Хью Томас - Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
Комиссия Лиги Наций, возглавляемая финским генералом Яландером, английским бригадиром Молесуортом и французским полковником Хомо, насчитала в вооруженных силах республики 12 673 иностранца. Из них примерно 7000 были на фронте и участвовали в битве на Эбро. Много было таких, кто принял испанское подданство. К середине января Испанию оставили 4640 человек 29 национальностей – 2141 француз, 407 англичан, 347 бельгийцев, 285 поляков, 182 шведа, 194 итальянца, 80 швейцарцев и 548 американцев. Оставшимся 6000 пришлось пережить катастрофу в Каталонии, столкнуться с испытаниями, которые были тяжелее того, что им довелось испытать во время Гражданской войны2.
В это же время в Испании находилась и другая комиссия. В октябре 1937 года республика предложила Англии, что она может договориться о соглашении, по которому те испанские граждане, кто желает покинуть территорию националистов, могут быть обменены на арестованных, находящихся в руках республики. Договорились, что комиссия во главе с фельдмаршалом сэром Филипом Чэтвудом может посетить Испанию, дабы провести всеобщий обмен заключенными. Чэтвуд, правда, появился лишь в сентябре 1938 года. Работа комиссии сложилась не очень успешно. Она смогла обеспечить несколько небольших обменов. 100 английских пленников обменяли на 100 итальянцев. Когда в конце войны сэр Чэтвуд вернулся в Лондон, он утверждал, что убедил республику прекратить казни пленных и добился у генерала Франко отмены 400 смертных приговоров. Последнее утверждение соответствовало истине, в отличие от первого, поскольку республика сама объявила об этом. Сэр Филип, солдат старой школы, высоко оценил республиканскую Испанию, поскольку Негрин надел во время его визита смокинг.
Все же 30 октября на Эбро началось наступление националистов. Удар был нанесен по линии фронта длиной в километр на северных склонах Сьерра-де-Кабальс. Едва только рассвело, на республиканские позиции обрушился удар орудий 175 батарей националистов и итальянцев и более чем 100 самолетов. Налет длился три часа, и 50 республиканских истребителей не смогли оказать никакого воздействия на эту воздушную армаду. Затем на штурм пошел целый армейский корпус Гарсиа Валиньо. Мохаммед эль-Муссиан вместе с 1-й наваррской дивизией занял позиции республиканцев, оставленные во время мощной артподготовки. Бой на высотах Сьерра-де-Кабальс продолжался весь день, но к ночи они оказались в руках националистов, включая 19 тщательно укрепленных позиций. Националисты сообщили, что захватили 1000 человек и 14 самолетов; на поле боя осталось 500 трупов. Это поражение стало тяжелым ударом для республики, поскольку Сьерра-де-Кабальс господствовала над всей округой.
Но самое худшее ожидало ее впереди. В ночь с 1-го на 2 ноября Галера штурмом взял высоты Пандольс, еще остававшиеся у республики. К 3 ноября, продолжая наступление, он оставил за собой деревню Пинель и вышел к Эбро. Правый фланг армии националистов достиг своей цели. 7 ноября пала Мора-ла-Нуэва. Затем националисты обрушились на центральный участок фронта по направлению к горе Пикоса. В этом секторе республика искусно возвела эшелонированную систему обороны. После падения горы Пикоса мощный натиск вооруженных сил националистов убедил республику, что битву на Эбро можно считать проигранной. Оставался только вопрос времени, сколько еще может продержаться республика прежде, чем ее постигнет окончательный крах. Порядок удалось сохранить лишь благодаря спокойствию и распорядительности Листера. К 10 ноября к западу от Эбро оставались лишь шесть батарей республиканцев. Они поддерживали огнем шесть дивизий, в рядах которых командиры неустанно повторяли: «Стоять, стоять, стоять!» Но республика сама решила оставить последние оборонительные позиции. Горная деревня Фатарелья 14 ноября сдалась Ягуэ. Последний этап конфликта был отложен, поскольку на поле боя, еще недавно выжженном летней жарой, выпал первый снег. 18 ноября республиканцы оставили правый берег Эбро. Вскоре Ягуэ захватил Рибарройю, последнюю республиканскую деревню, и предмостный плацдарм. Отважные англосаксонские репортеры: Хемингуэй, Бакли, Мэттью и Шин – были последними, кто пересек реку.
Республиканцы оценили свои потери в этом сражении в 70 000 человек, что, скорее всего, соответствовало действительности. 20 000 из них попали в плен, и 30 000 погибли. Часть из республиканских дивизий потеряла до половины своего личного состава. Три четверти интербригадовцев, которые пересекли Эбро, пали в боях. Немецкое посольство в Саламанке не без оснований пришло к выводу, что националисты потеряли 33 000 человек. Республиканская авиация уменьшилась на 200 самолетов. Кроме того, были оставлены большие запасы разнообразного военного снаряжения, включая 1800 пулеметов и 24 000 ружей. Откровенно говоря, на севере Испании республика потеряла все свои силы.
