Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №8 за 2005 года

С легкой руки Вазари большинство людей уверены, что на портрете Леонардо — Мона Лиза, жена Франческо дель Джокондо. Отсюда второе название картины — «Джоконда». Настоящая Мона Лиза вышла замуж в шестнадцать лет за вдовца много старше нее, похоронившего к тому времени двух жен. Она прожила скучную жизнь обедневшей дворянки, выданной замуж родителями ради денег.

Чтобы вырваться из «узкого круга» признания художников, произведению искусства необходимо завоевать коллекционеров. А главными коллекционерами в XVI веке были короли.

Первым местом, где не одни художники увидели «Джоконду», была баня, баня короля, а королем был не только великий политик, но и великий коллекционер Франциск I. На исходе жизни Леонардо получил приют у французского монарха, который стал для него идеальным покровителем. Король подарил художнику дом близ своего замка в Амбуазе. Здесь гениальный флорентиец и умер. По легенде, перед смертью он продал «Джоконду» Франциску за 4 000 золотых монет — огромную по тем временам сумму.

Король же поместил картину в баню не потому, что не понял, какой шедевр ему достался, а как раз наоборот. Баня в Фонтенбло была важнейшим местом во Французском королевстве. Там Франциск не только развлекался с любовницами, но и принимал послов. Кроме эротических фресок и скульптур ее украшали любимые картины Франциска, а он предпочитал все светлое и радостное. В такой компании и оказалась «Мона Лиза». По-итальянски «ла Джоконда» означает «веселая, игривая женщина». Таковой и считали ее Франциск и его придворные. Не случайно именно в это время появились первые копии обнаженной «Моны Лизы». Набожные католики крестились при виде «веселой, игривой женщины», которую теперь многие считали ведьмой.

В истории с баней Франциска рано проявилась невероятная удачливость «Моны Лизы». Удивительным образом она всегда оказывалась в нужном месте и в нужное время, словно сами небеса определяли путь ее славы.

Два века «Мона Лиза» «путешествовала» по королевским дворцам: после Фонтенбло — Лувр, Версаль, потом Тюильри. Картина сильно потемнела, при неудачных реставрациях исчезли брови Джоконды и две колонны на лоджии за ее спиной. Если бы можно было описать все «тайны французского двора», которые видели глаза «Моны Лизы», то книги Александра Дюма показались бы скучными учебниками по истории.

Кстати, был момент, когда «Джоконду» едва не купил у французской короны тот самый герцог Бэкингем из истории с подвесками, так как она предназначалась для лучшей в мире коллекции живописи, которой владел английский король Карл I. Людовик XIII был равнодушен к искусству, но сделка не состоялась. Кардинал Ришелье отговорил своего короля продавать «Джоконду» англичанам. Возможно, он сам зарился на картину, будучи лучшим французским коллекционером. Как бы то ни было, этот эпизод стал вершиной первоначальной популярности «Моны Лизы».

Но в XVIII веке единственный раз удача изменила «Джоконде». Она до такой степени не вписалась в моду на идеальных красавиц классицизма и фривольных пастушек рококо, что короли-коллекционеры к ней охладели. Ее перевели в покои министров. Потом она спускалась все ниже и ниже по лестнице придворной иерархии, пока не оказалась в одном из темных закоулков Версаля. Там ее видели только мелкие чиновники да уборщицы. «Джоконда» впала в полное забвение. Когда впервые 100 лучших картин из коллекции французского короля были показаны в 1750 году в Париже избранной аристократической публике, ее среди них не было.

Все изменила Великая Французская революция. Вместе с другими картинами из королевской коллекции «Джоконду» конфисковали для первого в мире публичного музея в Лувре. И здесь выяснилось, что не в пример королям-коллекционерам художники никогда не разочаровывались в шедевре Леонардо. Член комиссии Конвента, бывший королевский любимец, мастер фривольных сцен Фрагонар сумел по достоинству оценить «Мону Лизу»: он распорядился включить ее в состав самых ценных картин музея.

В 1800 году Первый консул Французской республики генерал Бонапарт украсил ею свою спальню во дворце Тюильри. Спальня Наполеона оказалась для «Джоконды» таким же трамплином к славе, как когда-то баня Франциска. Наполеон ничего не смыслил в живописи, но высоко ценил Леонардо. Правда, не как художника, а как генияуниверсала — себе под стать. К тому же он доверял профессионалам. Раз Фрагонар сказал, что «Джоконда» — великое произведение, значит, так оно и есть. Три года «Мона Лиза» оберегала сон великого корсиканца. Став императором, Наполеон возвратил картину в музей в Лувре, который назвал своим именем. «Джоконда» «потратила» триста лет, чтобы окончательно завоевать славу в «узких кругах» художников и коллекционеров.

