Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева - Рудольф Константинович Баландин
Характерная деталь – в своем «покаянном» выступлении Зиновьев привел слова Сталина, однажды сказавшего ему: «Вам в глазах партии вредили и вредят даже не столько принципиальные ошибки, сколько то непрямодушие по отношению к партии, которое создалось у вас в течение ряда лет». Справедливое замечание. Если и на этот раз раскаяние оппозиционеров было притворным, то это должно означать, что они вскоре собирались дать решительный бой Сталину и его сторонникам. В этом случае заговорщики шли на огромный риск по идейным соображениям, надеясь на то, что СССР потерпит поражение или из-за внутреннего разлада, или в результате внешней агрессии, которую, безусловно, поддержали бы немалые силы внутри страны.
Бухарина сближало с Троцким, в частности, неверие в русский народ и нелюбовь к нему. Его симпатии к зажиточным крестьянам, которых он призывал к обогащению, определялись, по-видимому, политическими соображениями. Ведь он писал вполне определенно: «Реакционные собственнические, религиозные, националистические и хулиганские элементы поэзии Есенина закономерно стали идеологическим знаменем контрреволюции, сопротивляющейся социалистической реконструкции деревни». Русских он называл «нацией Обломовых» и клеймил рабское азиатское прошлое России. Как можно было всерьез верить в то, что такой народ действительно способен на великие исторические деяния?!
Примерно на позициях Бухарина в «национальном вопросе» стоял Демьян Бедный (Придворов). В письме к нему Сталин в конце 1931 года высказал свое возмущение: «Вы стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще… Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а КЛЕВЕTA на наш народ, РАЗВЕНЧАНИЕ СССР, РАЗВЕНЧАНИЕ пролетариата СССР, РАЗВЕНЧАНИЕ русского пролетариата… И Вы хотите, чтобы я молчал из-за того, что Вы, оказывается, питаете ко мне «биографическую нежность!».
Сталин верил в русский народ. А тогда далеко не все в руководстве партии, армии, НКВД разделяли это убеждение (как видим, немало деятелей культуры – тоже). И русский народ верил в Сталина, что доказала Великая Отечественная. Хотя в начале 30-х годов немалая часть населения СССР не имела веских оснований доверять ему или была ему враждебна. Это вполне естественно: насильственная коллективизация, а затем голод подрывали авторитет советской власти в глазах многих миллионов людей.
Народ пошел за партией и за Сталиным не потому, что его подгоняли штыки и нагайки, не из страха или по рабской своей натуре, а только потому, что это был единственный путь к спасению. Иначе ослабленное распрями отечество распалось бы на части в очередной гражданской войне. Победа тех, кто призывал обогащаться, стала бы буржуазным реваншем, а через несколько лет страну легко бы завоевали фашисты. Не лучшее будущее сулила и победа «левых». Ведь именно Троцкий предлагал создать из страны единый трудовой концентрационный лагерь, а Красную Армию превратить в передовой и обреченный на гибель штурмовой отряд мировой революции.
Еще раз повторим: политика Сталина в наибольшей степени отвечала подсознательной установке русского (советского) народа на самосохранение, отстаивание своего достоинства и независимости. Прежде всего этим можно сколько-нибудь убедительно объяснить победу сталинского генерального курса.
Против Сталина
С хрущевских времен в обществе под влиянием сначала партийной, а затем антисоветской пропаганды складывалось мнение, будто с середины 20-х годов и до конца своих дней Сталин безраздельно и деспотически единовластно правил СССР, жестоко подавляя не столько реальных, сколько мнимых внутренних врагов.
Действительность была иной. Сталину постоянно приходилось сталкиваться с сопротивлением, порой очень сильным. В руководстве партии (а значит, и государства) всегда находились люди со своими взглядами, порой неплохо осмысленными и обоснованными. И дело не в том, что была оппозиция – это совершенно естественно. Важно то, каким образом, с какими целями и какими средствами они отстаивали свои позиции. К сожалению, довольно часто это делалось для того, чтобы обрести власть и подавить противников (прежде всего имевшего большой авторитет Сталина).
Вот, например, Лев Троцкий стал откровенным врагом Сталина – сильным, завистливым, злобным и часто беспринципным. Высланный в Алма-Ату, Троцкий поселился с семьей и охраной в отдельном особняке, где разместил привезенную с собой личные библиотеку и секретный архив. Он имел возможность вести широкую переписку. Вот что писал он о своем сыне: «Зимой 1927 года Льву исполнилось двадцать два года. Его работа в Алма-Ате в течение этого года была поистине беспримерной. Мы называли его нашим министром иностранных дел, министром полиции и министром связи. Выполняя все эти функции, он должен был опираться на нелегальный аппарат».
13 февраля 1929 года Троцкий прибыл в Константинополь и поселился на Принцевых островах. Из интервью Троцкого немецкому писателю Эмилю Людвигу.
«Вопрос: Когда Вы рассчитываете снова выступить открыто?
Ответ: Когда представится благоприятный случай извне. Может быть, война или новая европейская интервенция, тогда слабость правительства явится стимулирующим средством».
У. Черчилль писал в «Великих современниках»: «Троцкий… стремится мобилизовать всех подонков Европы для борьбы с русской армией». Троцкого не интересовала судьба СССР, советского народа, идея коммунизма. У него была жажда власти, которая так и осталась не удовлетворенной. Потерпев идейное поражение, он был готов натравить на Советский Союз внешних врагов или взорвать его изнутри.
Но дело, конечно, не только в Троцком и его сторонниках, значительная часть которых осталась в СССР – и нередко на высоких постах. Оставались и другие оппозиционеры, не прекращавшие борьбу за власть.
В период горбачевской «перестройки» деятельность Бухарина противопоставлялась «культу Сталина». А вот что вспоминал один из современников: «В своей борьбе против политики партии Бухарин опирался в первую очередь на созданную им «школку», которая задавала тон в дискуссиях. Его приспешники… способствовали насаждению авторитета и культа Бухарина, возведению его в ранг крупнейшего большевистского марксиста, признанного теоретика Коммунистического интернационала. В этом же ключе действовали близкие по взглядам Бухарину оппозиционеры, насажденные им в центральном аппарате и периферийных организациях партии, редакциях газет, в комсомоле и других теоретических и политических органах».
Складывался культ личности Бухарина: «В его честь в Москве был назван проспект, трамвайное депо, парк, библиотека, рабфак, таможня и несколько фабрик. Он был избран почетным членом Моссовета. Конечно, таково было веяние времени. После того как покончили с культом царя и знати, утвердилась советская власть, а с ней и новые культы личностей партийных руководителей и военачальников, героев Гражданской войны. Нет ничего удивительного в том, что после непомерного возвеличивания Троцкого пришла пора других больших и малых культов, и не только Сталина или Бухарина, но и отдельных выдающихся рабочих или колхозников.
«Правая» оппозиция предполагала вести серьезную борьбу за власть.
