Анатолий Вилинович - Антология шпионажа
Проснувшись однажды утром и нежась в своей пышной постели, пробегая утренние газеты, Маргарита узнает, что ее друг арестован, уличенный в подделке чеков, все свое состояние он промотал на нее и песенка его спета.
Несколько месяцев о Маргарите ни слуху ни духу. И вдруг ее былые друзья, люди, по большей части, из хороших семей со звучными именами, получают пригласительные билеты, помеченные октябрем 1905 г., с просьбой пожаловать в музей Гилес, восточный молитвенный дом в Париже. Также она послала билеты известным ориенталистам и целому ряду представителей искусства, литературы и печати. В приглашениях этих была и программа: индийская танцовщица будет танцевать священные индийские пляски; на черном поле билетов ярко-красными буквами сверкало имя этой танцовщицы: «Мата Хари». Лишь посвященные знали, что по-малайски это имя составлено из двух: «Мата» – глаз, «Хари» – день, а все вместе – солнце, и что под этим псевдонимом скрывается вдова капитана Мак-Леода Маргарита.
Все это было окружено такой непроницаемой тайной и так заинтересовало весь артистический Париж, что был заполнен решительно весь зал музея.
Следует отметить, что успех Мата Хари был до такой степени головокружительным, небывалым и бурным, каким он мог быть лишь в легко увлекающемся довоенном Париже. Во всяком случае, по свидетельству современников и по захлебывавшимся от восторга статьям тогдашней прессы, дебют этой неизвестной дотоле танцовщицы прошел в тот вечер с небывалым успехом.
То, что исполняла на сцене музея Мата Хари, не было танцем в общепринятом европейском смысле этого слова – это была чудная, полная чувственности пляска далекого Востока, вынесенная танцовщицей, действительно, из таинственного сумрака седых, древних малайских храмов Явы. Центральной фигурой этих плясок было великолепно сложенное нагое тело красавицы, дразнящее в окружении восточных декораций своим восхитительным обнажением, неслыханной гибкостью изящнейших и сладострастных поз и выразительных, хотя и немых телодвижений.
Под звуки малайских и индийских мелодий, в сопровождении великолепного оркестра, передававшего их пряную душу, танцовщица исполнила ряд номеров, доставивших публике небывалое эстетическое наслаждение. С этого дня имя Мата Хари загремело по всей Европе. Никто не интересовался ее прошлым, все были убеждены, что эта богом одаренная артистка – действительно восточный самородок. И триумф следовал за триумфом.
Парижские театры наперебой предлагали ей по-царски оплачиваемые ангажементы, и в скором времени из-за чести и, конечно, из-за прибылей, которые несло в их кассы появление ее на подмостках, так как публика тогда ломилась в театры, ее пригласили в театр Мариньи на Елисейских полях, в Фоли-Бержер и в Скала. Цены на ее спектакли были огромными, и тем не менее сборы были полные. К небывалому, сказочному успеху во Франции присоединились такие же блестящие гастроли во всех европейских столицах.
Однажды после представления в Фоли-Бержер, уже по возвращении ее в Париж, когда зрительный зал неистовствовал от восторга, а уставшая Мата Хари сидела в своей уборной, к ней с исполинским букетом дорогих и редких орхидей явился чрезвычайно элегантный и со вкусом одетый господин. От всего его существа веяло такой беззаботностью, тон его был настолько привлекательно и остроумно властен, что Мата Хари сама не понимала, почему у нее не хватило мужества оттолкнуть его, как отталкивала она сотни других.
На следующее утро она проснулась на своем ложе рядом с этим красавцем, маркизом Пьером де Монтессак, яркой звездой на ночном небе Парижа, законодателем парижских мод, общим баловнем и другом богатого и родовитого французского гвардейского офицерства…
Долго не знали, кем он, в сущности, был. И не знали этого до 1917 г., пока некоему Нэтли Лужьеу не вздумалось обелить себя в печати и таким образом превратиться из авантюриста в лояльного гражданина. Он решил стать порядочным и вернуться к мирной жизни путем написания книги, которая разоблачала его похождения.
В этой книге некоторые подробности не вызывают сомнений, будучи подтверждены рядом полицейских протоколов и удостоверены соответствующими доказательствами. Автор ее рассказывает о некотором графе Пьере, по всем признакам идентичным с маркизом де Монтессак. Книга повествует, что о его происхождении не знал решительно никто, однако русским, английским, немецким и французским языками маркиз владел в совершенстве. Учился он в Боннском университете, и в это время где-то на Ривьере умер его отец, оставивший сыну крупное состояние, которое тот скоро промотал. Отказаться от привычного расточительного образа жизни молодой Монтессак был не в состоянии, привычка разыгрывать большого барина брала свое, и… во всех отелях, где он останавливался, стали пропадать ценные вещи, которые он брал… на память.
