Валерий Буре - Невыдуманные истории
— А ваши планы на будущее? — не удержался кто-то от дежурного вопроса.
— Очень хотелось бы поехать в Мексику.
Михаил Львов
ЗНАМЕНИТАЯ ФАМИЛИЯ
В столице Венгрии на первенстве Европы 1961 года по стрельбе Советский Союз в числе других юных мастеров представляла Кира Долгобородова.
— Как этот ребенок справляется с целевой винтовкой? — сочувственно заметил венгерский судья.
— Отцовская выучка, — ответил старший тренер команды СССР Илья Константинович Андреев. — Отец этой девочки был сильнейшим стрелком нашей страны.
— Он и теперь стреляет?
— Он умер, но рекорд Долгобородова держится уже тринадцать лет, — Андреев улыбнулся. — Впрочем, сейчас под Москвой начался чемпионат страны. Может быть, кто-либо добился лучшего.
Андреев как в воду смотрел.
…Заслуженный мастер спорта Михаил Иткис приступал к последнему положению «боевого стандарта 3×20». Стоя он выбил 177 очков, с колена — 182. Михаил подсчитал, что станет рекордсменом Советского Союза по сумме упражнения лишь в том случае, если побьет рекорд Долгобородова в стрельбе лежа, рекорд, которому уже тринадцать лет!
Первая десятка никого не заинтересовала. Но когда в быстром темпе Иткис выбил 98 очков из 100, на огневом рубеже началось брожение. За барьером столпилась масса спортсменов, шепотом обсуждающих происходящее:
— Кажется, всерьез замахнулся на рекорд!
— А сколько у Долгобородова?
— Сто девяносто четыре.
— Не достанет. Многие пробовали, да обожглись.
— Смотри, старик снова десятку выбил.
Михаил не был стариком. Но многочисленные победы на всесоюзных и международных, соревнованиях по праву создали ему авторитет и это имя — «старик». Третий пяток прошел у Иткиса без потерь — 50 очков из 50. Затем снова две десятки. И тут налетел ветер. Два выстрела — две девятки. Все решал последний выстрел. Восьмерка — повторение рекорда, девятка — новый рекорд. А расставленные на всей трехсотметровой дистанции флажки, которые еще совсем недавно не шевелились, теперь трепетали.
«Неровен час и в семерку унесет, — подумал Михаил, — Надо, подождать».
Михаил опустил винтовку. И пока лежал без движения, словно уснув на рубеже, слышал за собой дыхание и взволнованные голоса стрелков.
А между тем к стрельбищу приближалась свинцовая туча. Быстро темнело, и Иткис понял, что ждать больше нельзя. Он прицелился. Сердце уже не бушевало, пульсация руки прекратилась. Винтовка стояла как вкопанная. Бились на ветру флажки, когда прозвучал последний выстрел. Не отрывая глаз от мишени, Иткис медленно освобождал тренчик ружейного ремня. И вдруг воздух раскололся от аплодисментов и криков «ура». Десятка!
Рекорд Долгобородова пал.
Дочь Долгобородова еще, конечно, не знала об этом. Кира заняла на первенстве Европы почетное четвертое место и, как только закончились соревнования, на реактивном лайнере вылетела в Москву, чтобы на чемпионате СССР защищать честь Ленинграда. Она прилетела как раз к малокалиберному стандарту. Рекорд СССР в этом упражнении равнялся 571 очку. Кира очень устала после соревнований и думала лишь об одном: только бы не подвести команду. Она шла на огневой рубеж чуть сутулясь под тяжестью винтовки и большой оптической трубы и рассматривала стенды с результатами. Ей сказали, что первые дни чемпионата СССР принесли много рекордов. Да, редко какой рекорд держится более двух-трех лет. Только рекорд ее отца… Кира любила останавливаться возле большого стенда с таблицей высших достижений страны. Вот там на лесенке судья-информатор что-то пишет. Там уже много лет стоит имя Павла Долгобородова, знаменитого динамовского снайпера. Кира еще не ходила в школу, а отец был рекордсменом. А тренер рассказывал, что и четверть века назад он тоже был сильнейшим в стране. Кира подошла ближе к стенду. Судья масляной краской замазывал в таблице фамилию ее отца.
— Кто побил? — спросила девушка.
— Иткис, — не отрывая глаз от стенда, ответил информатор.
Кира глубоко вздохнула.
— Что, тяжело? — Судья имел в виду оружие и оптическую трубу.
— Тяжело, — ответила Кира, думая о своем, и пошла на огневой рубеж.
Будь жив отец, он бы без борьбы не сдался. Он был большой и сильный, ее отец. Но теперь нет Павла Долгобородова, есть только эта маленькая и слабая девочка, которая сгибается под тяжестью винтовки. Но все быстрее и тверже становятся шаги юной ленинградки. Отец был ее первым тренером и учил бороться до последнего выстрела.
