Владимир Цай - Кто в армии служил...
Глобализация
Можно, конечно, дело представить с точки зрения миграции евреев, а именно: сначала они взяли под контроль США, потом сделали революцию в России и столкнули ее с США, ослабили в этой борьбе Россию и сдали ее на милость США, но предварительно приватизировали всё, что можно. А в других странах (Англия, Франция и др.) они сделали всё это без особого шума. Таким образом, евреи захватили большую часть активов Земли и управляют планетой через США. Но это слишком просто.
Само понятие «еврей» глобализировалось. Те, которые считали себя чистокровными евреями – ортодоксы – вырождались, изучая Тору на Земле обетованной, или, может быть, готовились к какому-нибудь последнему исходу. Среди других народов появились свои «евреи», которые объединились по духу с нечистокровными, но сильно распространенными по миру и не желающими возвращаться на Землю обетованную (бедная, все же, земля), образовав некую касту «новых евреев» (не путать с «новыми русскими», которые, по сути, были традиционными евреями), и взяли управление человечеством (надо же, чтобы кто-то управлял до поры до времени) в свои руки. Не имеет значения, был там еврейский заговор или нет. В конце концов, объединились даже антиглобалисты – парадоксально звучит: глобальное объединение антиглобалистов.
В отличие от пролетариев, которым нечего было терять, кроме своих цепей, и которые объединялись только для того, чтобы побузить, новые евреи насоздавали массу международных организаций (ООН, комитеты, комиссии и т. д.) через которые стали объяснять человечеству, как ему жить. Они и сами толком не знали, зачем и как, но другим объясняли. Они собирались в разных форматах – от большой восьмерки до малой сотни – в приятных местах, жили в хороших апартаментах, ездили на хороших машинах и говорили, говорили и говорили.
Все проблемы, с которыми сталкивался человек, с их помощью мгновенно становились глобальными – СПИД, птичий грипп, парниковый эффект, террорист-самоубийца и т. д. Не то чтобы они сами разносили по миру птичий грипп или заказывали террористов, хотя, кто его знает, – нет, но для решения этих проблем они объединялись и вырабатывали общие правила по соблюдению мер безопасности: ограничение вредных выбросов в атмосферу, профилактика вирусных заболеваний, борьба с международным терроризмом, стандарты на потребление энергии или воды, компьютерные интерфейсы, соблюдение прав человека и т. д. и т. п.
Глобальные проблемы (а все проблемы стали глобальными) решаются в их системе просто. Проблема констатируется (создается) и получает сильнейшее моральное обоснование, соответствующее глобальности, – из мухи делают слона. На ее решение из глобальных и локальных бюджетов выбиваются деньги. Бюджет распиливается инициаторами и исполнителями по стандартным схемам, после чего либо объявляют о решении проблемы, либо, что чаще и логичнее, требуют дальнейшего финансирования.
Например, птички еще только несут свой птичий грипп в некоторое совсем независимое государство, а там уже, в силу серьезности проблемы, приняли и распилили бюджет по борьбе с этим самым гриппом. Птички еще летят, а здесь все уже в марлевых повязках (последнее достижение медицины по борьбе с любыми болезнями), и никакой грипп, даже птичий, не пройдет. Несколько человек с другими, не идентифицированными как птичий грипп (попробуй найди этот грипп, если его, может быть, и нет вовсе), заболеваниями, конечно с самолета снимут и вылечат (а может быть, и не вылечат), чтобы победа была убедительнее.
* * *Лозунг был прост – человечество должно построить глобальное свободное процветающее общество, в котором нет места угнетенным и обиженным. У обиженных нет другого выхода, кроме самоубийства – в противном случае они будут истреблены как индейцы воинствующих племен. Остатки, когда они перестанут быть опасными, будут доживать в резервациях. Человечество даже встретило третье по их летоисчислению тысячелетие, и было много шума по поводу того, как все будет хорошо.
Но вместо процветания наступил глобальный кризис
Сначала упали ипотечные компании и остановились стройки, затем индексы пошли вниз и упало производство, люди стали терять работу, цена на нефть упорно опускалась. Эксперты были растеряны, они не понимали, что происходит, и делали прогнозы в форме: «если…, то…». Самое гениальное предвидение – если цена на нефть упадет до тридцати долларов, то будет плохо.
