Яков Киселев - Чекисты рассказывают. Книга 7-я
Он поднялся и бодро зашагал к селу. На окраине ему встретился паренек, он нес большую сумку с грушами. «Значит, местный», — подумал Ираклий и спросил, как найти дом Махмуда.
— Махмуда? — паренек подозрительно покосился на незнакомца.
— А разве вы не знаете? Его увезли на машине в город, обыск у него был...
— Да?! — растерянно произнес Ираклий. — Вот так штука! — Повернулся и пошел прочь от села.
На следующее утро Вахтанг Чадунели, как всегда, был на рынке и, когда к нему подошел Нестор Карониди, с обидой сказал:
— К кому ты посылал племянника? Мне Ираклий устроил такую баню! Чуть, говорит, не влип в историю. Если бы я только знал, ни за что бы не послал его. — Чадунели выложил свою обиду залпом, так что даже Нестор опешил.
— Что, Махмуд нагрубил Ираклию?
— А-а, нет твоего Махмуда! — махнул рукою Вахтанг. Он хотел было рассказать подробно, но увидел участкового уполномоченного Шалву Долидзе и, отвернувшись от Карониди, шагнул к нему навстречу.
Карониди насторожился, застыл в ожидании. «С Махмудом что-то случилось. Ушел в горы и до сих пор не вернулся? Нет, этого не может быть! Тогда что же?» Холодок закрадывался в душу.
Чадунели поздоровался с Долидзе, стал жаловаться на погоду. Карониди слышал обрывки разговора: ничего такого, что вынуждало бы действовать.
Долидзе улыбнулся старику и, не задерживаясь, направился дальше. Карониди облегченно вздохнул.
— Извини, Нестор, что прервал разговор, — подойдя к Карониди, проговорил Вахтанг. — Хороший знакомый. Как не поздороваться!
— Ты не договорил, Вахтанг, — с нетерпением заметил Карониди.
— Забрали Махмуда, плакали твои денежки!
— Как забрали? Кто забрал?
— Милиция. И обыск делали, весь дом перерыли! — Вахтанг рассказал все, что узнал от племянника.
Карониди хоть и предполагал, что случилось что-то неприятное, но такого известия не ожидал. Он был потрясен. Стараясь скрыть волнение, сказал:
— Ладно, Вахтанг, извини меня. Кто мог подумать? — Карониди порылся в кошельке, достал пять рублей. — Передай племяннику и скажи, что я очень сожалею. — Повернулся и зашагал домой.
Закрывшись в своей комнате, ни слова ни говоря жене, Карониди стал торопливо собираться. Вытащил из сундука пачку денег. Отыскал рюкзак, запихнул в него темную рубашку. Завернул в газету кусок лаваша с сыром. Постоял, осматривая комнату.
Торопливо вышел в прихожую, достал из тайника мешочки с «Сури» и выписками из корана, потом извлек клубок шпагата, на котором через равные расстояния были завязаны узелки. Все это тоже уложил в рюкзак. «Кажется, все.» Постучался к жене:
— Я пошел, Айваз. Ты меня скоро не жди. Прощай.
Женщина что-то ответила. Ей нездоровилось, и она второй день не поднималась с постели.
Карониди хлопнул дверью. На улице дождило, пешеходов было мало.
Пройдя несколько кварталов быстрым шагом, он остановился. Огляделся по сторонам. Позади никого не было. Только разбрызгивая лужи, мчались автомобили.
Нестор пришел на стоянку такси, сел в свободную машину.
— Пожалуйста, побыстрей. В Месхети.
Когда водитель развернул машину и прибавил газу, Карониди облегченно вздохнул.
Полковник Забродин прибыл из Москвы в Тбилиси в самое слякотное время. По улицам бежали потоки воды. Шел снег и тут же таял. В гостинице «Интурист», куда они подъехали вместе с встречавшим его капитаном Гогоберидзе, было холодновато.
— Да, невесело сейчас полковнику Асатиани, который выехал к тайнику Махмуда, чтобы руководить изъятием запрятанных вещей, — заметил капитан. — Тайник находится на берегу озера. Там теперь такая грязища!
— Почему же он не поехал раньше, когда была хорошая погода?
— Об этом тайнике Махмуд рассказал только вчера. До сих пор изворачивался. — Гогоберидзе коротко поведал о результатах расследования.
Спустя час Забродин отправился в КГБ. Полковник Асатиани, который теперь занимался этим делом, был уже на месте, и они встретились как старые друзья.
— Как ваша поездка? — спросил Забродин.
Асатиани поднялся из-за стола, открыл сейф, и Забродин увидел два миниатюрных фотоаппарата, два пистолета, кучу различных шпионских «мелочей».
— Какие сведения передавал за границу Махмуд?
— Говорит, немногое: сколько железнодорожных составов проследовало и с какой маркировкой, о движении автомашин; послал описание одного шоссейного моста. Они хотели наладить регулярную связь через границу с помощью Эрушетова. Когда мы направили в горы брата Эрушетова и тот убедил Хасана спуститься в селение и сложить оружие, тут-то все и раскрылось. И мы арестовали Махмуда. Впрочем, вы это знаете.
