Григорий Баталов - Ратное поле

Так, взломав вместе с другими соединениями 7‑й гвардейской армии Тыргу — Фрумосские железобетонные «ворота», 72‑я гвардейская стрелковая дивизия помогла решить главную задачу на важнейшем направлении фронта — окружить и разгромить ясско–кишиневскую группировку врага.

Перед советскими войсками открылась дорога к границам хортистской Венгрии.

Через несколько дней стало известно: Румыния, бывший союзник фашистской Германии, объявила ей войну, в Бухаресте вспыхнуло восстание, руководимое народно–патриотическими силами.

БРОСОК ЧЕРЕЗ УЩЕЛЬЕ

Расчетливо военную матерость

Во мне чеканил взводный командир.

В Карпатах стояла ранняя осень, она позолотила горные леса и кустарники. Но гвардейцам некогда любоваться красотами. Полки дивизии взбирались на крутые перевалы, скатывались в глубокие долины. Орудия и машины часто перетаскивали на руках. Противник упорно цеплялся за немногочисленные дороги, выгодные высоты, взрывал мосты и переправы, устраивал завалы.

Нередко путь наступавшим частям преграждали бурные горные речушки. Они с клекотом прорывались сквозь ущелья, лихо перебрасывали свои воды через валуны, прижимались к каменистому ложу отвесных скалистых берегов. Помеченные на карте тоненькими голубенькими жилками, эти речушки после осенних дождей представляли серьезную преграду. Одна из них оказалась в полосе наступления яашей дивизии.

К счастью, в спешке противник не успел взорвать каменный мостик, переброшенный через горную речку. И этим воспользовались роты передового батальона. Перемахнув ночью вслед за отступавшим вражеским арьергардом через русло реки по каменному мосту, они зацепились за противоположный каменистый, весь в валунах, берег. Опомнившись, противник начал обстреливать подступы к мосту из минометов. Смельчаки оказались отрезанными от своих, без связи, боеприпасов, продовольствия и огневой поддержки. В штабе полка не могли точно сказать, где обороняются роты, насколько велик был занятый ими плацдарм.

Начальник связи дивизии капитан М. П. Гуськов срочно вызвал командира взвода связи лейтенанта Л. А. Янкелевича, который не раз выполнял задания, требовавшие смекалки и находчивости.

На ходу одергивая гимнастерку, Янкелевич явился на вызов. За худощавым, похожим на подростка чернявым лейтенантом гулко топали четыре связиста.

— Вот и хорошо, что не один, — не дослушав доклада, сказал капитан Гуськов. — Есть срочное задание…

В горах долгим эхом перекатывалась пушечно–пулеметная пальба. Это где–то на флангах гвардейцы сбивали очередной фашистский заслон.

Связисты внимательно слушали капитана, изредка посматривая на запад. Задание было не из легких. Здесь нужно пораскинуть умом, проявить солдатскую сноровку.

Когда остались впятером: лейтенант Янкелевич, Анатолий Крамаренко и три Ивана — Олейник, Давыденко и Слесаренко, Анатолий нетерпеливо спросил:

— С чего начнем?

Он держал в руках катушку с зеленой жилкой провода и полевой телефонный аппарат в парусиновом чехле.

— Надо место осмотреть, — рассудительно сказал Давыденко.

До слуха доносился бурный говорок реки, ее шум часто перекрывали раскаты близких взрывов.

— Верно, — поддержал лейтенант. — Выдвигаемся к мосту.

Через несколько минут, скрываясь за прибрежными валунами, они залегли в полусотне метров от реки. Противник, видимо, заметил движение и, усилив минометный огонь, поставил на подходах к мосту густой частокол взрывов. Помощник командира взвода Иван Олейник жарко зашептал, словно противник на том берегу мог слышать его голос:

— Товарищ лейтенант, вброд — ни–ни… Сшибет! Видите — камни ворочает. Надо по мосту, пока немец его не разрушил. Броском…

Осторожный Крамаренко охладил его пыл:

— И попадешь под мину — ни тебя, ни связи. Надо в сторонке поискать брод.

— Хе, брод–бутерброд! — насмешливый Слесаренко с ходу отверг такое предложение. — У реки в оба конца отвесные берега. Что вверх, что вниз по течению — одна картина. Да и наши держат оборону где–то рядом, у моста. Пробиваться надо к ним, а не к фашистам в лапы.

— Только через мост! — упорствовал Олейник. — Они, видать, мост хотят сохранить: видишь, лупят рядом, а мост не трогают.

