Детектив и политика 1991 №2 - Джон Гоуди
Клив Прескотт
Командир лейтенанта Прескотта, капитан Дургин, позвонил в Центральную диспетчерскую, чтобы сообщить о гибели Казимира Доловица. Прескотт протянул руку через плечо Коррелла и взял трубку. Услышав новость, начальник управления движением закрыл лицо руками и с глухим стоном сполз по спинке кресла.
— Я сейчас поеду на тот берег реки к 28-й улице, — продолжал свой разговор с Прескоттом капитан, — хотя я уверен, что тамошние полицейские все равно не дадут нам ничего сделать. Они возьмут операцию в свои руки.
Коррелл вдруг встрепенулся и театральным жестом воздел руки к небу.
— Подключаются все более высокие начальники, — рассказывал капитан. — У нас Костелло и председатель, а с той стороны главный полицейский комиссар и мэр… Слушай, что там у тебя за шум?
Коррелл в этот момент посылал в потолок хриплые проклятия подлым убийцам Казимира Доловица, безжалостно призывая на их головы гнев божий и еще более твердо обещая свою собственную месть.
— Это начальник управления движением, — объяснил капитану Прескотт. — Должно быть, Доловиц был его приятелем.
— Скажи, чтобы он заткнулся. Я ничего не слышу.
Теперь взгляды всех, кто находился в диспетчерской, были прикованы к Корреллу, который вдруг затих, снова обмяк всем телом и тихо зарыдал.
— Сохраняй спокойствие, Прескотт, — сказал капитан. — Поддерживай связь с поездом, пока мы не найдем какой-то другой способ связаться с похитителями. Кстати, они передавали что-нибудь еще?
— Нет. Они молчат уже несколько минут.
— Если они выйдут на связь, скажи, что мы уже ведем переговоры с мэром. Скажи, что нам нужно больше времени. Господи, что за чудовищный город!.. У тебя есть вопросы?
— Да, — сказал Прескотт. — Я хотел бы принять участие в операции.
— Это исключено. Оставайся там, где находишься… — и капитан повесил трубку.
К этому моменту в диспетчерскую набились группы людей из других отделений Центральной диспетчерской. С сигарами в зубах они обступили кресло Коррелла и бесстрастно наблюдали за его истерикой. Впрочем, эмоции Коррелла были столь же остры, сколь недолговечны. Он перестал размазывать слезы и дубасил теперь в гневе кулаком по столу.
— Джентльмены! — обратился Прескотт к присутствующим. Десятка полтора голов повернулись к нему. — Джентльмены, с этой минуты здесь располагается пост полиции, и я вынужден просить вас незамедлительно очистить помещение.
— Каз мертв! — продолжал свою мелодекламацию Коррелл. — Он пошел грудью на автоматы…
— Джентльмены! — убеждал Прескотт собравшихся вокруг него диспетчеров.
— Толстый Каз покинул этот мир, — не унимался Коррелл.
Встречая пристальный взгляд лейтенанта, группа любопытных начала рассеиваться, все так же не вынимая сигар изо рта.
Прескотт сказал:
— Попробуй связаться с поездом, Фрэнк.
Однако настроение Коррелла снова изменилось. Тело его напряглось, и он завопил:
— Я не стану марать свое достоинство разговорами с какими-то черными злодеями!
— Как ты узнал, что они черные, по радио?
— При чем здесь цвет кожи? Я имею в виду, что у них черные души! — возмущенно ответил Коррелл.
— Хорошо, хорошо, — сказал Прескотт, — а теперь дай мне сесть и начать работать.
Коррелл вскочил на ноги.
— А как же я буду управлять поездами, если ты займешь мое место?
— Сядь за стол одного из диспетчеров. Я понимаю, это сложно, Фрэнк, но ведь ты сможешь, правда? — с этими словами Прескотт скользнул в кресло, наклонился вперед и включил микрофон: ч'Центральная вызывает "Пелхэм, 123". Центральная вызывает "Пелхэм, 123".
Коррелл звучно хлопнул себя по лбу.
— Боже мой! — воскликнул он патетически. — Думал ли я, что доживу до дня, когда переговоры с убийцами станут важнее, чем управление транспортной системой, от которой зависит жизнь целого города!? Где же справедливость, господи!
"Пелхэм, 123" — ответьте мне…", Прескотт выключил микрофон и снова обратился к Корреллу.
— Мы хотим спасти жизнь шестнадцати пассажиров. И это действительно важнее всего, Фрэнк.
— К черту пассажиров! Чего они хотели за свои вонючие 35 центов?
Конечно, он играет роль, подумал Прескотт, но только отчасти. Он действительно верит в то, что говорит. Позади Коррелла он видел диспетчеров, которых одолели звонками машинисты остановившихся поездов. Они только и успевали отбиваться от них, перестав даже делать вид, что отмечают вызовы в регистрационной книге.
— Если бы мне поручили эту операцию, — продолжал бушевать Коррелл, — я бы взял поезд штурмом с автоматами и слезоточивым газом!..
— Слава богу, тебе ничего не поручали, — заметил Прескотт. — Почему бы тебе не заняться своим делом. Разработкой аварийного расписания, к примеру. А полицейскую работу оставь полицейским.
— Я так и сделаю, но сначала мне нужен приказ моего шефа. А он консультируется. Ну о чем здесь можно консультироваться? Я могу пустить поезда с севера на юг и обратно от того места. Все равно там останется разрыв почти в милю длиной. Все четыре пути отключены, и это в самом центре города! Если бы вам удалось подключить два пути или хотя бы один…
— Мы не можем сейчас ничего предпринять.
— Выражайся яснее: эти убийцы не разрешат вам включить напряжение. Тебе не тошно подчиняться приказам гнусной шайки бандитов? Ведь это же разбой!
— Успокойся, — сказал Прескотт, — мы вернем подземку в твое полное распоряжение в течение часа плюс-минус несколько минут или жизней.
— Как? Целый час?! — возмутился Коррелл. — Да ты знаешь, что скоро время "пик"? Толпы народа, а у нас отключен целый участок. Они же передавят друг друга!
"Вызываю "Пелхэм, 123"… — повторил попытку Прескотт.
— А ты уверен, что эти подонки не дурачат вас? Они грозят поубивать пассажиров, но, может быть, все это чистой воды, блеф?
— Такой же блеф, как с твоим Доловицем?
— О боже! — настроение Коррелла в одну секунду снова упало. Глаза налились слезами. — Толстый Каз. Красивый человек. Чистая душа.
— А у тебя, Коррелл, недурной стиль. Ты не пробовал писать?
— Старина Каз. Настоящий железнодорожник в духе прежних славных традиций. Пат Бэрроу был бы горд за него.
— Если он полез на дула автоматов, значит, он просто глуп, — заметил Прескотт. — А кто такой Пат Бэрроу?
— Пат? О, это человек-легенда! Самый знаменитый из всех начальников управления движением прошлых лет. О
