Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №1 за 1999 год

Земля людей: «Гон хей фатт чой», или С новым годом, Гонконг!

Это   Гонконг,   похожий разве что на чудесную песню  сирены,  которая захватила вас навечно в плен  своего  очарования.

Накануне китайского Нового   года   в   Гонконге особенно многолюдно и шумно — первое, что я узнала, прилетев туда.  На фоне темных   курток,   в   которые   было   одето большинство китайцев, тем более красочно выглядели надписи на зданиях. Замысловатые иероглифы больше походили на высушенные водоросли океана, чем на яркие рекламы или сообщения о праздничной предновогодней распродаже.

Мне не терпелось узнать, как же наступает необычный Новый год, когда на все последующие 364 дня самым главным станет одно из двенадцати далеко не экзотических животных.

Когда я оказалась в водовороте лихорадочно спешащей толпы, то среди миниатюрных китаянок почувствовала себя громоздкой и нерасторопной. Они, видимо, понимая это, извинялись за мою неловкость намного чаще, чем это делала я сама.

Людское море несло меня по улицам Гонконга — вверх и вниз, по суше и по морю. Из континентальной части Гонконга я попала на остров благодаря энергичной толпе китайских ребят. Под громкие крики и смех они попросту затолкали меня на небольшой паром.

«Удивительно, — успела отметить я, — в такой, по нашим понятиям, жуткой давке люди совсем не раздражают друг друга...» Они шутили, иронизировали и своим весельем заражали даже снобов-иностранцев.

Когда мы пришли на остров, толпа дружно увлекла меня куда-то вглубь города. Как в фильме чаплинских времен замелькали улицы, застроенные гигантскими небоскребами. Пробегали мы мимо китайских аптек — душистые волны пряностей бодрили и прибавляли сил в этом необычном марафоне. Вдалеке   показалось   что-то слепящее. Глаза отказывались принять все разом. Все спешили на знаменитый цветочный рынок в парке Виктории.  Со  всего   Гонконга  сюда привезли неизменных участников торжества Нового года — цветы и, конечно, мандарины. Крошечные и огромные, растущие в маленьких горшках и больших кадках. Вот они, новогодние а на них — «золотые монеты». Ведь главный подарок в Китае — «лаки мани» — деньги удачи. Они могут быть настоящими и шоколадными. Монетки кладут в красные конвертики — «ампау» и развешивают на ветках мандариновых деревьев. Каждый китайский дом, независимо от достатка его владельцев, обязательно украшает свои новогодние деревца такими магическими конвертиками, приносящими удачу, богатство, процветание и здоровье.

Золотые краски базара в парке Виктории гармонично дополняли цветущие персиковые деревья. Сиреневые рощи были «посажены» в соленую воду, чтобы бутоны не распустились до новогодней ночи. А потом их будут дарить как символ самой преданной любви.

Небольшое мандариновое дерево и ветка персика с фиолетовыми цветами —  я даже и не помню, как стала их обладательницей, — сделали меня еще более неуклюжей. К тому же возник вопрос: а кому я их подарю?

Но тут такие же «отоваренные» покупатели, как и я, начали пробираться к выходу с базара, почему-то при этом повторяя название улицы — Голливуд — может, там и есть самое главное? Вместе с веселыми китайскими товарищами я тоже поспешила в их Голливуд.

Все двери в домах на этой улице были открыты. Прямо перед нами выметались кучи мусора, выбрасывались на улицу какие-то предметы. В витринах небольших магазинчиков начищали величественных Будд. Из ведер прямо на тротуар выливали грязную воду, которая стекала вниз, ведь Голливуд располагался почти на горе. По традиции —  ничего старого, грязного не должно было оставаться в доме в Новом году...

Оказалось, что большинство китайцев шли к храму Ман му, к которому и вела эта самая улица Голливуд. Войти в храм мог любой — не было никаких запретов для иностранцев, иноверцев. Какая-то сердобольная женщина, увидев мою растерянность, потянула меня за собой. Мы обменялись улыбками, что означало полное понимание. Перед большим алтарем в бронзовых чанах горел огонь. Люди подходили и ставили зажженные сандаловые палочки. Все это происходило под внимательными взглядами многочисленных наряженных богов с разрисованными лицами.

Женщина положила перед алтарем пакетик с фруктами, встала на колени, сложила перед грудью ладони и отчаянно затрясла ими, усердно прося о чем-то богов.

