Илья Эренбург - Война. 1941—1945
Гитлер метался, как затравленный зверь. Он слал в Англию бомбардировщики, которые убивали английских детей. Потом он послал в Англию медоречивого Гесса. Гесс полетел налегке, без бомб, даже без зимнего пальто… Гитлер хотел договориться с Англией. Гитлер протягивал свою окровавленную руку. Внуки Питта — не наивные девушки. Рука Гитлера повисла в воздухе.
Гитлер хотел «молниеносно» завоевать Россию. Он рассчитывал быть в Москве пятнадцатого августа. Потом торжество перенесли на сентябрь. Потом Гитлер решил устроить парад седьмого ноября на Красной площади. Парад был седьмого ноября на Красной площади, но Гитлера на нем не было. Гитлер хотел пройти по России, как он прошел по Европе — без жертв. Русские поля покрылись немецкими крестами. Гитлер боялся июльского зноя — у немецких ефрейторов нежная кожа. Теперь эти ефрейторы узнали, что такое русская зима. Теперь Гитлер говорит, что он не любит молниеносных войн. Он, дескать, не торопится. Гитлер хотел нестись, как лань. Последние недели он идет, как черепаха. Надо надеяться, что вскоре он пойдет, как рак.
Гитлер хотел сломить наше сопротивление если не бомбами, то речами, хитростью, провокацией. Он пробовал науськивать один народ на другой. Он пробовал науськивать колхозников на рабочих. Он сплотил против себя весь советский народ. Он выкормил мстителей. Он заставил русских детей метать ручные гранаты. Он разбудил ружья русских стариков. Он хотел заговорить Россию. Он ее разъярил.
Гитлер хотел, как Наполеон, войти в Египет. Он остановился на пороге Египта. Он думал, что его союзники — итальянцы — побьют рекорд по легкому боксу. Они побили рекорды по легкому бегу.
Гитлер думал, что он найдет у нас хлеб и соль, пшеницу и сало, оборудованные заводы и уютные квартиры. Немцы нашли у нас пустые амбары, взорванные верфи, сожженные корпуса заводов. Вместо домов они завоевали щебень и сугробы.
Гитлер хотел накормить свой народ синтетической колбасой, химическими сосисками, лабораторными котлетами. Но немецкий народ отощал. Он мечтает о настоящей догитлеровской колбасе. Ему снятся стародавние веймарские сосиски.
Гитлер сказал, что сорок первый год будет годом победы Германии, что новый, сорок второй год немцы встретят в залитых светом городах под звуки победных литавр. Сорок первый год принес немцам миллионы и миллионы могил. Сорок второй они встретят в темных городах среди развалин. Они будут уныло жевать синтетическую колбасу. Миллионы вдов скажут: «Гитлер убил моего мужа». Миллионы сирот спросят: «Гитлер, где наш отец?» Не литавры зазвучат — сирены. Германия узнает всю меру горя!
Гитлер хотел быть Наполеоном. Но кто он? Директор страшного бюро похоронных процессий, пьяный факельщик, обер-могилыцик Германии. Кому роет могилу тирольский шпик? Еще миллиону немцев — под Москвой и под Ростовом, под Ленинградом и под Севастополем. Кому роет могилу этот бездарный маляр? Германии.
18 ноября 1941 г.
Фронт народов
В начале этого месяца английские бомбардировщики бомбили военные сооружения на севере Франции. Было перебито немало немцев. При бомбардировке погибли также семь французов, местных жителей. Один из английских бомбардировщиков потерпел аварию. Летчики разбились. Немцы похоронили их тайком, но население узнало об этом, и семь вдов, семь француженок, мужья которых погибли при бомбардировке, принесли цветы на могилу английских летчиков. Это — не сентиментальная история, это сводка о боевых действиях французского народа. Враги моих палачей — мои друзья, — говорит французский народ.
Больше всего боится Гитлер единства своих противников. Он пытается натравить народы Европы друг на друга. Он пытается натравить Европу на Америку. Но нет крепче цемента, нежели кровь. Кровь связала народы Европы, — кровь мучеников и кровь героев. Греческие рыбаки радостно кричат, увидев в небе английские бомбардировщики, и норвежские рыбаки поздравляют друг друга, узнав, что русская лодка потопила немецкий транспорт в Барде или в Киркенесе.
Немецкие листовки пытаются породить в наших сердцах сомнение. Враги хотят восстановить нас против наших друзей. Не нужно думать, что гитлеровцы только рычат. Нет, они умеют и петь. Гесс в Англии не ругался. Гесс в Англии ворковал. Он говорил: «У меня один враг — Россия». Друзья Гесса теперь пишут сентиментальные листовки и кидают их нам: «У нас один враг — Англия». Англичане выслушали Гесса, но они не послушались Гесса. Когда Гитлер напал на Советский Союз, англичане ответили: «Взаимная выручка». Англичане помнят развалины Ковентри и детские могилы. Англичане знают, что под Москвой Гитлер рвется и к Лондону, что под Ростовом он сражается и за Моссул. Англичане не ворона, да и Гитлер не лиса — сыра ему не видать.