Тем временем жизнь почему-то продолжалась – автомобильные пробки не рассасывались, заполнялись рестораны и стадионы, никто не умирал с голода. Тут сильные мира сего решили напечатать еще денег, чтобы помочь банкам выжить – клин клином вышибают. Банки получили вливание, фондовые индексы восстановились, цены на нефть пошли вверх. Власти объявили о том, что благодаря их правильной политике человечество выжило. Но что-то мешало им торжествовать в полной мере – очень осторожные заявления по поводу восстановления экономики сменялись прогнозами пессимистов о новых волнах кризиса.
Корабль с человечеством сел на рифы, получив при этом пробоину. Командиры, не мешкая, пробоину залатали и теперь ждут у моря погоды – может быть, подует нужный ветер, и корабль снимется с рифов сам собой. Главное, не упустить момент и вовремя прокукарекать, а там – хоть не рассветай.
Но был ли кризис, а если нет, то что это было?
Кризисы
Если смотреть с большого расстояния, то видно будет, что необходимость связывает свободу постепенно и непрерывно. При более близком рассмотрении можно обнаружить некоторые взлеты и падения в этом процессе. Они связаны с периодическими обострениями в вечном противостоянии между моралью (необходимость) и деньгами (свобода). Свобода, сопротивляясь, изобретает способы выживания, а мораль каждый раз этот способ уничтожает.
Кризисы всегда сопровождали развитие человеческого общества. Основная причина кризисов – существенное нарушение баланса между деньгами и моралью. Любая мораль, христианская, коммунистическая или исламская, предполагает жесткое администрирование всех сфер общественной жизни на основе принятой морали. Естественное движение денег останавливается, и экономика рано или поздно разваливается, а к власти приходят либералы. Противоположная крайность возводит деньги в абсолют, и экономику разрушают неизбежные при этом мыльные пузыри и пирамиды, а спасение приходит в виде государства и морали. Сначала кризисы случались в отдельных государствах, но чем больше государства связывались, тем большее их число вовлекалось в кризисы, и наконец глобализация привела к глобальному кризису.
Обычно, получив свободу, сильные захватывают власть. Получив власть, они тут же начинают изобретать правила поведения для других, ограничивая их свободу, якобы для того, чтобы сохранять и развивать общество, но на самом деле – чтобы удерживать власть. Ни один нормальный человек не желает свободы другому человеку – ни жене, ни друзьям, ни детям, ни любовнице, не говоря уже о врагах. Жена должна его обслуживать, друзья – не предавать, дети – слушаться, любовница – не изменять, а врагов должны рано или поздно пронести перед ним в виде трупов. Поэтому когда кто-либо говорит, что он желает свободы народу – он как минимум не понимает, о чем говорит. Подлинно свободный человек всегда пьян и живет под забором.
Когда Свобода приходит, Необходимость спрашивает у тех, кто больше всех напрягался за свободу, чего они теперь хотят, и они говорят (не вслух, конечно): власти и денег. Тогда Необходимость говорит им (не вслух, конечно): очень хорошо, вы – наши, вот вам власть и деньги, душите Свободу. Они берут власть и деньги и начинают душить Свободу всякими демократическими методами, что и требовалось Необходимости по сценарию Создателя.
Сильные, пользуясь свободой, устанавливали правила, при которых они получали больше других. В стремлении «больше» предела нет, и рано или поздно они перегибали палку (меры в том, что касалось женщин и попить-поесть, они не знали), остальным становилось все «пофиг», производство удовольствий падало, а вместе с этим и всего необходимого становилось меньше. И они (сильные) старели и дряхлели. Тогда некоторые, которые всегда считают себя несправедливо обделенными, начинали бороться за свободу (за свою свободу), сначала давая свободе новый шанс для выживания, а затем, получив желанную свободу (от прежних сильных), изобретали еще более жесткие правила для ее подавления.
Были, например, коммунисты, которые хотели построить рай на земле, чтобы всем было хорошо, чтобы все были свободны и равны, чего не может быть в принципе – свобода противоречит равенству, так же как и необходимости (полное равенство означает полную победу необходимости и, соответственно, конец). Они истребили много несогласных и много энтузиастов, но смогли построить ущербное общество, в котором им было несколько лучше, чем другим, но в целом всем почему-то было все «пофиг» – все равны, всем плохо, но и не нужно ничего.
