Дэвид Уайз - Охота на «кротов»
Другими гостями у Харви были: Ричард Хелмс, в то время помощник заместителя директора по планированию; Томас Карамессинес, высокопоставленное должностное лицо директората по планированию; Эрик Тимм, начальник западноевропейского отдела, и Джеймс Энглтон. Именно эта небольшая группа высокопоставленных лиц Управления в конце 1960 года приняла решение о создании первой резидентуры ЦРУ в советской столице.
Основная задача Гарблера и, конечно, основная причина, побудившая открыть резидентуру в Москве, заключались в обеспечении средств тайной связи с главным агентом Управления в Советском Союзе полковником ГРУ Олегом Пеньковским. «До того времени Москву посещали одиночки, имевшие разного рода прикрытия, — пояснил Гарблер. — Резидентуры не было, — добавил он, — да и резидента тоже. Я стал первым законным резидентом в Москве».
Действительно, был повод для веселья. «Все изрядно набрались. Страсти накалились. Хелмс ушел первым. Энглтон зажал меня в угол и сказал: «Я работал с ФБР. Мы получили пару дел, когда источник возвратился в Советский Союз, и мы хотим поддерживать контакт. Давай завтра я сообщу тебе детали, и ты скажешь, сможешь ли ты заняться этим». На следующий день Энглтон сообщил мне местонахождение тайника». Гарблер согласился руководить агентом Энглтона в Москве.
Гарблер, высокий, крепкого сложения красивый мужчина, лицом походил на ковбоя из западных штатов, хотя и родился в Ньюарке (штат Нью-Джерси), а вырос на юге Флориды, где его отец успешно занимался строительным бизнесом. Гарблер поступил на службу в ВМС за несколько месяцев до событий в Перл-Харборе, а будучи курсантом авиационной школы в Джэксонвилле, он познакомился с Флоренцией Фицсиммонс, привлекательной армейской медицинской сестрой из Бейсай-да, в Квинзе, районе Нью-Йорка. Они поженились в разгар войны. Флоренция участвовала в итальянской кампании, высадилась в Салерно с Пятой армией и пересекла эту страну с юга на север. Пол летал на пикирующих бомбардировщиках, базировавшихся на авианосцах в Тихом океане, поэтому они не виделись два с половиной года, вплоть до окончания войны. Гарблер участвовал в первом и втором боях в Филиппинском море и у острова Чичи и был награжден тремя крестами «За летные боевые заслуги» и восемью медалями ВВС США.
После войны командование ВМС направило Гарбле-ра в Вашингтон изучать русский язык и осваивать специальность разведчика. В 1948 году он отправился в Сеул, Южную Корею, и стал личным пилотом президента Ли Сын Мана. В июне 1950 года, во время северокорейского вторжения, он находился в Корее.
Командование ВМС отозвало Гарблера в Вашингтон, а год спустя его направили на работу в ЦРУ; он прошел подготовку в разведшколе. В 1952 году, еще в составе ВМС, Гарблер выехал в трехлетнюю командировку в Берлин по линии ЦРУ. Под вымышленным именем Филиппа Гарднера Гарблер в качестве оперативного сотрудника руководил работой главного агента, Франца Койшвица, объектом работы которого был советский военный контингент в Карлсхорсте, в Восточном Берлине. Именно в Берлине Гарблер принял предложение Харви оставить военную службу и поступить на работу в ЦРУ.
В 1955 году он вернулся в штаб-квартиру, а на следующий год его направили в Стокгольм в качестве заместителя резидента. К 1959 году он опять в Вашингтоне, работает в советском отделе; это назначение помогло ему попасть в ограниченный список претендентов на должность резидента московской резидентуры.
30 ноября 1961 года Гарблер прибыл в посольство США в советской столице как помощник военно-морского атташе. В Москве возглавляемая Гарблером малочисленная резидентура ЦРУ функционировала под неусыпным наблюдением КГБ, которое осуществляли служащие посольства. Резидентура была настолько законспирирована, что даже выдающийся американский посол Ллуэллин Томпсон, добродушный, но проницательный профессиональный дипломат, не был уверен, кто из его подчиненных мог оказаться сотрудником разведки. Из-за «жучков», установленных КГБ, секретные разговоры в здании посольства приходилось вести в «пузыре» — защищенной комнате, оборудованной в другой комнате.
«Первый вопрос, который Томми задал мне в «пузыре» после моего приезда, — вспоминал Гарблер, — «Кто еще в посольстве кроме меня работает на ЦРУ?»» Гарблер смог сообщить всего несколько фамилий; резидентура была настолько малочисленной, что в его подчинении находилось всего несколько сотрудников[47].
