Георгий Кублицкий - ...и Северным океаном
Роберт Пири, едва отбросив костыли, отправляется для исследования Земли Гранта в Канадском Арктическом архипелаге. Следует вылазка за вылазкой. Теперь путь выбран верно!
И вот экспедиция 1909 года. Решающая: Пири 53 года, сейчас или никогда.
Для «великой полюсной игры» он подобрал крепкую команду. Бартлетт не придал особенного значения условию, которое было объявлено участникам похода: до решающих этапов никто не будет знать, как далеко к полюсу пройдет каждый. Пири сам определит наиболее достойных, проявивших себя в пути. Так что каждому есть смысл потрудиться на пределе сил.
Прокладку пути начинает он, Бартлетт. Полыньи дымят паром. Мороз и ветер действуют в одной упряжке. Надо пробивать тропу, в конце маршрута строить «иглу» — снежную хижину.
Пири же идет по проложенной дороге. Он отсылает одного за другим спутников, сделавших свой ход в игре. Уходят четверо, один — навсегда: гибнет на обратном пути.
Полюс близок. Теперь в прокладке тропы в торосах Бартлетт и негр Мэттью Хенсон, слуга Пири, неизменный участник его экспедиций, сменяют друг друга.
Последний этап. Бартлетт полон сил, у него приподнятое настроение. Он готов к решающему броску.
Пири медлит. Потом говорит, отводя глаза от «капитана Боба»:
— Мне бесконечно жаль… Ты, Хенсон, пойдешь со мной. И ты, Укеа.
Как?! Бартлетту кажется, будто он ослышался. Укеа, молодой легкомысленный эскимос, пойдет, а он должен вернуться?
— Мне бесконечно жаль… — повторяет Пири.
Бредя по тропе к югу, «капитан Боб» понимает: Пири не хочет делить славу с другим белым человеком. Ему не нужны авторитетные свидетели победы… или поражения. Как могут проверить правильность определения заветной точки Хенсон или почти неграмотный Укеа?
И все же за свой коварный ход он был наказан, Роберт Пири! Появились сообщения, что раньше его на полюсе успел побывать другой американец, доктор Фредерик Кук. Началась непристойная грызня, напоминающая ссору сварливых стряпух на кухне. Ни тот, ни другой не смогли привести неопровержимых доказательств своего пребывания на полюсе.
Кук первым- вышел из спора. Победу в «великой полярной игре», хотя и с оговорками, присудили Пири.
Роберт Бартлетт остался в стороне от свары. Он не изменил Арктике. В Америке «капитаном» часто называют людей, ни разу не вступавших на мостик судна. Однако Бартлетт действительно был капитаном, причем достаточно опытным.
Когда полярный исследователь Стефансон в 1913 году снарядил под флагом Канады экспедицию для исследования Полярного бассейна, «капитан Боб» повел шхуну «Кар-лук». Ее постигла судьба многих судов. Она застряла среди торосов. Бартлетт велел сгрузить на лед часть продовольствия и построить снежные хижины на случай, если судно будет раздавлено при сжатии.
Когда на дрейфующем «Карлуке» встречали новый 1914 год, далеко на горизонте обозначилось голубое облако. Оно могло быть островом Врангеля или островом Геральда.
Записи капитана Бартлетта рассказывают о гибели «Карлука». Льдина пропорола борт судна, оно стало погружаться, вода побежала по палубе и хлынула в люки. Лишь тогда капитан взобрался на поручни и спрыгнул на лед. Это случилось в январе 1914 года.
Бартлетт уже дважды переживал кораблекрушения. Человек, едва не дошедший до полюса, конечно, способен был благополучно вывести к недалекому острову всю команду.
Его запись после гибели «Карлука» оптимистична. В ней сказано, что у людей есть удобное жилище на льдине, достаточно пищи и топлива, нужны лишь настойчивость и мужество. Но не все люди с «Карлука» оказались на высоте в нравственном смысле. Несчастье пе сплотило их. Разъедающий индивидуализм стал причиной неоправданных потерь.
Четыре члена экспедиции покинули лагерь, чтобы, не заботясь о других, побыстрее добраться до острова Врангеля.
Четверка ушла и погибла…
Трупы другой четверки, отправившейся следом за первой, были обнаружены десять лет спустя на острове Геральд.
Острова Врангеля благополучно достигли только те, кого повел сам Бартлетт. Быстро построили три хижины. Продуктов оставалось по крайней мере до середины лета. Капитан пошел через пролив Лонга на материк, чтобы пробраться оттуда на Аляску и с ближайшего пункта по телеграфу вызвать к острову Врангеля судно на помощь потерпевшим кораблекрушение.
