Джон Дуглас - Погружение во мрак
Поскольку нападать на женщин в таком окружении среди бела дня — слишком рискованное занятие, мы решили, что НС хорошо знает этот район. Лица, совершающие насильственные преступления, обычно начинают с тех мест, где чувствуют себя наиболее удобно, как дома. Вот почему первое убийство из серии имеет особое значение. Кроме того, мы считали, что ранее преступник должен был заговаривать с женщинами. Эти приставания — нечто вроде разминки перед последующими убийствами — могли показаться безобидными, но не удовлетворяли его.
До нападения на Тиффани Шульц в жизни преступника должен был произойти некий реальный или мнимый кризис, подхлестнувший его. К местам преступлений он подходил крайне разгневанный. Можно было допустить, что он считал какую-либо женщину или женщин в целом виновными в его проблемах и вымещал на них злобу. Наверняка он имел ряд неудачных связей с женщинами, как правило, сопровождавшихся периодическими вспышками насилия или оскорбительного поведения. Вполне вероятно, что преступник отнимал у одной или нескольких жертв какие-нибудь личные вещи, скорее всего — украшения, и потом отдавал их женщине, с которой тогда находился в связи, но не объяснял их происхождение.
Мы полагали, что преступник где-то работает, но, ввиду его вспыльчивости и некоммуникабельности, это не могла быть работа высокого уровня, к тому же, он наверняка не раз переходил с места на место. Скорее всего, в школе он был неуспевающим учеником, который не ладил со сверстниками, предпочитал одиночество и конфликтовал с начальством. Он вполне мог жить на иждивении у женщины, обеспечивающей ему финансовую поддержку. Конфликт с ней мог привести к серии убийств.
Как и у многих других преступников, после первых убийств поведение НС наверняка изменилось, чего не могли не заметить люди, окружающие его. Он мог начать пить, употреблять наркотики, спать и есть в непривычное время, терять вес, проявлять беспокойство, повышенное стремление к общению. К тому же он наверняка следил за ходом расследования. Мы сообщили полиции, что общественность может оказать неоценимую помощь в поиске убийцы, если будет опубликован перечень этих недавно появившихся у человека качеств: по крайней мере, кто-то в окружении преступника поймет, в чем дело. Холли Тарр была убита в апреле. Эта начинающая талантливая актриса из Окемоса, Мичиган, приехала на весенние каникулы навестить брата, жившего в районе Буэна-Виста. После этого убийства НС с трудом избежал ареста. Несколько свидетелей видели, как из дома выбежал мужчина с ножом, закрывая лицо тенниской. Относительно примет преступника они могли сказать только, что он был смуглым, чуть ниже среднего роста. Убегая, он сбил с ног рабочего-ремонтника, которому один из жильцов сообщил об «ужасном вопле». Ремонтник обнаружил Холли Тарр в спальне, накрытую окровавленным полотенцем. К этому моменту неизвестного преступника стали называть в прессе «клермонтским убийцей». Мы думали, все эти события приведут к некоторому затишью и убийца ненадолго «ляжет на дно», набираясь смелости. Мы полагали, что после случившегося он прекратит орудовать в одном и том же районе. Он мог даже переехать в другой город под предлогом более выгодной работы или визита к родственникам или друзьям. Но вряд ли он образумится. Большинство подобных людей не умеют останавливаться на достигнутом.
Он вновь «всплыл на поверхность» через два месяца — в другом месте, но опять-таки в жилом квартале, вблизи того района, где он явно чувствовал себя наиболее свободно. Потом подобных убийств не случалось до середины сентября, когда Памела Кларк и ее восемнадцатилетняя дочь Эмбер погибли в доме неподалеку от университетского городка. (Памела Кларк, мать Эмбер, была моложавой и весьма привлекательной.) Все шестеро подпадали под один и тот же физический тип, и, судя по фотографиям, Эмбер Кларк поразительно напоминала предыдущую жертву, Дженен Уэйнхолд. В ходе самой шумной в истории города охоты за человеком полиция Сан-Диего в течение тринадцати месяцев делала все возможное, чтобы отыскать преступника, который, по ее убеждению, был виновен во всех шести страшных, садистских убийствах.
Перелом в расследовании наступил в начале февраля 1991 года: вернувшись домой из семейного центра здоровья, Джералинд Венверлот принимала душ, когда услышала поскрипывание дверной ручки. Выглянув в глазок, она увидела чернокожего, который пытался открыть дверь. Она сумела задвинуть засов, и незнакомец убежал. Но несколько дней спустя Венверлот увидела, как тот же мужчина подвез на работу ее подругу, Карлу Льюис.
