Екатерина II - Наказ Комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения.

457. Слог уложения блаженныя памяти Царя Алексея Михайловича по большой части ясен, прост и краток; с удовольствием слушаешь, где бывают из онаго выписи; никто не ошибется в разумении того, что слышит; слова в нем внятны и самому посредственному уму.

458. Законы делаются для всех людей; все люди должны по оным поступать: следовательно надобно, чтобы все люди оные и разуметь могли.

459. Надлежит убегать выражений витиеватых, гордых или пышных, и не прибавляти в составлении закона ни одного слова лишняго, чтоб легко можно было понять вещь законом установляемую.

460. Так же надобно беречься, чтобы между законами не были такие, которые не достигают до намереннаго конца; которые изобильны словами, а недостаточны смыслом; которые по внутреннему своему содержанию маловажны, а по наружному слогу надменны.

461. Законы признавающие необходимо нужными действия непричастныя ни добродетели ни пороку, подвержены той непристойности, что они заставляют почитать напротив того действия необходимо нужныя за ненужныя.

462. Законы при денежном наказании или пени, означивающие точно число денег за какую либо вину платимых, надлежит по крайней мере всякия пятьдесять лет вновь пересматривать для того, что плата деньгами признаваемая в одно время достаточною, в другое почитается за ничто: ибо цена денег переменяется по мере имущества. Был некогда в Риме такий сумосбродный человек, который всем попадающимся ему на встречу раздавал пощочины, платя при том тот час всякому из них по двадцати по пяти копеек, то есть, по скольку законом было предписано.

ГЛАВА XX.

463. Разныя статьи требующия изъяснения.

465. Под сим именованием разумеются все преступления противныя безопасности Государя и государства.

466. Все законы должны составлены быть из слов ясных и кратких, однако нет между ними никаких, которых бы сочинение касалося больше до безопасности граждан, как законы принадлежащие ко преступлению в оскорблении Величества.

467. Вольность гражданина ни от чего не претерпевает большаго нападения, как от обвинений судебных и сторонних во обще; сколь же бы ей великая настояла опасность, если бы сия толь важная статья осталась темною: ибо вольность гражданина зависит во первых от изящества законов криминальных.

468. Не должно же криминальных законов смешивать с законами учреждающими судебный порядок.

469. Если преступление в оскорблении Величества описано в законах словами неопределенными, то уже довольно из сего может произойти различных злоупотреблений.

470. Китайские законы, на пример, присуждают, что если кто почтения Государю не окажет, должен казнен быти смертию. Но как они не определяют, что есть неоказание почтения, то все может там дать повод к отнятию жизни, у кого захотят, и к истреблению поколения, чье погубить пожелают. Два человека определенные сочинять придворныя ведомости, при описании некотораго со всем неважнаго случая поставили обстоятельства с истинною несходственныя; сказано на них, что лгать в придворных ведомостях не что иное есть, как должнаго почтения Двору не оказывать; и казнены они оба были смертию.

Некто из князей на представлении подписанном Императором из неосторожности поставил какий то знак: заключили из сего, что он должнаго почтения не оказал Богдохану. И сие причинило всему сего князя поколению ужасное гонение.

471. Называти преступлением до оскорбления Величества касающимся такое действие, которое в самой вещи онаго в себе не заключает, есть самое насильственное злоупотребление. Закон Римских Кесарей как со святотатцами поступал с теми, кои сомневались о достоинствах и заслугах людей избранных ими к какому ни есть званию, следовательно и осуждал их на смерть.

472. Другий закон тех, которые делают воровския деньги, объявлял виновными во преступлении оскорбления Величества. Но они ни что иное суть как воры государственные. Таким образом смешиваются вместе разныя о вещах понятия.

473. Давать имя преступления в оскорблении Величества другому какому преступлению ни что иное есть, как уменьшать ужас сопряженный со преступлением оскорбления Величества.

474. Градоначальник писал к Римскому Императору, что делают приуготовление судить, как виновнаго в преступлении оскорбления Величества, судью учинившаго приговор противный сего Кесаря узаконениям; Кесарь ответствовал, что в его владение преступления в оскорблении Величества непрямыя, но окольныя в суде не приемлются.