Маркиз орудовал до тех пор, пока в Лозанне агент германской разведки не сделал ему предложения, которое тот принял под угрозой разоблачения его преступных похождений. В результате, маркиз де Монтессак отправился в Париж, где близко сошелся с представителями лучших гвардейских полков. Его выезды в Булонский лес возбуждали восхищение знатоков последнего крика моды.
На больших аэропланных состязаниях он был непременным посетителем, по-видимому, очень интересуясь этим видом спорта. Он стал учиться искусству летчика, и все друзья его были уверены в том, что и в этом сказывается его любовь и страсть ко всему модному. В Париже он не жил подолгу, а путешествуя по Европе, часто представлялся русским капитаном по фамилии Морозов.
Когда в июле 1914 г. он вернулся в Париж из одной подобной поездки, он не застал там Мата Хари, которая, неожиданно для всех, исчезла с парижского горизонта и из жизни своего любовника.
Вскоре она объявляется в Берлине, на сцене одного из крупнейших варьете, но, спустя несколько дней, снова исчезает. Внимание многих обращает на себя ее невзрачно одетый камердинер. Интересно, что когда она остается с ним наедине, то обращается к нему на «ты».
Мата Хари была замечена на улицах Амстердама., в то время как маркиз де Монтессак снова появляется в Париже. Пустив в ход все свои связи, он добивается должности в военной авиации. Его зачисляют в военные авиаторы, но не летчиком-пилотом, а наблюдателем. Лужье пишет об этом в своей книге так: «Он удовлетворился этим амплуа, чтобы иметь возможность узнавать обо всех нововведениях во французской авиации, которые необходимо было знать немцам».
Мата Хари в это время ведет очень скромный образ жизни в Амстердаме, ни с кем из своих бывших знакомых не видится, изредка ездит в Лондон, но там не задерживается. И вдруг она снова появляется в Париже.
Английская тайная полиция начинает на нее коситься. За ней установлена слежка в Лондоне, но, так как решительно никаких доказательств ее шпионажа обнаружить не удалось, полиция ограничивается тем, что сообщает о своих подозрениях французской разведке, чтобы та, в свою очередь, следила за этой женщиной.
Вернувшись в столицу Франции, она начинает жить по-прежнему широко и открыто, и теперь ее любовник – лицо, занимающее крупный пост во французском министерстве иностранных дел. В один из дней она посещает и маркиза, несущего службу в авиационном лагере.
Париж, давно не видавший любимой танцовщицы, принимает ее с распростертыми объятиями. Однако Мата Хари не выходит на сцену, а посвящает себя уходу за ранеными, становится сестрой милосердия. Она ходатайствует о пропуске в Витпель, где хочет поступить в лазарет, и где в то же время был дислоцирован новый авиационный парк. И действительно, в лазарете она начинает ухаживать за больными, но все свое свободное время проводит в кругу военных чиновников, которые от нее, разумеется, в восторге, и приударяют за нею как за выдающейся красавицей и мировой известностью.
Под предлогом нужды в деньгах, в один прекрасный день она едет в Париж. Но в отель, где Мата Хари остановилась, неожиданно являются два агента с приглашением явиться ей в Бюро французской контрразведки к капитану Ла Ду, заведующему иностранным шпионажем.
Ла Ду не посчитал нужным подняться при появлении Мата Хари в его кабинете.
– Вы немедленно покинете пределы Франции, – объявил он ей в самой категорической форме. – Вы внушаете подозрение союзным правительствам. Есть основание думать, что вы занимаетесь шпионажем, и я предлагаю вам выехать на вашу родину, в Голландию, и в ближайшее время во Францию не возвращаться.
– Но, боже мой, как можете вы предполагать, что я занимаюсь шпионажем?..
– Это вовсе не так уж невероятно, принимая во внимание ваш широкий круг близко стоящих к правительству лиц, а в особенности тесные ваши связи со многими военными летчиками нашей армии.
Никто не знает, в чем, собственно, состоял разговор капитана Ла Ду с Мата Хари. Он происходил с глазу на глаз; несомненно лишь одно, что ей, когда она покидала его кабинет, было разрешено остаться во Франции лишь при условии занятия шпионской деятельностью для Франции. И она обязалась это делать. Кроме того, несомненно, французская разведка в то время еще и не подозревала, что Мата Хари свои сведения посылала в Германию кружным путем, и что маркиз Монтессак уже давно был германским шпионом. Все это Французское разведывательное бюро узнало лишь из книги бывшего авантюриста, задумавшего стать порядочным и выболтавшего полиции несколько таких подробностей, которые, по его мнению, могли облегчить ему возвращение в лоно лояльных граждан.