В стрельбе лежа многие были впереди ленинградки. У москвички Донской и азербайджанки Парсиян было по 200 очков из 200. Впереди было еще несколько спортсменок. А у Киры 198. Но, стреляя с колена, Кира перепутала все планы и надежды фаворитов. У нее было 196 очков из 200, и это значило, что она обошла всех лидеров.
И как когда-то собирались зрители у «рабочего места» ее отца, как стояли они совсем недавно за Михаилом Иткисом, так теперь все собрались за барьером отсека, где вела огонь Кира. Всю волю и все внимание отдала девушка стрельбе. Она не видела и не слышала болельщиков. Думала о рекорде — не о том, который возможен, а об отцовском.
Проходивший по рубежу судья-информатор присоединился к толпе зрителей.
— Долгобородова, — прочитал он на отчетной карточке и вспомнил, что утром вместо этой фамилии вписал в таблицу рекордов другую.
— Товарищ Иткис, не родственница ли девочка рекордсмену? — спросил он у высокого спортсмена, на олимпийском костюме которого поблескивал значок заслуженного мастера.
— Дочка, — тепло ответил новый рекордсмен.
Мгновенная догадка мелькнула в голове судьи-информатора. Он не видел лица Киры, которая делала выстрел за выстрелом, но был убежден, что это именно та девушка, которая ответила ему: «Да, тяжело!..»
По стрельбищу разнеслась весть: украинка Таня Рябинская, выбив 575 очков, превысила всесоюзный рекорд. Кира в эту минуту готовилась к завершающему выстрелу. Последний выстрел принес Михаилу Иткису победу. Теперь у нее самой остался лишь один выстрел. Выбито 567 очков, и в запасе один патрон. Рекорд падет, хотя бы дочери ветерана для этого пришлось пятьдесят, сто, двести раз поднять, опустить и вновь поднять тяжелую целевую винтовку.
А сейчас — отдохнуть. Кира осторожно опустила приклад на табуретку и оглянулась.
Ей было приятно увидеть за барьером среди зрителей своего земляка Иткиса.
— Ну, Кира, утерла ты нос нашему брату! — с явным удовольствием сказал Иткис. — Молодчина! Заканчивай в таком же духе.
Глаза девушки вспыхнули задорным огоньком.
Кира подняла винтовку. Сухо щелкнул выстрел. Десятка. Соперницы подхватили Киру на руки и закружили, осыпая поцелуями и поздравлениями.
Когда Кира вырвалась из объятий, то увидела, что судья-информатор мчится через все поле к стенду с таблицей рекордов. В ней вновь будет написана знаменитая стрелковая фамилия!
Александр Ермаков
ЕСТЬ ЛИ НЕРВЫ У СПОРТСМЕНОВ?
Говорят, что у сильных спортсменов нет нервов. Конечно, это преувеличение. Но чемпионы умеют сдерживать свои нервы, подчинять их воле.
На Токийской олимпиаде я был свидетелем, как блистательно выдержал нервное испытание Григорий Крисс и как сдали нервы у наших болельщиков — туристов, пришедших на состязания сильнейших фехтовальщиков.
Когда в зале университета Васеда закончился личный турнир шпажистов, то оказалось, что двое набрали одинаковое количество очков — Григорий Крисс, 23-летний солдат Советской Армии, еще несколько лет назад ходивший в новичках, и умудренный в фехтовальных науках чемпион мира 1958 года Билл Хоскинс, сын английского капиталиста, хозяина громадной фермы, которая, говорят, кормит чуть ли не весь Лондон, спортсмен, который может вылетать в другие города на семейном самолете и выступать в соревнованиях без всяких забот. В общем, совершенно разные люди. Даже по внешности. Брюнет Хоскинс высокого роста: такому, кажется, не составляет никакого труда дотянуться до соперника. А светлоголовый Крисс явно не дорос до типичного фехтовальщика, остановившего свой выбор на шпаге, которой, как известно, можно наносить уколы и в туловище, и в ноги, в вытянутую вперед руку. Рослые, длиннорукие шпажисты уже к началу состязания имеют преимущество перед такими спортсменами, как Крисс.
Итак, по условиям соревнований был назначен дополнительный поединок между Криссом и Хоскинсом. Победитель этого поединка становился олимпийским чемпионом. Поединка, в котором после целого дня боев все решали минуты. Представляете себе, как напряжены были нервы двух фехтовальщиков, вышедших на боевую дорожку при полнейшей тишине, воцарившейся в зале!
…Нарочито не спеша соперники приветствуют друг друга. Не спеша надевают маски. Можно подумать, что оба совершенно спокойны.
