи посылати воеводам, в которую пору воеводы в тех городех на Государеве службе. А как воевод в тех городах на Государевой службе не будет, и тех конных казаков месячных сторожей приговорили ведати и беречи во всяких делех и на сторожи посылати осадным головам. И дозорщиков на сторожи посылати надзирати над сторожми детей боярских добрых; для того чтобы сторожи на сторожах стояли бережно и усторожливо и без перемены бы с сторож не съезжали; и чтоб воинские люди на Государевы украйны безвестно не приходили. Да и того воеводам и осадным головам беречи накрепко чтоб у них лошади на сторожах были добрые, на которых лошадях мочно видити людей и уехати; а держали бы сторожи для сторожевые службы у собя по два коня добрых, или к коню мерин добрый. А у которых сторожей или лошадей добрых не будет, или и будут да худы, или которые сторожи товарищев своих на сторожах на срок переменити не посмеют, а сторожи в ихнее нераденье на сторожах лишние дни перестоят; а воеводы о том к Государю отпишут: и за лошади добрые и за лишнее стояние сторожем деньги правити по воеводским отпискам на осадных головах, которым те месячные сторожи приказано ведати; потому чтоб осадные головы вперед того дела в оплошку не ставили (Р.Ар.) (37, стр.28–29).
Лета 7085 (1577) Февраля в день Боярин Микита Романович Юрьев да дьяк Василей Щелкалов, выслушав челобитье и скаску детей боярских голов, которые на Государеве службе на поле стояли по разным местом, и доложа о том Государя Царя и Великого князя приговорили: детей боярских из городов от польские украины на Государеву службу на поле с головами по Государеву указу и по росписи и по списком с весны на первую и на другую и на третью перемену на все три статьи выбирати по зиме в разряде дьяком, а не воеводам по городам из своих полков. А выбрав и написав имя их на списки подлинно порознь по статьям, да те списки держати в Розряде у станиц наготове. А детем боярским которые на Государеву службу на поле выбраны будут, велети им быти по домом до вестей про воинских людей и до тех мест, как которые головы на которые сроки на первую и на другую и на третью статью на Государеву службу на поле доведутца отпустити. А как будут про винские люди вести, и тем детем боярским велети быти тотчас на Государеве службе со всею службою по Государеву указу и по росписи с воеводами по городам, не дожидаясь по собя высылщиков. А как вести про воинских людей минутца и им опять ехати и жити по домам, и быти со всем наготове для польские службы. А как на которые сроки доведутца головы на Государеву службу на поле по местом отпустити; и тогды тем головам списки и имена детем боярским дати, которым с ним на Государевой службе быти; а противни с тех списков первые и другие и третьи перемены всех трех статей послати к воеводам по городом, где которым городом по Государеву указу и по росписи на Государевой службе велено быти. И писати от Государя Царя и Великого Князя о том по городам к воеводам имянно и к детем боярским, которым велено на Государевой службе на поле быти, чтоб воеводы по вестем про воинских людей по тех детей боярских высылали высылщиков, а велели бы им быти у собя в полкех тот час; а без весте по них бы не посылали, и полкех их у собя не держали, тем бы им на польские службы истомы не чинили; а дети бы боярские по вестем по домам не машкали, тотчас были на Государеве службе у воевод в полкех со всею службою. А которые дети боярские по вестем про воинских людей у воевод в полкех тот час не будут; а воеводам будет в те поры которое Государево дело с воинскими людьми, и тем детем боярским от Государя Царя и В. Князя быти кажненным смертию; а хотя, по которым вестем про воинские люди, воеводам никоторого Государева дела и не будет; а те дети боярские, которым велено на Государеве службе на поле быти у воевод, по вестем про воинские люди в полкех не будут; и тех детей боярских в Государеве цареве и великого Князя пене за ослушание бити кнутьем, а поместей и денежного жалованья убавливати по Государеву указу (37, стр.27).