Наконец, «Джоконду» смогли увидеть не только художники и короли, но и все желающие. И что важнее всего — увидеть в лучшем музее мира в сравнении с другими шедеврами. Как верно сказал писатель и бывший министр культуры Франции Андре Мальро: «Музеи не просто показывают шедевры, они их делают». Как знать, если бы в центре художественного мира, в Лувре, оказался любой другой из 4 женских портретов Леонардо, например «Дама с горностаем» (Чечилия Галерани), суперзвезду звали бы не Мона Лиза, а Мона Чечилия.

Правда, желающих сначала было немного. Условия для прорыва в следующий круг славы были созданы идеальные, но занять первое место не то что в мире, а хотя бы в Лувре «Моне Лизе» удалось не сразу. Буржуазный вкус первой половины XIX века предпочитал эффектных красавиц Рафаэля и Мурильо. «Святое семейство» Рафаэля, например, по описи музея оценивалось в 10 раз дороже «Джоконды». А «примадонной» Лувра была слащавая картина Мурильо «Вознесение Девы Марии», которую сейчас никто не помнит. (Интерес к ней упал настолько, что в 30-е годы XX века французы согласились вернуть «Вознесение» в испанский музей Прадо.)

Только в 1833 году «Мона Лиза» появилась на одной из многочисленных картин, изображающих экспозицию Лувра. «Заметил» шедевр Леонардо американский художник и изобретатель телеграфной азбуки Самюэль Морзе. Гениальный создатель морзянки первым разглядел в «Джоконде» будущую любимицу широкой публики. Но решающую роль в подъеме «Джоконды» на очередную ступень славы сыграли не художники, а писатели-романтики. До них все считали «Мону Лизу» всего лишь игривой, веселой итальянской красоткой. Романтики же нашли в ней идеал роковой женщины, созданный величайшим гением всех времен и народов Леонардо да Винчи, которому они поклонялись. Эти идеи вызрели в квартале поэтов — Латинском квартале Парижа, в дискуссиях в кафе романтической молодежи. Потом разошлись по всему миру.

Англичанин Вальтер Патер писал в своем эссе о Джоконде, вдохновившем Оскара Уайльда на создание «Портрета Дориана Грея»: «Эта красота, к которой стремится изболевшаяся душа, весь опыт мира собран здесь и воплощен в форму женщины… Животное начало в отношении к жизни в Древней Греции, страстность мира, грехи Борджиа… Она старше скал, среди которых восседает, как вампир; она умирала множество раз и познала тайны могилы; она погружалась в глубины морей и путешествовала за драгоценными камнями с восточными купцами, как Леда; была матерью Елены Прекрасной, как святая Анна — матерью Марии; и все это было для нее не более чем звуком лиры и флейты…»

А знаменитый автор либретто к балету «Жизель» поэт Теофиль Готье сделал главное — в 1855 году он придумал загадочную улыбку «Джоконды». До него никто не видел в ней никакой тайны. Вазари, например, назвал улыбку «Моны Лизы» всего лишь «приятной». Готье же представил улыбку «Джоконды» как главное оружие женщины-вамп, в которую опасно влюбляться, но не влюбиться нельзя: «Джоконда! Это слово немедленно вызывает в памяти сфинкса красоты, который так загадочно улыбается с картины Леонардо… Опасно попасть под обаяние этого призрака… Ее улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична… Если бы Дон Жуан встретил Джоконду, он бы узнал в ней все три тысячи женщин из своего списка…» В личной жизни длинногривый герой романтических салонов Готье был типичным подкаблучником своей любовницы балерины Карлотты Гризи.

После него загадочная улыбка превратилась для публики в главное достоинство «Джоконды», затмив даже авторство самого Леонардо. Эмансипе вроде герцогини Кастильонской, не желавшие больше быть машинами для деторождения, часами тренировались перед зеркалом, чтобы улыбаться, как роковая Джоконда Готье. Загадочная улыбка «Моны Лизы» стала открытием картины для интеллектуалов из среднего класса, которые и были основными посетителями Лувра кроме художников и гревшихся там зимой клошаров.

Еще один вклад романтиков в миф о «Джоконде» — трогательная история о любви, с первого взгляда вспыхнувшей между гением Леонардо и его моделью. Ее автор — великий фантазер Жюль Верн. В своей ранней пьесе «Джоконда» он изобразил ее любовницей великого флорентийца. Так в сознании читающей Европы возник любовный треугольник — молодой красавец художник, старый муж-купец и прекрасная Джоконда. И никому не было дела до того, что в реальности муж Моны Лизы был много младше Леонардо, а самого художника власти преследовали за гомосексуализм.