Его догадка была справедлива. Дивизия отрезала отход некоторым частям противника, и они, конечно, попытаются прорваться. А тогда им понадобится мост.

Янкелевич понимал: в привычном споре хлопцы лихорадочно ищут выход. Если б хоть темноты дождаться. Но стоял холодноватый осенний полдень, а с десантом приказано связаться к исходу дня.

Слушая предложения связистов, лейтенант молча наблюдал за разрывами мин. Видать, у противника их большой запас. Мины взрывались полукольцом у моста, осколки вместе с мелкими камнями часто свистели над головами. Вначале взрывы казались беспорядочными. Но потом Янкелевич уловил в их чередовании какую–то систему. Положив перед глазами часы с секундной стрелкой, засек время. Первый взрыв раздался через 30 секунд, второй — через 25, третий — через 20. Потом все повторилось. Лейтенант представил себе, как действуют расчеты вражеских минометов: методически, не спеша и не замедляя темпа, размеренно заряжают минометы, ведут огонь. Показал на часы Олейнику:

— Смотри — налет через каждые 20–30 секунд.

Иван вопросительно поднял глаза: «Ну и что?» Но вот лицо его озарилось догадкой…

— До войны стометровку я пробегал за пятнадцать секунд! — с жаром зашептал помкомвзвода. — Не рекорд, конечно, но попробовать можно. Мост имеет метров тридцать, да до него полсотни…

Связисты придвинулись поближе, и лейтенант изложил замысел. Двадцати секунд, если брать самый короткий промежуток между взрывами, должно хватить, чтобы преодолеть если не весь мост, то хотя бы его «мокрую» часть над водой.

— Но ведь мы с «катухой», — Крамаренко указал на кабель. — Ее на полной скорости не раскрутить…

Янкелевич подумал, оглядел каждого из связистов.

— Значит, так… Я бегу впереди с телефонным аппаратом, рядом со мной, вплотную к правой стороне моста, — Крамаренко с «катухой». Правая рука занесена за перила и быстро разматывает кабель. Олейник подхватывает его и через каждые пять–шесть метров цепляет к кабелю камни–грузила, — лейтенант нащупал рукой один из таких камней, килограмма три весом, обмотал его обрывком провода и быстро сделал петлю. — Слесаренко бежит следом и подает камни. Задача ясна?

— А я? — спросил Давыденко.

— Замыкающим… Если заденет кого, быстро на его место.

Еще раз сверили по секундной стрелке интервалы между разрывами. Они не изменились. Подобрали с десяток увесистых булыжников для грузил, обмотали их проволокой, сделали петли, распределили между собой снаряжение.

— Приготовились!

Янкелевич поднял руку. Недалеко от моста раздались взрывы. Не успели осесть пыль и дым, как связисты рванулись вперед.

Они не слышали топота своих сапог по настилу моста, шума реки под ними. Кабель невидимой нитью падал в бурный поток, камни почти неслышно плюхались в воду. Она подхватывала их, но отнести далеко не успевала — кабель цеплялся за каменистые выступы и ложился на дно.

Над головами раздался пронзительный свист мины. Связистов как ветром сдуло вниз: конец моста упирался в крутой берег. Лишь замыкающий Давыденко угодил в воду. Его сразу подхватил Олейник.

— Ух, и холодная! — Давыденко скинул полные ледяной воды сапоги.

— Кажется, пронесло! — повеселел лейтенант. Потом добавил с тревогой: — Неужели заметили, гады?

Минуты три, нарушив всякие интервалы, бушевал шквал огня. Взрывы плясали на двух берегах, но не задевали моста, под которым укрылись связисты. Потом все стихло. Олейник подергал кабель: нет ли обрыва? Провод лежал хорошо, можно подключать аппарат.

Через полчаса телефонная связь с десантом была установлена. На наш берег десантники передали координаты вражеских огневых точек, и дивизионная артиллерия обрушила на них свой огонь. А ночью на плацдарм переправились основные силы полка, сбившие к утру еще один заслон противника.

КАК СЕРЖАНТ СМИРНОВ НА ФРОНТ БЕЖАЛ

Парня встретила славная

Фронтовая семья.

Лучше всего эту историю передать устами самого сержанта Смирнова. Так, как он рассказывал ее нам в полку…

— Выписали меня из тылового госпиталя после лечения, вручили предписание явиться в запасной полк. Врач–старичок (сестра рассказывала: два его сына погибли на фронте) напоследок пощупал лиловые рубцы от осколков, подбодрил: «Через недельку–другую синюшник пройдет и рубчики разгладятся. Для войны, сержант, ты годен».