Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн
Чип начал готовить «Вейджер» к переходу вокруг мыса Горн[215], бесплодного скалистого острова, отмечающего самую южную оконечность Америки. Поскольку дальние южные моря – единственные непрерывно текущие вокруг земного шара воды, они аккумулируют огромную мощь, их волны, перемещаясь из океана в океан, проходят более двадцати тысяч километров. Достигая наконец мыса Горн, они оказываются сдавленными в сужающемся коридоре между самыми южными американскими мысами и самой северной частью Антарктического полуострова. Эта воронка, известная как пролив Дрейка, делает поток еще напористее. Эти течения не только самые протяженные на Земле, но и самые сильные – они переносят свыше одиннадцати миллионов кубических метров воды в секунду, что более чем в шестьсот раз превосходит сток реки Амазонки. А еще ветры. Постоянно хлещущие в восточном направлении от Тихого океана, где им не мешает суша, они разгоняются до ураганной силы и могут развивать скорость до 320 километров в час. Широты, в которых они дуют, моряки называют именами, отражающими возрастающую силу ветра: ревущие сороковые, неистовые пятидесятые и пронзительные шестидесятые.
Внезапное обмеление морского дна в этом районе – его глубина поднимается от четырехсот до едва ли девяноста метров – порождает волны пугающей высоты. Эти «валы мыса Горн» могут превосходить двадцатисемиметровую мачту. Бывает, волны приносят отколовшиеся от пакового льда смертоносные айсберги. А столкновение холодных фронтов с Антарктики и теплых с экватора порождает замкнутый круг ливня и тумана, снега с дождем и гроз.
Когда в XVI веке британская экспедиция[216] обнаружила эти воды, она потерпела крах в битве с тем, что капеллан на борту назвал «самым безумным морем»[217]. Обошедшие мыс Горн заплатили огромным количеством жизней. Погибших экспедиций – потерпевших кораблекрушение, затонувших, исчезнувших – было настолько много, что большинство европейцев вообще отказались от этого маршрута. Испания предпочитала доставлять грузы к одному побережью Панамы, а потом тащить их свыше восьмидесяти километров по душным болезнетворным джунглям к кораблям, ожидающим на противоположном берегу. Что угодно, лишь бы не искушать Горн.
Обошедший мыс Герман Мелвилл в «Белом Бушлате» сравнил этот поход с нисхождением в дантовский Ад. «На краю света летописей не ведут, – писал Мелвилл, – …поломанный рангоут и обрывки вант и корпусов лишь напоминают о древней как мир истории – о кораблях, ушедших в море и никогда уже более не вернувшихся. – И продолжал: – Недоступный мыс! Как бы вы ни подходили к нему, с оста или с веста, в фордевинд, в галфвинд или в бакштаг, – мыс Горн остается мысом Горн… Сжалься, Господи, над моряками, женами их и малыми детьми»[218],[219].
На протяжении многих лет моряки пытались найти красивое и точное название для этого кладбища в глубинах океана. Одни называют его «Ужасом», другие – «Дорогой мертвецов». Редьярд Киплинг окрестил его «слепой ненавистью Горна»[220].
* * *
Чип корпел над своими эскизными картами. Названия других мест в этом районе были не менее тревожными. Остров Запустения. Порт Голода. Скалы Обмана. Бухта Разлучения Друзей.
Как и другие капитаны эскадры, Чип подходил к этой пучине в какой-то мере вслепую. Чтобы определить свое местонахождение, ему требовалось вычислить градусы широты и долготы, полагаясь на начерченные на земном шаре картографами воображаемые линии[221]. Идущие параллельно друг другу линии широт указывают, насколько далеко на север или на юг человек находится от экватора. Широту Чип мог установить сравнительно легко, определив положение корабля по звездам. Но как пишет в «Долготе» Дава Собель, расчет положения с востока на запад был загадкой, веками ставившей в тупик ученых и моряков. Во время первого кругосветного плавания[222], совершенного в 1522 году экспедицией Фердинанда Магеллана, его участник писал: «Кормчие же довольствуются знанием широты и так гордятся собой, что о долготе и слышать не желают»[223],[224].
У линий долготы, перпендикулярных параллелям широты, нет такого фиксированного ориентира, как экватор. А потому приходится устанавливать собственную опорную точку – порт отправления или какую-то другую произвольную линию, – от которой они смогут определить, насколько далеко они ушли на восток или на запад. (Сегодня проходящий через британский Гринвич меридиан признан начальным, обозначающим нулевой градус долготы.) Поскольку долгота представляет собой расстояние в направлении ежедневного вращения Земли, измерение ее дополнительно усложняется временем. Каждый час суток соответствует пятнадцати градусам долготы. Если моряк сравнивает точное время на своем корабле со временем выбранной им контрольной точки, он может рассчитать свою долготу. Но часы XVIII века были ненадежными, в особенности в море. Как писал Исаак Ньютон, «по причине движения судна, смены холода и тепла, сырости и влажности, а также разной силы притяжения на разных широтах таковые часы до сих пор не изготовлены»[225]. Чип всегда носил золотые карманные часы, которые, несмотря на долги, хранил как зеницу ока. Увы, поскольку эти часы были неточным, помочь они не могли.
Сколько унесших жизни и грузов кораблекрушений случилось из-за незнания моряками своего точного местонахождения? В темноте или густом тумане перед ними мог внезапно появиться подветренный берег, на который несло корабль. В 1707 году четыре военных корабля англичан врезались в скалистый остров недалеко от юго-западной оконечности Великобритании – собственной родины. Погибли почти две тысячи человек. По мере того как с годами число смертей из-за неточности навигации росло, за разгадку тайны долготы взялись величайшие умы человечества. Если Галилей и Ньютон искали ее в небесной механике движения светил, посредственности один за другим рождали смелые прожекты: «поставить на службу навигации вой раненых собак»[226] или «сигнальные корабли», неведомо как закрепленные на якорях в стратегических точках посреди открытого океана. В 1714 году британский парламент принял Закон о долготе, пообещав беспрецедентную сумму в двадцать тысяч фунтов стерлингов (а это, ни много ни мало, три с половиной миллиона долларов в современных деньгах)