475. Еще между Римскими законами находился такий, который повелевал наказывать, как преступников в оскорблении Величества тех, кои хотя из неосторожности бросали что ни будь пред изображениями Императоров.

476. В Англии закон один почитал виновными в самой высочайшей измене всех тех, которые предвещают Королевскую смерть. В болезни Королей врачи не смели сказать, что есть опасность: думать можно, что они поступали по сему и в лечении.

477.Человеку снилося, что он умертвил Царя; сей Царь приказал казнить его смертию, говоря, что не приснилось бы ему сие ночью, если бы он о том днем на яву не думал. Сей поступок был великое тиранство: ибо если бы он то и думал, однакож на исполнение мысли своей еще не поступил; законы не обязаны наказывать никаких других кроме внешних, или наружных действий.

478. Когда введено было много преступлений в оскорблении Величества, то и надлежало непременно различить и умерить сии преступления. Так наконец дошли до того, чтоб не почитать за такия преступления кроме тех только, кои заключают умысел в себе противу жизни и безопасности Государя, и измену против государства, и тому подобныя; каковым преступлениям и казни предписаны самыя жесточайшия.

479. Действия суть не ежедневныя, многие люди могут оныя приметить; ложное обвинение в делах может легко быть объяснено.

480. Слова совокупленныя с действием принимают на себя естество того действия; таким образом человек пришедший на пример на место народнаго собрания увещавать подданных к возмущению, будет виновен в оскорблении Величества по тому, что слова совокуплены с действием, и заимствуют нечто от онаго. В сем случае не за слова наказуют, но за произведенное действие, при котором слова были употреблены. Слова не вменяются никогда во преступление, разве оныя приуготовляют, или соединяются, или последуют действию беззаконному. Все превращает и опровергает, кто делает из слов преступление смертной казни достойное; слова должно почитать за знак только преступления смертной достойнаго казни.

481. Ничто не делает преступления в оскорблении Величества больше зависящим от толка и воли другаго, как когда нескромныя слова бывают онаго содержанием; разговоры столько подвержены истолкованиям; толь великое различие между нескромностию и злобою, и толь малая разнота между выражениями от нескромности и злобы употребляемыми, что закон ни коим образом не может слов подвергнуть смертной казни, по крайней мере не означивши точно тех слов, которыя он сей казни подвергает.

482. И так слова не составляют вещи подлежащей преступлению; часто они не значат ничего сами по себе, но по голосу каким оныя выговаривают; часто пересказывая те же самыя слова, не дают им того же смысла; сей смысл зависит от связи соединяющей оныя с другими вещьми. Иногда молчание выражает больше, нежели все разговоры. Нет ничего, что бы в себе столько двойнаго смысла замыкало, как все сие. Так как же из сего делать преступление толь великое, каково оскорбление Величества, и наказывать за слова так, как за самое действие? Я чрез сие не хочу уменьшить негодования, которое должно иметь на желающих опорочить славу своего Государя, но могу сказать, что простое исправительное наказание приличествует лучше в сих случаях, нежели обвинение в оскорблении Величества, всегда страшное и самой невинности.

483. Письма суть вещь не так скоро преходящая, как слова; но когда они не приуготовляют ко преступлению оскорбления Величества, то и они не могут быть вещию содержащею в себе преступление в оскорблении Величества.

484. Запрещают в самодержавных государствах сочинения очень язвительныя: но оныя делаются предлогом подлежащим градскому чиноправлению, а не преступлением; и весьма беречься надобно изъискания о сем далече распространять, представляя себе ту опасность, что умы почувствуют притеснение и угнетение: а сие ни чего инаго не произведет, как невежество, опровергнет дарования разума человеческаго, и охоту писать отнимет.

485. Надлежит наказывать клеветников.

486. Во многих державах закон повелевает под смертною казнию открывать и те заговоры, о которых кто не по сообщению с умышленниками, но по слуху знает. Весьма прилично сей закон употребить во всей онаго строгости в преступлении самаго высочайшаго степени, касающемся до оскорбления Величества.