«Ваши союзники вам ничем не помогают», — было сказано в немецкой листовке. Немецкий бомбардировщик скидывал листовки и фугаски на предместья Москвы. Бомбардировщик был сбит советским летчиком, и этот советский летчик летал на американском истребителе. На немецкую ложь ответила честная пулеметная очередь.
Мы не станем рассказывать немцам, сколько военного снаряжения нам доставили и доставят союзники. Наше дело убивать немцев — все равно как: на наших истребителях или на американских, в наших танках или в английских. Мы не станем докладывать Гитлеру, где и когда откроется второй фронт. Наше дело убивать немцев на нашем фронте. Англичане займутся вторым фронтом. А за этим пойдут и другие фронты — освободительная война охватит всю Европу, вся Европа станет фронтом.
Не было союза более прочного, нежели союз народов против Гитлера. За кого мы сражаемся? За себя. Почему англичане бомбят Рур? Потому что Лондон хочет жить. Почему Америка шлет транспорты с самолетами? Потому что американцы не хотят обречь своих детей на рабство. Каждый за себя, и все за всех.
Мы теперь на самом ответственном участке. Основной удар направлен на нас. Год тому назад Гитлер хотел взять Лондон. Не взял. Теперь он хочет взять Москву. Не возьмет. Мы отстаиваем наш дом, и мы отстаиваем весь мир. На нашей земле гибнут убийцы Лондона и Ковентри, палачи Праги и Нанта. «Союзники вам не помогут», — нашептывают гитлеровские провокаторы. Мы усмехаемся в ответ — помогут, не нам — себе. Гитлер не взял нас танками, не возьмет и серенадами.
20 ноября 1941 г.
Мы им припомним!
По-разному складывается судьба народов. Итальянцы, поляки, сербы, греки хорошо знают, что такое национальный гнет. Русский народ много пережил на своем веку. Он знал опричнину и крепостное право. Он знал голод, войны, мор. Но никогда он не знал национального унижения. Никогда русских не попрекали за то, что они русские. Презренный Гитлер решил посягнуть на русскую честь, на русскую гордость.
Передо мной грязная бумажка — приказ германского коменданта города Красноармейска.
«24 октября 1941 г.
Приказ.
Гражданское население города Красноармейска, встречая германского военнослужащего, должно приветствовать его путем снятия головного убора.
Все лица, не подчиняющиеся этому распоряжению, будут наказаны согласно германским военным законам».
По улице идет немецкий солдат: он только что ограбил чей-то дом. Из его карманов торчат серебряные ложечки и дамская кофта. От него разит шнапсом. Этот мерзавец убил раненого русского. Он весело насвистывает: «Ах, майн Пупхен». И вот перед ним ломать шапку? Перед его начальником обер-лейтенантом, двуногим зверем, который пытает арестованных? Перед окаянной немчурой?
Они наводят револьверы: «Снимай шапку, не то застрелю!» Потом они умиленно пишут в своих газетах: «Русские приветствуют немцев, обнажая головы». Им мало убить — они хотят еще унизить.
Они не знают русской души. Мы все им припомним. Мы им припомним не только разрушенные города, мы им припомним и нашу смертельную обиду. Шапками они не отделаются — придется им расплачиваться головой.
25 ноября 1941 г.
Ночь маршала Петэна
Престарелый маршал Петэн работал до поздней ночи. Ему нужно было убрать генерала Вейгана. Англичане очищают от немцев Ливию. Немцы готовятся захватить Тунис и Алжир. Вейган был помехой, и немцы предложили маршалу Петэну убрать Вейгана. Маршал послушно подписал указ. Затем он стал сочинять послание французским «добровольцам», которых Гитлер посылает на Восточный фронт. Маршал написал:
«Сражаясь против Советской России, вы защищаете честь Франции».
Он задумался и отложил перо. Он не знал, что писать. Он мог бы продолжить: «Наши деды пели песню: «Нет участи выше, чем умереть за родину». Пойте теперь: «Нет участи лучше, чем умереть за Гитлера». Гитлер захватил нашу страну. Будьте благодарны Гитлеру — он не побрезгал французским хлебом. Гитлер убил на дорогах Франции сто тысяч беженцев. Будьте благодарны Гитлеру — он не обошел своим вниманием «негроподобных» французов. Ступайте на восток! Умрите за Гитлера! Немцы разрушили Орлеан и Амьен, Руан и Камбре. Отблагодарите их, разрушьте русские города. Помогите немцам захватить русское добро. Гитлер занял две трети Франции. Он сделал меня, старого маршала, своим почетным лакеем. Разве это не честь для Франции? Когда вы поможете Гитлеру взять Москву, Гитлер выпьет бутылку французского шампанского. Он пожалует мне железный крест. Он пожалует вам деревянные кресты. Идите в поход, храбрые французы! Эйнцвай!..»
