Илья Эренбург - Война. 1941—1945
У русского народа большое сердце. Он умеет любить. Он умеет и ненавидеть. В этот торжественный и грозный день мы даем клятву любви и ненависти. Мы истребим гитлеровцев. Мы отплатим немцам за все обиды, за все горе. Они идут к нам с надеждой поживиться. Они считают города и десятины, копи и склады. Они не сочтут своих могил. Их самки требуют от самцов: «Пришли мне русскую шубенку». Мы заставим этих самок проплакать свои глаза. Жители Берлина ответят за улицы Москвы. Крестьяне Украины будут допрашивать прусских баронов. И русские вдовы будут судить мерзкого Гитлера. Он получит за все, он и его лакеи. Румыны проклянут тот час, когда вшивый Антонеску ворвался в Одессу. Венгры ответят за Днепропетровск. Сто лет итальянцы не будут спокойно глядеть на восток.
Час расплаты придет. И теперь, в самые трудные часы русской истории, в день омраченного праздника, мы еще раз присягаем на верность свободе, на верность родине, на верность России. Смерть врагам! — говорит Москва. Слава союзникам, слава друзьям, слава свободным народам! За себя сражается Москва, за себя, за Россию, и за вас, далекие братья, за человечество, за весь мир.
7 ноября 1941 г.
Им холодно
Берлинский корреспондент «Националь цейтунг» пишет: «Немецкие солдаты, наступающие на Москву, понимают, что они сражаются за крышу, способную укрыть их в непогоду, за теплую зимнюю квартиру».
Итак, мы осведомлены, какие чувства воодушевляют германских «героев» Волоколамска и Наро-Фоминска. Это квартиранты, которые выступили в поход за теплыми комнатами. Они стали скромнее. Летом они шли за поместьями. Каждый из них рассчитывал на сто га русской земли. Ефрейторы присматривались к поместьям с удобствами. Погода стояла хорошая. И эсэсовцы загорали на солнце, мечтали о беседках, верандах и гамаках. Теперь они думают не о земле, но о крыше, о крохотных комнатках на Арбате или на Ордынке, о крохотных комнатках и о большущих печах. Ефрейторы оказались зябкими…
Богатые немцы зимой ездили на «зимний спорт» в горы. Там они ходили на лыжах и катались на салазках. Теперь Гитлер послал свой народ на зиму к нам. Предстоят и лыжи и салазки. Беда одна: этим спортсменам холодно, им негде отогреться. Позади у них развалины городов. Они стоят в поле. А разбойники привыкли грабить с комфортом. Они требуют центральное отопление. Вокруг них уже подымаются первые русские метели. Они рвутся к Москве, чтобы не замерзнуть.
Москва для Гитлера — это политический триумф. Москва для немецкого рядового — это теплая нора.
Не быть им в Москве! Не отогреется зверье в наших домах. Пускай зимуют среди сугробов. Одна квартира для них: промерзшая земля. Им холодно? Мы их согреем шрапнелью. Не для того мы строили новые квартиры, огромные корпусы, больницы, школы, метро, чтобы загадила нашу Москву мерзкая немчура.
Товарищи бойцы, не жалейте свинца для непрошеных квартирантов! Поддайте им жару в ноябре, а в январе они немного остынут. В январе они узнают, что такое крещенские морозы. Посмотрим, что скажут дюссельдорфские коммивояжеры и гейдельбергские студентики, когда настанет настоящая русская зима. Москва у них под носом. Но до чего далеко до Москвы! Между ними и Москвой — Красная Армия. Их поход за квартирами мы превратим в поход за могилами! Не дадим им дров — русские сосны пойдут на немецкие кресты.
С востока идут на подмогу свежие дивизии. С востока идет на подмогу старый русский маршал — дед-мороз.
11 ноября 1941 г.
12 ноября 1941 года
На одной станции в Центральной России я видел беженцев из Западной Украины. Среди них был старик еврей с большой белой бородой и голубыми глазами. Он молча сидел среди узлов и женщин, похожий на библейского пророка. Вдруг он встал, его глаза потемнели, длинные ногти впились в ладонь. Одна из женщин тихо сказала: «Он вспомнил»… Старик вспомнил, как в Виннице немецкий офицер убил четырехмесячного младенца, ударив его головой о чугунную плиту.
Их много, еврейских беженцев. Им есть что вспомнить. Некоторые вырвались из городов, захваченных немцами. Они рассказывают страшные истории. Одного хасидского цадика немцы закопали живьем. Это было возле Коростеня. Из земли торчала голова, и ветер трепал бороду. Цадик пел перед смертью, прославлял жизнь, и последними его словами было: «Зеленая трава долговечней Навуходоносора…»
Возле Одессы пьяный румынский полковник устроил военные ученья: солдаты должны были стрелять в убегавших еврейских детей.