Его звали Клеофас Принс. Один из младших служащих полиции, назначенный на пост у центра здоровья, арестовал его по обвинению в попытке совершить кражу со взломом. На полу в «шевроле-кавалер» 1982 года, принадлежащем Принсу, обнаружили несколько ножей. Но Принса пришлось выпустить под залог за недостатком улик. Однако в полиции взяли пробы крови и слюны задержанного, отправив их в цитологическую лабораторию в Мэриленд, на анализ ДНК. Три недели спустя по результатам анализа задержанный был отождествлен с убийцей Дженен Уэйнхолд.
Полиция побывала в квартире Карлы Льюис, где жил Принс. По соседству жила четвертая жертва, Элисса Келлер. Сам Принс покинул город и вернулся домой в Бирмингем, штат Алабама. Но в квартире нашли золотое кольцо с опалом — то самое, которое отец Холли Тарр подарил ей в день шестнадцатилетия. Изготовитель кольца сообщил полиции, что всего было сделано шестьдесят три таких украшения и ни одно не отправляли в Калифорнию.
В воскресенье 3 марта 1991 года полиция Бирмингема арестовала двадцатитрехлетнего чернокожего, бывшего флотского механика, проживавшего в районе Буэна-Виста во время первых трех убийств. Его арестовали за кражу и выпустили на поруки, как вскоре последовал звонок из полицейского управления Сан-Диего. В квартире Принса обнаружили еще одно кольцо, по виду напоминавшее то, что принадлежало Элиссе Келлер, и ботинки, оставляющие отпечатки, соответствующие найденным в нескольких местах преступлений. Команда шерифа Сан-Диего начала расследование в связи с нераскрытым убийством Дианы Дан в мае 1988 года. Полиция Хоумвуда, штат Алабама, тоже была не прочь побеседовать с задержанным о нераскрытом убийстве двадцатитрехлетней Тони Лим в марте 1990 года. Оба этих преступления по своим отличительным чертам напоминали те, когда от ножевых ранений погибли шесть женщин главной серии убийств.
Ключевым моментом дела стало соответствие ДНК в пробе спермы, взятой с одежды второй жертвы из Буэна-Виста, Дженен Уэйнхолд (ей только что исполнился двадцать один год), и в пробе крови и слюны, взятой у Принса. А как же быть с остальными пятью убийствами? Полиция Сан-Диего обратилась к нам с просьбой изучить все шесть дел и выяснить, верно ли заключение о том, что все убийства совершены одним и тем же лицом. Несколько специалистов, в том числе обвинители Дэн Ламборн и Вуди Кларк, а также сержант Эд Петрик из команды следователей, приехали к нам в Квонтико. Если бы обвинителям удалось доказать, что подсудимый совершил все шесть убийств, а не одно — Дженен Уэйнхолд, — то количество и состав преступлений можно было расценить по калифорнийским законам как «отягчающие обстоятельства», требующие смертного приговора. Обвинителям не хотелось, чтобы этот человек вновь оказался на свободе. Рассмотрев все шесть случаев, а не только первые три, основываясь на соображениях МО и «почерка», мы пришли к выводу, что все убийства взаимосвязаны.
Все шесть жертв были белыми женщинами, все, кроме Памелы Кларк, — брюнетки в возрасте от восемнадцати до двадцати одного года. Что касается «модус операнди», в каждом случае убийца проникал в дом через незапертую дверь или окно, каждый раз пользовался ножом, все происходило в доме жертв, то есть в четырех случаях — в квартире, в пяти случаях временем нападения было выбрано начало дня. Четыре раза нож был случайным орудием, взятым на кухне жертвы. Первые три жертвы жили в одном и том же комплексе, на втором этаже — все это мы расценили как уровень комфорта для нападающего, живущего неподалеку и хорошо знающего район. Следов взлома нигде не обнаружилось, в пяти из шести случаев не было совершено ограбление, хотя драгоценности преступник взял у третьей, четвертой и пятой жертв. Этот последний факт подпадает под категорию «почерка», если допустить, что первоначальной целью преступника было не просто ограбление.
Естественно, мы не верили, что преступник замышлял лишь одно ограбление, поскольку он не взял никаких вещей у первой, второй и шестой жертв; кроме того, все они погибли от сравнительно неглубоких ножевых ран, очень похожих у пяти жертв из шести, сосредоточенных в области груди и указывающих на накопившийся гнев и ярость. Однако эта ярость удерживалась под необычно высоким контролем. Мы не обнаружили следов припадка безумия, которые часто видим в подобных ситуациях, и, если не считать ножевых ранений, жертвы почти не пострадали от физических травм. Все жертвы были обнаружены лежащими лицом вверх на полу, обнаженными или частично обнаженными; преступник даже не попытался прикрыть трупы.
