Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн
Прозвонил колокол «Вейджера» – Балкли, Байрон и их товарищи собрались на палубе, на досках-сходнях и гиках. Рядом выстроились офицеры и экипажи других кораблей, образовав своеобразную траурную процессию. Боцман крикнул: «Шляпы долой!» – и провожающие обнажили головы. Они молились за умершего, а может, и за себя.
Капитан Мюррей произнес: «Засим мы предаем его тело морским глубинам». Флаг сняли, доску подняли, и тело соскользнуло с планширя – горизонтального бруса на ограждении корабля. Тишину нарушил всплеск. Балкли и его товарищи смотрели, как их соратник уходит на дно под тяжестью пушечного ядра, исчезает в своем последнем странствии в океанских безднах.
* * *
Шестнадцатого ноября капитаны «Анны» и «Индастри», пары кораблей снабжения, сопровождавших эскадру, сообщили Ансону, что они исполнили свой контракт с военно-морским флотом и хотят вернуться домой – желание, несомненно, усиленное свирепствующей эпидемией и все более близким мысом Горн. Поскольку у эскадры не было места для хранения остававшейся на борту двух кораблей провизии, в том числе тонн бренди, Ансон решил отпустить только обладавший худшими мореходными качествами «Индастри».
На борту каждого военного корабля находилось как минимум четыре лодки для перевозки грузов и людей на берег или между кораблями. Самым большим из них был почти одиннадцатиметровый баркас, и на каждой из таких лодок можно было идти как под парусом, так и на веслах. Эти суденышки были привязаны к палубе корабля, и, чтобы начать рискованный процесс перевалки оставшихся запасов «Индастри», люди Ансона принялись спускать лодчонки в бурное море. Тем временем многие офицеры и члены экипажа в спешке писали письма в Британию для передачи через «Индастри». Могли пройти месяцы, если не годы, прежде чем у них появится возможность снова связаться с близкими. Балкли мог сообщить жене и детям, что, хотя смерть кралась за эскадрой, он чудом остался здоров. Если хирурги правы и лихорадка вызвана ядовитыми запахами, то почему одни люди на корабле пострадали, а другие нет? Многие верующие считали, что смертоносные болезни коренятся в падшей – праздной, невоздержанной, развратной – человеческой природе. Первый медицинский учебник для морских хирургов, изданный в 1617 году, предупреждал, что болезни – это кара Всевышнего, искореняющего «грешников с лица Земли»[192]. Возможно, моряков Ансона карали казнью египетской, а Балкли ради некой благой цели щадили.
В ночь на 19 ноября перевалка груза с «Индастри» завершилась. Балкли лаконично записал в своем журнале: «Транспорт “Индастри” ушел»[193]. Вскоре судно захватили испанцы, о чем ни он, ни другие люди на борту эскадры понятия не имели. Письма до Британии так и не дошли.
* * *
К декабрю в море было захоронено более шестидесяти пяти моряков эскадры[194]. Болезнь, как писал преподобный Уолтер, была «ужасна не только в своей первой острой фазе, но даже ее остаточные явления часто оказывались фатальными для считавших себя уже излечившимися», потому что она «всегда оставляла людей в очень слабом и беспомощном состоянии»[195]. Хотя средства, имевшиеся в распоряжении главного хирурга «Центуриона», самого опытного врача эскадры, были весьма ограничены, он доблестно работал, спасая жизни. Позже, 10 декабря, он тоже скончался.
Эскадра шла дальше. Балкли вглядывался в горизонт в поисках суши, Южной Америки. Увы, на многие километры вокруг расстилалось одно лишь море. Балкли был знатоком этой стихии. Поверхность моря бывала гладкой, как стекло, а иногда вскипала пеной – белыми барашками, мутноватыми, и прозрачно-голубыми, бушующими, и переливающимися в солнечном свете, сверкающими, как звезды. Однажды, писал Балкли, море было настолько багряным, что «напоминало кровь»[196]. Всякий раз, когда эскадра проходила огромную полосу водного пространства, перед ней возникала другая, будто вся Земля затоплена.
Семнадцатого декабря – через шесть недель после выхода с Мадейры и через три месяца после отправления из Британии – Балкли заметил на горизонте полоску суши. «В полдень увидели остров Санта-Катарина»[197], – записал он в своем бортовом журнале. Расположенная близ южного побережья Бразилии, Санта-Катарина принадлежала португальцам. (В 1494 году, после революционного открытия Колумба, папа Александр VI властным росчерком пера разделил мир за пределами Европы пополам, отдав западную часть Испании, а восточную, в том числе Бразилию, – Португалии.) Мыс Горн находился в трех с лишним тысячах километров к югу от Санта-Катарины, а с учетом того, что на носу была грозная зима, Ансону не терпелось двинуться дальше. Тем не менее он понимал, что, прежде чем входить в подконтрольные Испании враждебные воды, его людям нужно восстановить силы, а деревянным кораблям – встать на ремонт.
Подходя к острову, эскадра могла различить густые леса и врезающиеся в море горы. Некогда здесь процветали племена индейцев гуарани, занимавшихся охотой и рыбной ловлей, но после установления с ними в XVI веке европейскими первопроходцами первых контактов и прибытия в XVII веке португальских поселенцев индейцы вымерли от болезней и притеснений. Впрочем, эти бесконечные жертвы империализма редко, если вообще когда-либо регистрировали в бортовых журналах. Теперь остров захватили бандиты, которые, как писал преподаватель Томас, «бежали сюда из континентальной Бразилии, скрываясь от правосудия»[198].
Эскадра бросила якорь в гавани, и Ансон немедленно отправил на берег сотни больных. На ближайшей поляне разбили лагерь – соорудили палатки из старых парусов. Пока хирурги и юнги-лоблолли пытались помочь больным, Балкли, Байрон и другие охотились на обезьян и кабанов и на то, что лейтенант Филип Сумарес описал как «очень необычную птицу[199], прозванную тукан, оперение у нее красно-желтое, а длинный клюв напоминает панцирь черепахи». Моряки также обнаружили обилие
