Хью Томас - Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
Республиканской линией фронта в Каталонии командовал Эрнандес Сарабиа. Под его началом были армии Востока и Эбро, которыми теперь командовали соответственно полковник Перео и Модесто. Их силы насчитывали всего 220 000 штыков. Историки националистов утверждают, что на вражеской стороне было 250 артиллерийских стволов, 40 танков, 80 броневиков, 46 зениток, 80 истребителей и 26 бомбардировщиков. Тем не менее республиканской армии, занявшей оборону в Каталонии, катастрофически не хватало оружия и боеприпасов. Если данные националистов точны, то они конечно же включали материалы, которые не восполнялись. Сам доктор Негрин признался, что он устал «духовно и физически». Рохо, который снова стал начальником генерального штаба, считал, что Франко для подготовки нового наступления потребуется несколько месяцев, и, даже когда оно началось, лидеры республики продолжали носиться с идеей высадки десанта в Мотриле, откуда бригада маршем пройдет до Малаги и поднимет всю Андалузию.
23 декабря, хотя папский нунций от имени папы тщетно просил заключить перемирие хотя бы на Рождество, началось наступление. Основной удар нанесли наваррцы и итальянцы вдоль реки Сегре, в двадцати километрах к северу от того места, где она сливалась с Мекиненсой. Когда они форсировали реку, удивленные защитники – хорошо вооруженная часть карабинеров – обнаружили, что их офицеры дезертировали. При первом же соприкосновении фронт был прорван. Выше по течению Сегре, у самого подножия Пиренеев, Муньос Грандес и Гарсиа Валиньо также прорвали республиканскую линию обороны. Это привело к отступлению войск республики. В Барселоне этот удар сначала был признан незначительным, но вскоре 5-й армейский корпус Листера, как всегда в случае наступления националистов, был брошен в бой, чтобы остановить продвижение врага. Переведя штаб-квартиру в Кастелльданс, что располагался на первой гряде холмов к востоку от Сегре, Листер держался почти сутки. Так 1938 год Мюнхена уступил место 1939-му, который стал годом начала Второй мировой войны.
Карта 33. Каталонская кампания
3 января сокрушительное наступление танковых частей националистов наконец заставило Листера понять, что ему придется уступить итальянцам всю линию обороны. На севере Гарсиа Валиньо и Муньос Грандес при поддержке Москардо захватили центр связи – Артеса-де-Сегре. 4 января уже окончательно разрушенный город Борхас-Бланкас перешел в руки наваррцев и итальянцев. Фронт полностью развалился. Чиано, отметив, что единственной опасностью может стать интервенция Франции, проинструктировал своих послов в Берлине и Лондоне. Если это произойдет, заявил он, то в таком случае Италия введет в Испанию свои «регулярные дивизии», пусть это даже развяжет мировую войну. Но британский кабинет министров все еще был склонен поддерживать дружеские отношения с диктаторами. 12 января Галифакс в Риме заявил Чиано, что надеется на разрешение Франко испанского вопроса. Поэтому было очень сомнительно, что французский кабинет предпримет недвусмысленные действия для спасения Испанской республики. Главнокомандующий сил республики Эрнандес Сарабиа проинформировал Негрина, что во всей Каталонии осталось всего 37 000 ружей. Во всяком случае, после падения Борхас-Бланкас битва в Каталонии превратилась в беспорядочное бегство. Мощный напор итальянских мобильных дивизий изумлял республиканцев. Рохо слишком поздно распорядился организовать доставку по морю людей и материальных ресурсов из Валенсии. Правительство тщетно пыталось поставить под ружье всех мужчин от 17 до 55 лет. Единственной успешной контрмерой со стороны республики стала отвлекающая кампания на границах Андалузии и Эстремадуры, которая позволила отвоевать какую-то территорию. Но 14 января Ягуэ внезапно начал неожиданное наступление из Гандесы вдоль Эбро, которое позволило ему выйти к морю и взять Таррагону. Пока по всему городу шли аресты, в ее кафедральном соборе была отслужена первая за два с половиной года месса.
Республика пыталась как-то справиться с ситуацией. Французское правительство наконец снова открыло границы поставкам военных материалов в Каталонию, но было уже слишком поздно. Улицы и площади Барселоны заполнили беженцы – их число превышало миллион. В огромном городе царило настроение безнадежного отчаяния. Солдаты, «буржуа» и анархисты – все думали только об одном: как им добраться до Франции. Продолжались воздушные налеты, особенно в районе порта. Бомбежки ставили целью уничтожить все суда, на которых беженцы могли бы покинуть город. Правительство, которое старалось первым делом эвакуировать женщин и детей, до последнего момента не знало, что предпринять.