Через несколько месяцев к нему приехала жена Флоренция. Она преподавала в школе для детей дипломатов и помогала в erq разведывательной работе. «Она не имела оперативной подготовки, и перед ней не ставились оперативные задачи. Но она сопровождала меня в ряде поездок для обеспечения прикрытия. Если мне надо было изъять тайник в парке им. Горького, у меня не было причин появляться там одному. Но вместе с Флоренцией мы прогуливались по аллеям, я ей что-то показывал, и в конце концов мы опускались на скамейку. Там-то и был заложен тайник. Или при постановке сигнала мелом у какого-либо театра она обеспечивала мне прикрытие, заслоняя от глаз случайных прохожих. Она была мне хорошей помощницей».
Месяц спустя после приезда Гарблера в Москву Анатолий Голицын попросил политического убежища в Хельсинки. В то время Гарблер не имел оснований обратить особое внимание на этот факт, поскольку с головой ушел в выполнение своей основной задачи — осуществление тайных контактов с Олегом Пеньковским, которого ЦРУ считало своим самым важным агентом на территории Советского Союза[48].
«Нам удавалось проводить моментальные встречи с Пеньковским во время светских мероприятий, — рассказывал Гарблер. — К примеру, сотрудник посольства устраивал коктейль, на который приглашали Пеньков-ского. Во время поездок на Запад Пеньковскому показывали фото людей, которые могли ему что-то передать или забрать у него пленку. Он знал, что некий человек должен вступить с ним в контакт на этом вечере. Один или пару раз мы проделывали это. В разных местах, включая Спасо-хаус, резиденцию посла».
Гарблер встречался с Пеньковским лишь однажды. «Это было на приеме в Спасо-хаусе. У Пеньковского не было моего фото, он не знал, кто я». На приеме Гарблер, в соответствии со своим дипломатическим прикрытием помощника военно-морского атташе, появился в военной форме. Пеньковский полагал, что ведет приятную беседу с американским морским офицером, ему и в голову не приходило, что он говорит с резидентом ЦРУ.
Олег Владимирович Пеньковский, самый знаменитый агент ЦРУ, родился в 1919 году в Орджоникидзе, на Северном Кавказе, сын белогвардейского офицера, погибшего в Ростове в сражении с большевиками во время гражданской войны в России. Олега воспитывала мать; ради будущего своего сына она утверждала, что его отец умер от тифа[49]. Олег поступил в Киевское артиллерийское училище. После нападения на Финляндию в 1939 году пехотную дивизию, в которой служил Пеньковский, направили на фронт. В следующем году его переводят на службу в Москву, где он знакомится с Верой Гапанович, дочерью могущественного советского генерала. В 1941 году, когда немцы напали на Советский Союз, Олега направили на Украину, где он получил восемь наград и осколочное ранение, в результате которого потерял сознание и четыре зуба. В московском госпитале Пеньковский познакомился с генералом (впоследствии маршалом) Сергеем Варенцовым, попавшим в автомобильную катастрофу.
Варенцову приглянулся молодой офицер-артиллерист, и он сразу же предложил ему стать адъютантом. Вскоре у него появилось для Пеньковского задание. Дочь Ва-ренцова, Нина, свет в его окошке, вышла замуж за еврея, некоего майора Лошака, у которого возникли неприятности с властями, поскольку он торговал автомашинами и запчастями на «черном рынке». Его арестовали во Львове и приговорили к расстрелу. Маршал направил Пеньковского ходатайствовать за него, однако тот приехал слишком поздно. «После того как приговор был приведен в исполнение, — рассказывал Джордж Кайзвальтер, оперативный сотрудник ЦРУ, который «вел» Пеньковского, — Нина Варенцова вытащила пистолет у одного офицера и выстрелила себе в голову. Пеньковский на собственные деньги устроил приличные похороны. Когда он вернулся к безутешному Варенцову, тот сказал: "Ты мне, как сын. Ты сделал все, что мог. Я поступил бы так же"»[50].
Этот случай скрепил узы личной привязанности между могущественным маршалом и его молодым адъютантом. Варенцов способствовал поступлению Пеньковского в престижную Военную академию им. М. В. Фрунзе и уговорил его посвятить себя разведывательной деятельности. Пеньковский женился на Вере Гапанович, и его звезда начала восходить. В 1955 году его направили в Анкару, в Турцию, исполняющим обязанности резидента ГРУ. Через шесть месяцев генерал ГРУ Николай Петрович Рубенко (настоящая фамилия Савченко) прибыл в Анкару, чтобы возглавить резидентуру. Вскоре между Пеньковским и его задиристым руководителем, который был гораздо старше его, установились натянутые отношения. Пеньковский, кроме того, невзлюбил своего напарника в Анкаре, офицера ГРУ Николая Ионченко, впоследствии советника Хо Ши Мина в Ханое[51].