Я поспешила оторвать несколько мандаринов от своего дерева и преподнесла их наиболее суровому богу в надежде задобрить его. Кто знает — что может случиться в самый Новый год...

Затем приветливая китаянка взяла пачку бумаг с иероглифами и направилась к печи в соседнем помещении. Она пригоршнями кидала бумагу в огонь.

«Ну, конечно, — вспомнила я рассказ моего друга-китаиста, — это же молитвы, которые, сгорая, вместе с дымом доходят до Бога. Он передает вести от женщины ее умершим родственникам».

В последний день Старой Луны магазины Гонконга работали круглые сутки. Вокруг все здания были разукрашены как пасхальные яйца. Новогодняя распродажа закружила весь город. Кто во всю мощь своих легких, кто в мегафон кричал душераздирающим голосом о самом-самом своем лучшем и дешевом товаре. Бог удачи Чой Сан руководил распродажами. Он был одет в яркий расшитый халат, с золотой короной на голове, длинными усами и лукавой улыбкой. Время от времени он извещал о каком-то редком товаре, образцы которого тут же приносили его помощники и бесплатно раздавали. Больше всех доставалось шустрым мальчишкам. Они только и успевали бегать от одного магазина в другой, обмениваясь и хвастаясь схваченными подарками. Недаром говорят, что в Гонконге есть все — от Диора до древних амулетов. Первоклассные подделки охапками скупали не только иностранцы, но и местные жители.

Праздничная лихорадка передавалась каждому — улыбки, смех, громкие, почти кричащие разговоры не прекращались даже в многочисленных уличных кафе. Призывные ароматы разнообразных китайских блюд только усиливали ощущение скорой встречи с Новой Луной. Глаза у меня разбежались, какую же кухню предпочесть: пекинскую, шанхайскую, хакка, сычуаньскую, а может, кантонскую?! Хотелось попробовать все сразу, но пугало одно: не потонет ли «звездный паром», когда я соберусь возвращаться в гостиницу? Остановилась у первого уличного кафе, где была представлена кантонская кухня. Описать ее невозможно. Надо пробовать. Остается сказать — даже от воспоминаний о ней у меня до сих пор ностальгически сжимает желудок.

Пока я сидела в кафе, успела разглядеть   рядом   с   большим магазином, торгующим новейшими компьютерами, небольшую вывеску: «Предсказатель судьбы». Быть в Гонконге и не узнать свою судьбу, тем более в канун китайского Нового года, — непростительно.

В небольшой прихожей толпились люди. Все они пришли сюда за тем же, что и я. Китайцы спокойно ждали своей очереди. Те, кто выходили от предсказателя, выглядели сосредоточенными. «Ну, конечно, — вспомнила я. — Они окружили себя таким количеством символов и богов, что это требует постоянной тренировки памяти». К примеру, у них есть счастливые цифры: три по-китайски звучит и как «жизнь», восемь как «процветание», девять как «вечность»... Дело в том, что на кантонском диалекте одно и то же слово в зависимости от его произношения может означать совершенно различные понятия. В Гонконге существуют особые аукционы, на которых можно купить «счастливый» автомобильный номер. Банки Гонконга зачастую охраняют бронзовые львы от вредных и опасных драконов, живущих в горах...

И тут меня кто-то легонько дернул за рукав. Оказалось, подошла моя очередь.

Рассказывать о том, что я узнала о своей судьбе, не буду — это может спугнуть удачу. Так объяснил мне уважаемый китаец-предсказатель очень преклонного возраста, с ним я общалась через его дочь — она переводила слова отца на английский. Выспрашивал он обо мне с пристрастием — все пытался узнать, в какое время суток я родилась, какая была погода... Потом открывал старинные книги, пытаясь отыскать в них что-то обо мне. Жег сандаловые палочки, и сам же от этого сильно кашлял.

Мне захотелось сделать что-то приятное этому старому человеку, который даже в таком возрасте продолжал трудиться, отыскивая самое важное в людских судьбах и даря надежду. Я протянула предсказателю свое немного поредевшее мандариновое деревце. Он кивком головы поблагодарил меня. Уходя, я попыталась развернуться в крохотной комнатке, но при этом случайно распахнула дверь в соседнюю комнату. И замерла. Вся она была заставлена мандариновыми деревьями.

Новый год вот-вот наступит, а я все еще в водовороте городской суеты. Как же в китайских семьях справляют его?