Национальный предрассудок - Коллектив авторов
5 октября 1962 года
Писать, думать и молиться можно исключительно о других; мечтать же – только о самом себе.
10 июня 1963 года
Друзей мы любим не за их умение забавлять нас, а за наше умение забавлять их. В моем случае таких людей становится все меньше.
3 сентября 1963 года
Тридцать пять лет назад, чтобы познакомиться с людьми, чьи представления о жизни и манера выражаться вам чужды, приходилось ехать очень далеко и испытывать в пути немалые неудобства. Теперь же для этого достаточно переступить порог собственного дома.
Март 1964 года
Рэндолфа Черчилля[678] положили в больницу, ему должны были удалить легкое. Объявили, что опухоль не злокачественная. <…> Перед отъездом в Рим я встретился с Эдом Стэнли в «Уайте» и сказал ему, что прогресс современной науки очевиден, раз у Рэндолфа удалось найти хоть что-то «не злокачественное».
Пасха, 1964 год
Сравнить церковную службу с охотой. Основная задача охотника (священника) – выследить лису и подстрелить ее. Если он выследит лису и охота удастся, ему заплатят. Одни, если они хорошо держатся в седле и знают местность, не отстают от собак и подбирают добычу; другие выпивают в укрытии и, не торопясь, ездят по ухоженным дорожкам.
Когда я впервые пришел в церковь, меня поразила не торжественность церемониала, а то, как умело справляется со своим делом священник. Перед ним стояла очень важная задача, которую, кроме него, выполнить было некому. Он и служка поднялись к алтарю со своими принадлежностями и взялись за дело, совершенно не интересуясь тем, что происходит у них за спиной, и – уж тем более – вовсе не собираясь произвести на прихожан впечатление.
Письма Джорджу Оруэллу и Грэму Грину
Джорджу Оруэлу
30 августа 1945
Дорогой мистер Оруэлл,
необычайно благодарен Вам за Вашу искусную и прелестную аллегорию[679]. Это одна из тех книг, которую мне конечно очень хотелось купить и которая, где бы я ее ни спрашивал, конечно же всюду распродана.
Искренне Ваш Ивлин Во
* * *
Грэму Грину
3 мая 1948
<…> Месяца полтора читатели будут заваливать Вас письмами, а потом, как-то вдруг, потеряют к Вам всякий интерес. Я всегда читал все письма подряд и довольно грубо отвечал на некоторые из них, что неправильно: надо либо не читать их вовсе, либо посылать в качестве ответа свою фотографию с автографом и выражением искренней благодарности.
Посоветовал бы Вам написать подробную (страницы на четыре) автобиографию, напечатать ее и распространить. Это избавит Вас от необходимости отвечать на вопросы. Ближайшие полтора месяца, пока Вы герой дня, читательскому любопытству не будет предела.
Как Вы считаете, католики сочтут Вашу книгу[680] нарочито папистской? Если так – хлопот не оберетесь: Вам сделают выговор епископ Лондонский, епископ провинции Онтарио и почетный доктор из колледжа Лойолы в Балтиморе. <…>
* * *
Джорджу Оруэллу
21 июня 1948
Дорогой мистер Оруэлл,
в больнице, полагаю, получить письмо приятно всегда – даже от человека малознакомого. В надежде на это спешу сообщить Вам про книгу Вудхауса, о существовании которой слышу впервые; полагаю, и Вы тоже. Речь идет об «Истории о том, как Кларенс спас Англию», романе, изданном в 1909 году «Астон-Риверз» с тошнотворными иллюстрациями Гаррисона.
«Кларенс» имеет прямое отношение к Вашему эссе[681] и к нашей переписке по этому поводу.
Тема книги – захват Англии армиями Германии, России, Китая, Марокко и т. д. Население, за исключением бойскаутов, ведет себя подобострастно. Худшее надругательство: завоеватели топчут дерн на поле для гольфа и проваливаются в лунки.
«Лондон подвергся бомбардировке. По счастью, дело было в августе, и город был пуст».
Бойскаут Кларенс – карикатура, он ходит и бормочет себе под нос: «Родина моя, Англия моя, моя падшая, загубленная Англия» и т. д. <…>
Если когда-нибудь надумаете переработать свое эссе, то эту книгу, безусловно, упомянуть бы стоило. Читается она точно так же, как его берлинские радиопередачи; сам Вудхаус, по словам одного моего знакомого, считает «Кларенса» одной из своих лучших книг.
Отвечать на мое письмо необязательно. Я так обрадовался, обнаружив это отсутствующее звено в нашем споре, что решил дать Вам знать.
Искренне Ваш Ивлин Во
* * *
Джорджу Оруэллу
17 июля 1949
Дорогой Оруэлл (Блэр?) – какое из имен Вы предпочитаете?
Вы, по всей видимости, удивлены, отчего это я не поблагодарил Вас за «1984». Дело в том, что издатель не потрудился прислать мне роман, и в конце концов я купил его себе сам. Должен тем не менее выразить Вам свою благодарность – книга поучительна и необычайно увлекательна. Я видел несколько рецензий, английских и американских, – все они отдают «1984» должное. Не стану повторять то, что в них говорится. Поверьте, я полностью разделяю восхищение рецензентов Вашим мастерством – чего стоит хотя бы блестящая сцена в пабе, где Уинстон пытается выудить из старика воспоминания о дореволюционных временах.
Вместе с тем чувство потрясения, на которое Вы, надо полагать, рассчитывали, я не испытал. И в первую очередь, вероятно, потому, что не могу согласиться с Вашей философией. Вы отрицаете существование души (по крайней мере, Уинстон отрицает) и материи противопоставляете только разум и волю. Сейчас стало очевидным, что материя может – и в определенных условиях будет – управлять разумом. Таким образом, у Вас ничего, кроме материи не остается. Но ведь проблема вовсе не нова. Мы всегда признавали существование безумия, когда разум и воля действовать не способны, но никто никогда не отказывал безумцам в наличии души.
Бунт Уинстона фальшив. Его «Братство» (реальное или вымышленное) не более чем еще одна банда, такая же, как Партия. Фальшью мне представляется и то, что этот бунт, как и у леди Чаттерли[682], находит выражение в сексуальном акте; вступив в интимную близость, Уинстон словно бы заключает мистический союз с пролами, в результате чего обретает почву под ногами.
Не исключено, что в 1984 году мы будем жить примерно в том мире, какой Вы нарисовали. Но для меня этот мир неправдоподобен уже хотя бы потому, что в нем отсутствует Церковь. Мне уже однажды приходилось писать, что теперь, когда роль Церкви очевидна всем, Вы словно бы не подозреваете о ее существовании. Не принимайте, если хотите, ее сверхъестественный смысл, но Вы же не можете не признать уникальный характер Церкви как социального и исторического института. Пламя ее негасимо, хотя конечно же его ничего не стоит загасить в каком-то определенном месте и на какое-то определенное время. Но и такое случается реже, чем Вы думаете. Потомки новообращенных святым Ксавьером в Японии[683] сохраняли свою веру триста лет, и когда