— А что Нестор?
— Никаких перемен. Сидит в своем убежище в Кутаиси, как сурок, на улице не появляется. Возможно, кого-то ждет. Махмуд заверяет, что он ничего о его связях не знает.
— Может быть, послушаем арестованного еще?
Асатиани распорядился, и вскоре Махмуд предстал перед ними. Сейчас он был сдержан и казался даже ниже ростом.
— Садитесь, Кулиев, — сказал Асатиани. — Можете курить. И постарайтесь вспомнить связи Карониди.
— Клянусь аллахом, ничего не знаю. Он не рассказывал. Мне теперь нечего скрывать, после того как я рассказал вам о тайнике.
— А где Карониди может скрываться?
— Не знаю. Один через горы уйти он не мог. По-видимому, у него здесь кто-то есть.
— Ну хорошо. Расскажите о себе, как встали на такой путь?
Махмуд задумался, тяжело вздохнул:
— Мне придется много вспоминать.
— Ничего, мы потерпим, — ответил Асатиани.
— В 1941 году я был мобилизован в Советскую Армию, — начал Махмуд. — Через полтора месяца отправили в Крым, на фронт. В мае 1942 года часть, в которой я служил, натиском фашистов была прижата к морю. Бои продолжались семь дней. Все смешалось, мы не знали, где кто находится, потеряли связь с командованием, попали в плен.
Вначале меня вместе с группой солдат-кавказцев отправили в Австрию, затем — в Италию, где я работал на восстановлении дорог. Я с ужасом вспоминаю эти годы. Иногда по ночам просыпаюсь от собственного крика... Потом пришли американцы. Нас передали в их распоряжение и поместили в лагерь около Неаполя. Всего в лагере было около ста пятидесяти бывших советских граждан.
Я хотел вернуться домой, но в лагере появился один мужчина, житель Ахалцихе, и рассказал, что в Советском Союзе бывших военнопленных уничтожают. Только много позже я понял, что это был провокатор. Если бы я только знал, как обернутся события! Вай-вай! — Махмуд обхватил руками голову
— Пожалуйста, без эмоций! — остановил его Асатиани. — Продолжайте.
— Вместе с другими военнопленными, выходцами с Кавказа, я был отправлен в пограничное с СССР государство. Это произошло неожиданно, мы даже не знали, куда нас везут. Нас доставили в небольшой поселок, где жандармы каждого спрашивали, откуда родом, где семья, есть ли желание вернуться домой. Я сказал, что хотел бы возвратиться на Родину. Мне ответили, что по возвращении буду уничтожен, и я, поверив лжи, остался в этой стране.
В том же поселке я познакомился с Нестором Карониди. Изредка мы встречались, вели разговор о том о сем и, случалось, распивали бутылку вина. Потом Карониди надолго исчез.
В 1956 году ко мне домой пришел Ислан-бей. В поселке его знали как большого начальника. Он был одет в форму жандармского офицера, и хозяин дома, где я снимал комнату, держался с ним заискивающе. Ислан-бей оглядел мое убогое жилище, сел на стул и сказал:
— Ай, ай-я! Как бедно ты живешь! В доме у тебя ничего нет, и ты не можешь даже угостить друга!
Я развел руками, давая понять, что в этом не моя вина.
— Хорошему человеку нужно помочь. Ты будешь работать со мной, и у тебя появятся деньги!
— Спасибо, господин. Что я должен буду делать?
— У тебя есть родственники там? — Ислан-бей кивнул в сторону Советского Союза.
— Нет, никого не осталось...
— Ты подумай над моим предложением, а я к тебе еще зайду.
Спустя некоторое время опять появился Карониди и посоветовал принять предложение Ислан-бея.
— Встретимся в Тбилиси, — сказал он, прощаясь.
Для переброски в Советский Союз меня готовили вместе с Хусейном. Это был малоразговорчивый парень, тоже бывший военнопленный. Жили мы недалеко от советской границы, где Ислан-бей и американские инструкторы учили нас преодолевать инженерные заграждения в дневное и ночное время, стрелять из пистолетов, оборудовать тайники, собирать шпионские сведения...
— Расскажите, как вы переходили границу, — спросил Асатиани.
Махмуд надолго задумался, словно заново переживая события тех дней. Наконец заговорил, не отрывая взгляда от окна, по стеклам которого барабанили капли дождя.
— К границе подошли вечером. Ислан-бей остался на горе, а мы спустились в долину. Когда стемнело, стали осторожно пробираться вперед. Нас заметили, начали преследовать, открыли огонь из автоматов. Мы отстреливались. Вдруг Хусейн вскрикнул и упал. Я попытался поднять его и почувствовал на руках кровь. Хусейн был смертельно ранен в грудь и живот. Я оттащил его в камыши и побежал. В это время хлынул ливень. Он-то меня и спас, смыл мои следы.