После короткой паузы вслед за падением Таррагоны битва подступила к самой Барселоне. Сопротивления почти не оказывалось: наступающие колонны продвигались с такой быстротой, словно перед ними не было противника. 24 января Ягуэ, продвигаясь вдоль берега моря, Сольчага в сорока километрах от него и Гамбара в десяти километрах к северу вышли к Льобрегату, реке, которая, протекая с севера на юг, впадала в Средиземное море в пяти километрах к западу от Барселоны. В тот же день Гарсиа Валиньо взял Манресу и повернул на северо-восток с целью отрезать Барселону от границы. Негрин, правительство, коммунистические лидеры, руководство армии и гражданских служб вместе с правительствами Каталонии и Басконии спешно перебрались из Барселоны в Жерону. В столице Каталонии не чувствовалось даже духа сопротивления. Коммунистическая партия могла громогласно заявлять, что Льобрегат станет Мансанаресом Каталонии, но каталонцы, сепаратисты и даже анархисты не испытывали желания продолжать сопротивление. Оставшиеся иностранцы или влились в поток беженцев, которые текли на север, или же пытались найти плавсредство в порту, на который неустанно сыпались бомбы. Улицы большого города были завалены мусором и отбросами, ибо муниципальные мусорщики бросили работу. Толпы начали грабить продовольственные магазины. Сгорели многие документы республики.
В Риме были настолько убеждены в падении Барселоны, что лорд Перт обратился к Чиано с просьбой предотвратить репрессии со стороны националистов. В Национальном собрании Франции не меньше недели бушевали дебаты, в ходе которых Даладье и Бонне объявили, что спасать Испанию слишком поздно, а Блюм и объединенные левые, включая коммунистов, говорили, что не все еще потеряно. Но критика Блюма в адрес правительства Даладье, который даже в такой момент продолжал политику невмешательства, могла быть обращена и к его правительству, по крайней мере с февраля 1937 года.
25 января Ягуэ вместе с Сольчагой и Гамбарой форсировали Льобрегат. Наступающие сталкивались лишь с отдельными очагами сопротивления. Общего плана противостояния не существовало. На следующее утро Барселона была окружена с севера и запада. Наваррцы и итальянцы заняли холм Тибида-до, а Ягуэ – Монтджуч (где он освободил 1200 политических заключенных). К полудню войска двинулись занимать город. На первом же танке, который вошел в Барселону, сидела улыбающаяся немецкая еврейка, отдавая фашистское приветствие. Еще недавно она, как троцкистка, была заключенной женской тюрьмы в Лас-Кортес. Абсурдность этого зрелища вызвала иронические комментарии, которые звучали среди триумфальных поздравлений по поводу «освобождения» Каталонии. Но в массе своей улицы были тихи и пустынны. Почти полмиллиона человек оставили город и изо всех сил спешили на север. К четырем часам были заняты главные административные здания, не тронутые пожарами. И лишь к вечеру те жители Барселоны, которые втайне поддерживали националистов, высыпали на улицы.
Примечания1 Беспечность мистера Гудмена привела к тому, что консульская почта использовалась для связи между «красными агентами». Он не был оправдан, но его освободили.
2 Рей, один из лидеров POUM, был оправдан. Позднее, после конца войны, он был расстрелян Франко. По завершении процесса трое ведущих анархистов, Федерика Монтсень, Абад де Сантильян и Гарсиа Бирлан, посетив Асанью, обвинили Негрина в диктаторстве и потребовали смены правительства. Но Асанья, как обычно, хотя и согласился с их точкой зрения, ничего не сделал.
3 Хотя комиссия Чэтвуда, о которой уже шла речь, убедила националистов отложить 400 казней.
Глава 72
Исход из Каталонии
Завершением кампании в Каталонии стал не штурм, а парад победы, которому предшествовал массовый исход беженцев. Мир был изумлен стремительностью поражения, подлинной причиной которого стала катастрофическая нехватка людей и вооружения на Эбро. Мистер Дункан Сэндис выразил точку зрения многих сторонников республики (или, по крайней мере, врагов союзников Франко), когда он убеждал Аскарате, посла в Лондоне, что сопротивление в Каталонии должно продолжаться, дабы мир убедился, что война еще не завершена. Мистер Генри Стимсон, бывший государственный секретарь, написал в «Нью-Йорк таймс» длинное письмо, приводя юридические и политические доводы отмены эмбарго на поставки оружия в Испанию. Но страстность послания не могла скрыть того факта, что помощь уже запоздала. Не могли помочь республике и результаты общественного опроса, по которым 72 процента жителей Англии поддерживают ее и всего лишь 9 процентов – генерала Франко1. Во всей Каталонии теперь воцарился полный хаос. Недавно еще шли потоки беженцев из Ируна, Малаги, Бильбао, но зрелище всех этих ужасающих толп испуганных жителей бледнеет на фоне массового исхода из Каталонии по «дороге страданий», как ее назвал Шторер. Все были охвачены истерической паникой, хотя лишь небольшому количеству беженцев угрожала смертельная опасность, останься они в Каталонии. Но похоже, вся провинция снялась с места. Все города на пути к французской границе были до предела переполнены беженцами. По ночам на тротуарах вповалку лежали истощенные и дрожащие от холода человеческие существа всех возрастов. Типичной для хаоса того времени была судьба арестованных членов POUM. Их тюремщики из SIM хотели оставить их в Барселоне, где им предстояло попасть в руки Франко. И все же их погнали на север. В небольшом городке у французской границы роли переменились – стражники сдались им в плен. В конечном итоге им повезло, так как они все же покинули тюрьму республиканской Испании.