На семнадцатый день похода во льдах Бартлетт вступил на побережье Сибири и почти тотчас увидел след саней.
А затем была душная яранга чукчей и уже известная нам запись в дневнике о пятой годовщине открытия Северного полюса…
В дневнике дальнейшего путешествия Бартлетта вдоль побережья бросаются в глаза по меньшей мере два обстоятельства.
Радушие и отзывчивость сибиряков, с которыми его сводила судьба. «Никогда мне не приходилось сталкиваться с таким благородным гостеприимством, и никогда я не испытывал большей благодарности за сердечность приема. Это было, как я потом узнал, типичным образцом подлинной человечности этих простых добрых людей».
И второе — дневник уже одним перечнем встреч показывает, кто в те годы хозяйничал на окраине советской земли. Местные жители знали, что такое доллар. И что такое обман — тоже. По дороге к американскому купцу Ольсену Бартлетт услышал от чукчи на сносном английском языке:
— Белый человек обещал дать вещи за песцовые шкуры — не дал. За медведя не дал! Белый человек ничего не дал! Белый человек уехал. Вернуться забыл.
На северо-восточной окраине России вели крупные торговые дела почти три десятка иностранных предпринимателей!
В бухте Эммы Бартлетта принял на борт корабль «Герман», чтобы быстрее доставить на Аляску. В конце мая 1914 года капитан вступил на американскую землю. Скорее дать телеграмму в Оттаву, морскому управлению Канады о тех, кто ждет на острове! Но на военной станции Соединенных Штатов сержант отказался отправить депешу без немедленной оплаты, а у Бартлетта не хватило денег. «Сотни миль я прошел, чтобы добраться до телеграфа и теперь столкнулся с таким препятствием!» — с горечью записал капитан.
Когда известие о бедственном положении людей с «Карлука» все же дошло до Оттавы, канадское правительство попросило о помощи Россию. Ледокольный пароход «Вайгач» пошел к острову Врангеля, пытался пробиться сквозь льды, но сильно помял корпус и сломал винт.
Позднее обстановка переменилась. Шхуне «Король и крылья» удалось снять канадцев с острова. Бартлетт подвел печальный итог: «Вернулось девять белых из двадцати…»
«Капитан «Боб» отнюдь не считал, что вынужденная высадка его группы может иметь какие-либо последствия для судьбы острова. Но мировая война, а затем революция и гражданская война в России показались некоторым деятелям подходящим временем для авантюр на нашем крайнем северо-востоке.
И в 1921 году, когда голодавшей России было не до защиты северных владений, некий Аллан Крауфорд в сопровождении канадцев и эскимосов высадился на острове Врангеля. Он немедленно поднял на каменистом берегу британский и канадский флаги.
Затем составил документ, в котором говорилось: поскольку остров служил некоторое время приютом для оставшихся в живых членов экипажа канадского судна, «…я, Аллан Редьярд Крауфорд, уроженец Канады, британский подданный… объявляю этот остров, известный под именем острова Врангеля, состоящим в настоящее время под владением его величества Георга, короля Великобритании и Ирландии, доминионов в пределах морей, императора Индии и пр., и пр., и пр., и являющимся частью Британской Империи…
Боже, храни короля!»
Крауфорд положил этот странный документ внутрь сложенного из камней гурия 16 сентября 1921 года.
А два года спустя судно, которое доставило к острову сменный оккупационный отряд, нашло там эскимоску, находившуюся на грани душевного заболевания. Крауфорд бросил ее на зимовке с безнадежно больным канадцем, а сам с остальными пытался выбраться к побережью Сибири.
Но у Крауфорда не было опыта и воли Бартлетта: ни он, ни его спутники так и не увидели материка…
Рискованный рейс канонерки
Летом 1924 года северо-восточные окраины нашей земли стали свидетелями гонки двух кораблей.
Они стартовали в разных, далеко отстоящих друг от друга портах. Их команды говорили на разных языках. У них было разное снаряжение. Но и на том и на другом судне главным грузом, который они стремились возможно) быстрее доставить к месту назначения, был флаг своего) государства.
Собирая материалы для рассказа об этих гонках, я пользовался воспоминаниями очевидцев, извлечениями из хроники города Нома, а также сообщениями сотрудников музея в городе Магадане, которые заинтересовались историей двух экспонатов: бутылки с запиской на английском языке и значка, где эмалевая красная звезда восходила над выгравированной картой северо-восточных окраин Советского Союза.