В тот же день 16 ноября, когда последние республиканцы покинули правый берег Эбро, вошло в силу англо-итальянское соглашение. Оно стало последствием Мюнхена. Форин Офис согласился на него, поскольку из Испании обещали вывести 10 000 итальянцев, о чем Муссолини в Мюнхене договорился с Чемберленом. По настоянию последнего реализация соглашения была отложена до ноября. В Испании продолжали оставаться примерно 12 000 отборных вояк дивизии «Литторио» под командой Гамбары. Берти был смещен. Кроме того, оставались летчики, танковый корпус и артиллеристы, а также командование четырех смешанных дивизий испанцев. Остальные итальянцы были готовы покинуть Испанию. 20 октября в Неаполь прибыли 10 000 солдат. Король Виктор-Эммануил и население страны восприняли их появление без особой радости. Но Чиано вскоре забыл свое недовольство, когда получил от Франко сувенир – батальную картину Сулоаги, на которой битва была озарена сполохами пламени. Таким образом, кабинет Чемберлена пришел к выводу, что долгожданное соглашение наконец вступило в силу.
Через сутки, выступая в палате общин, Иден вспомнил, как, подписывая в апреле это соглашение, лорд Перт сказал, что «предпосылкой» для вступления его в силу будет разрешение испанского вопроса. Но вместо этого, как сказал Иден, за счет Испании состоялась англо-итальянская сделка. Справедливость этого замечания подтвердилась, когда 3 ноября, выступая в палате лордов, Галифакс сообщил: «Муссолини неизменно давал понять, что, независимо от точки зрения Британии, он не готов смириться с поражением Франко». Гражданская война в Испании полыхнула и в Северном море. В семи милях от Кромера вооруженное торговое судно националистов «Надир» потопило пароход «Кантабрия» с грузом продовольствия для республики. В ноябре подверглись нападениям одиннадцать английских судов, стоящих в республиканских портах. Но английская публика была куда больше занята появлением на своих берегах гигантской панды, игрой «Монополия» и умилительным зрелищем королевской семьи, распевавшей «Под раскидистым ореховым деревом», чем заботами о потонувших судах.
Примечания1 Один из руководителей восстания в Астурии 1934 года, Вальедор в 1936–1937 годах воевал там же. В 1938 году он совершил побег из тюрьмы в националистской Испании.
2 7 декабря 305 членов Британского батальона были восторженно встречены на вокзале Виктория: Эттли, сэром Стаффордом Криппсом, мистером Галлахером и Томасом Манном. Сэм Уайлд отдал батальону последний приказ – «Разойтись!». Независимый комитет помощи изо всех сил поддерживал семьи погибших.
Книга седьмая
КОНЕЦ ВОЙНЫ
Глава 71
Испания националистов и Испания республиканцев после окончания кампании на Эбро. – Тяжелое положение республики и ее сдержанность. – Конец POUM. – Планы мирных переговоров. – Кампания в Каталонии. – Две армии. – Первоначальное сопротивление. – Крах. – Падение Барселоны.
После завершения битвы на Эбро националисты воспряли духом, хотя агитация «красных» в тылу продолжалась. Был арестован английский вице-консул в Сан-Себастьяне мистер Гудмен, которому предъявили обвинение в шпионаже в пользу республики1. Когда генерал Мартинес Анидо, министр общественного порядка, умер от пневмонии, распространились ложные слухи, что он якобы был убит – скорее всего, Серрано Суньером, который откровенно недолюбливал его. Говорили, что существует заговор с целью убийства Франко. Не подлежит сомнению, что прошли многочисленные аресты. «Тюрьмы, – писал немецкий посол Шторер, – переполнены, как никогда раньше. В здешней тюрьме (то есть в Саламанке), рассчитанной на 40 человек, по рассказам, сидит 1800 заключенных». В сентябре националисты объявили, что с начала войны они захватили в плен 210 000 человек, из которых 134 000 оказались на «свободе» – обычно их направляли на какие-нибудь «общественные работы». Остальные продолжали сидеть в тюрьмах. Прошли две волны казней так называемых шпионов – каждый раз расстреливали по несколько сот человек. Фаланга и церковь продолжали оставаться в неприязненных отношениях, хотя избегали открытых ссор. Несмотря на образование, полученное у иезуитов, Серрано Суньеру так и не удалось перекинуть мост между двумя слоями испанского общества. Так, текст нового закона о среднем образовании представлял собой безуспешную попытку компромисса между фалангой и церковью: один час в неделю отдавался «патриотическому обучению молодежи» и два часа – «преподаванию религии». Хотя католицизм был объявлен «сутью испанской истории», из двух иностранных языков, рекомендованных к изучению, один должен был неприменно быть немецким или итальянским.
