Рудольф Баландин - Маленков. Третий вождь Страны Советов

Р. К. Баландин

МАЛЕНКОВ. Третий вождь Страны Советов

Введение

Самый таинственный лидер

Георгий Максимилианович Маленков — едва ли не самый загадочный персонаж в отечественной истории XX века. Всем остальным лидерам России — СССР посвящены многочисленные, более или менее обстоятельные и преимущественно необъективные работы, монографии, а то и книжные серии. О нем — почти полное молчание.

Почему так произошло? Неужели этот государственный деятель, о котором в народе долго сохранялись хорошие воспоминания, недостоин внимания?

Обратимся, например, к главе о Маленкове из книги «Ближний круг Сталина» современного историка Роя Медведева. Он счел нужным назвать ее: «Человек без биографии». Нелепая характеристика, если учесть, что даже у вымышленного поручика Киже из сатирического рассказа Юрия Тынянова кое-какая биография со временем возникла. А ведь тут речь идет о человеке, считавшимся наследником Сталина! К тому же, даже из необъективных писаний Медведева, следует, что у Георгия Маленкова была достаточно интересная и поучительная судьба.

Свое мнение Рой Медведев обосновал так: «О Маленкове трудно написать даже самый краткий очерк. В сущности, это был человек без биографии, деятель особых отделов и тайных кабинетов. Он не имел ни своего лица, ни собственного стиля. Он был орудием Сталина, и его громадная власть означала всего лишь продолжение власти Сталина. И когда Сталин умер, Маленков сумел удержаться у руководства страной и партией чуть более года. Наследство Сталина оказалось чрезмерно тяжелой ношей для Маленкова, и он не смог сохранить его в своих, как обнаружилось, не слишком сильных руках».

Что тут скажешь? Какое-то на удивление упрощенное объяснение отстранения руководителя страны от кормила власти. Или это плохо завуалированный уход от серьезного обсуждения проблемы? Неужели не нашлось других слов и мыслей? Выходит, у милого сердцу Медведева Хрущева оказалась более цепкая хватка? Да еще вдобавок — отменная изворотливость? А главное, быть может, — сказалась поддержка многорукой партийной номенклатуры?

«Интеллигенция в отличие от крестьянства, — пишет Р. Медведев, — которое конечно же ничего не знало о прежней деятельности Маленкова, относилась к нему с недоверием или даже с неприязнью. В стихотворении «О России», оправдывая эти настроения, поэт Наум Коржавин тогда писал:

В тяжелом, мутном взгляде МаленковаНеужто нынче вся твоя судьба?»

Признаться, меня не очень-то умиляют радетели за Россию типа Коржавина, пусть даже употребляющие натужно простонародное «неужто». Зачем понадобилось противопоставлять советскую интеллигенцию крестьянству (почему не рабочим)? Среди первых встречались убежденные сторонники советской власти, а среди вторых — ее противники. И разве служащие, или, говоря по-западному, интеллектуалы, не знали о кровавых расправах Хрущева на Украине и в Москве? И как поэт высмотрел взгляд Маленкова, никогда с ним не встречаясь? На всех публиковавшихся портретах у Георгия Максимилиановича взгляд ясный и умный. Конечно, на то и парадные портреты. Но вот признание посла США Чарльза Болена, приводимое все тем же Медведевым:

«В бытность мою послом я значительно улучшил мнение о Маленкове, чему способствовали наши встречи на кремлевских банкетах. Его лицо становилось очень выразительным, когда он говорил. Улыбка наготове, искры смеха в глазах и веснушки на носу делали его внешность обаятельной… Его русский язык был самым лучшим из тех, что я слышал из уст русских лидеров. Слушать его выступления было удовольствием… С другими лидерами, особенно с Хрущевым, не было никаких точек соприкосновения, никакого общего языка…»

Между прочим, Хрущев писал, будто Сталин так отозвался о Маленкове: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но организует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен».

Занятно, что такому убогому «писарю» Сталин поручил важнейшую функцию подбора руководящих кадров, а со временем сделал, в сущности, своим преемником. А уж о самостоятельных мыслях Никиты Сергеевича вспоминать приходится подчас с отвращением…

Так-то оно так, да ведь в борьбе за власть именно Хрущев оказался в итоге победителем…

Маленкова нередко называют наследником Сталина. И в этом есть определенный резон. Во всяком случае, чрезвычайно показательно и даже символично, что именно он в 1952 году подготовил и огласил Отчетный доклад XIX съезду партии о работе Центрального комитета ВКП(б).

Почему Сталин доверил Маленкову столь ответственное дело? Чем заслужил Маленков доверие и уважение вождя? На каких основаниях Иосиф Виссарионович считал его своим преемником и соратником, наиболее последовательным проводником своих идей?

Эти вопросы порождают новые вопросы. Они связаны главным образом с оценкой государственной и партийной деятельности Сталина. Если он был злодеем, то и его доверенное лицо, преемник — того же поля ягода. А может быть, он был выдающимся и достойнейшим вождем? Так считало подавляющее большинство советских людей и сторонников соцсистемы всего мира (среди которых было немало подлинных интеллигентов, включая выдающихся ученых и писателей). Если они были правы, то и наше отношение к Маленкову должно быть по меньшей мере уважительным.

…Вот я написал о «нашем отношении» и подумал: даю повод для обвинений в необъективности, предвзятом подходе к историческим личностям. Явное признание в отходе от принципа научной беспристрастности, служения истине и т. п. Ведь задача историка — изложить факты и сделать на их основе стройные выводы. А лучше предоставить это читателю, ведь он умен, образован и проницателен, а потому способен выработать собственное мнение без подсказок.

С подобными доводами хотелось бы согласиться, но не получается.

Во-первых, историография жизни страны даже за одно десятилетие накапливает великое множество фактов. Из них неизбежно приходится выбирать те, которые выглядят наиболее важными для тех или иных поставленных целей. Уже одно это в корне противоречит принципу объективности, которым — в идеале — руководствуются представители естественных и «точных» наук.

Во-вторых, история любого государства или народа не существует сама по себе. Пишут ее заинтересованные лица. Одни явно (или тайно, что значительно хуже) оценивают происходившие события положительно или отрицательно, в определенном политическом ракурсе. Он определяется убеждениями, мировоззрением автора. Абсолютное равнодушие тут невозможно.