В Прилуках немцы связали шестерых еврейских девушек, изнасиловали их и оставили голыми с надписью: «Уборная для немецких солдат».
Убегают старики, женщины, дети. Мужчины сражаются. Вместе с русскими и с украинцами. Отстаивают свою Родину. Среди Героев Советского Союза — еврей генерал Крейзер. Он отличился в боях под Смоленском. Он вывел армию из окружения под Брянском. Среди награжденных сотни еврейских имен.
Вчера возле Волоколамска погиб еврей Рабинович. Я его знал. Это был близорукий болезненный юноша. Он изучал старый провансальский язык, переводил средневековых поэтов. На войну пошел добровольцем — в ополчение. Его мать говорила: «Он слабый, простудится…» Раненный в плечо, Рабинович со связкой гранат дополз до немецкого танка, взорвал танк и погиб вместе с ним.
Обер-могильщик
Некоторые говорят: «Гитлеру все удается». Слов нет, тирольский маляр сделал большую карьеру: он обманул и поработил немецкий народ, он завоевал десять государств. Однако пора сказать, что не все Гитлеру удается.
Гитлер хотел блефовать, шантажировать, воевать не воюя, отбирать страны угрозами. Он дорвался до войны. Он хотел въехать в Лондон и в Москву, как он въехал в Прагу. Вместо этого он получил войну, и какую! Нет теперь в Европе страны, где не росли бы деревянные кресты над убитыми немцами. Уже восемьсот дней воюет Германия, и конца не видно ее войне.
Гитлер хотел воевать так, чтобы вся тяжесть войны падала на его противников. В начале войны Геринг горделиво сказал: «Ни одна вражеская бомба не упадет на немецкую землю. Я за это отвечаю». Вряд ли жители Кельна и Мюнстера, Гамбурга и Бремена утешатся, вспомнив речь Геринга. Десятки немецких городов разгромлены. Наши летчики и английские не забыли столицу Германии — Берлин. Гитлер хотел кататься по освещенным улицам, среди триумфальных арок и восторженной толпы. Он торопливо несется мимо развалин и трупов.
Гитлер хотел завоевать Англию. Он изучал план Лондона. Он выбрал площадь для большого парада. Он согнал миллионы солдат к портам Ла-Манша. Его солдаты в мечтах уже заказывали себе английские костюмы и курили английские трубки. Они до сих пор ходят в немецких костюмах из деревянной трухи и курят немецкий табак из капусты.
Гитлер хотел покорить мир. Он строил «карманные крейсеры» и подводные лодки. Он уверял, что возьмет Англию измором. Он посылал коммивояжеров в Бразилию и в Чили. Он видел себя императором двух полушарий. Но англичане едят австралийское мясо и канадскую пшеницу. А немецкий флот жмется к берегу, отсиживается в Киле. Море осталось для врагов Гитлера открытой дорогой. Море сделалось для Гитлера тюремной стеной.
Гитлер хотел договориться с завоеванными народами. Он посадил в Норвегии Квислинга, и слово «квислинг» тотчас стало ругательством. Он заигрывал с французами. Он отобрал себе пол-Франции, но зато он подарил французам прах сына Наполеона. Французы ответили на речь Гитлера выстрелами. Гитлер начал во Франции с улыбок. Теперь он должен расстреливать французских заложников. Гитлер думал, что Югославия будет его союзником. Когда югославы встали на защиту отечества, Гитлер рассвирепел и сжег Белград. Потом он попробовал обласкать хорватов. Но хорваты уходят в горы и бьют немецких захватчиков. Гитлеру не удалось укротить ни голландцев, ни бельгийцев, ни поляков, ни греков. Он хотел сделать из Европы цветущую колонию для немцев. Европа обратилась в пустыню. Он хотел, чтобы все народы работали на немцев. Он добился одного: все народы в горе и нищете проклинают Германию.
Гитлер хотел договориться с Америкой. Он брал себе только полмира. Он пробовал льстить американцам. Он слал в Соединенные Штаты искусных провокаторов и благовоспитанных шпионов. Он ласково шептал: «Америка для американцев. Европа для меня». Сладкие речи он подкреплял подводными лодками. Он одновременно льстил и угрожал. Америка ответила ему не только словами. Америка ответила ему скрежетом зубовным всех своих заводов. Из Америки идут к берегам Англии и России транспорты: самолеты и танки, танки и самолеты. Он хотел, чтобы с ним была вся Европа. Против него оказалась не только вся Европа. Против него оказалась и вся Америка.
Гитлер метался, как затравленный зверь. Он слал в Англию бомбардировщики, которые убивали английских детей. Потом он послал в Англию медоречивого Гесса. Гесс полетел налегке, без бомб, даже без зимнего пальто… Гитлер хотел договориться с Англией. Гитлер протягивал свою окровавленную руку. Внуки Питта — не наивные девушки. Рука Гитлера повисла в воздухе.
