Мифы Тропической и Южной Африки - Ирина Татаровская
С реки донеслись крики и гомон. Было время купанья и игр. Я слышал плеск воды и радостный смех, то и дело взлетали сверкающие брызги, будто бы в самом деле кто-то плескался в реке. Я огляделся, но не увидел ни одного купальщика.
Я был среди людей — и все же голодал: никто не подал мне ни куска. И украсть я ничего не смог: все исчезало прямо из-под рук. Выпивалась вода; пища, сварившись, сама себя поедала; огонь загорался сам по себе и так же гас; поспевшие бананы сами собой очищались от кожуры и съедались; деревья сами себя валили и превращались в поленья; те же сами собирались в вязанки и отправлялись к очагу.
Дома сами строились и разрушались; голоса разговаривали сами с собой и пели лишь для себя. А надо всем этим светило солнце, не слишком жарко, но и не холодно.
Ночь там словно бы и не ночь — луна светит так ярко, что светло, как днем. Земля не остывает по ночам, и дневная жизнь не затихает.
Вокруг цвели прекрасные цветы, я слышал птичий щебет и жужжание пчел, собиравших цветочный мед; но ни птиц, ни пчел я не видел. Нет такого звука в стране Кикуйю, будь то голос человека или зверя, насекомого или птицы, которого я бы не слышал в том странном краю. Но ни разу не видел я тех, кому принадлежали эти голоса, и ни разу они мне не ответили, как я их ни молил.
То была страна духов, а нам, людям, в краю том не место[109].
В приведенном мифе показано, как духи существуют в неземном мире. Духи видят людей и другие предметы окружающего мира, но для них они не существуют реально, не обладают наличным бытием. Можно предположить, что это описание жизни духов в загробном царстве и есть подобие того сверхъестественного мира, который существует в сознании людей с мифологическим мировоззрением. Здесь имеется некое переживание мира, но реального мира как такового нет. Следует полагать, что в таких мифах можно увидеть гносеологические основания раздвоения мира в мифологическом сознании на естественный и сверхъестественный — мир духов.
Французский философ, антрополог Люсьен Леви-Брюль рассматривал чувственный и сверхчувственный миры как единое целое. «Другими словами, умственная жизнь первобытных людей (а следовательно, и их социальные институты) зависит от того основного и первоначального факта, что в их представлениях чувственный мир и мир “иной” составляют нечто единое. Совокупность невидимых существ для них неразрывна от совокупности существ видимых. “Иной” мир существует не менее непосредственно, чем видимый, он обладает большей действительностью и внушает больше страха. Поэтому он в большей мере владеет их душой и отвращает их сознание от анализа и выявления тех данных, которые мы называем объективными. Зачем все это, коль скоро жизнь, успех, здоровье, строй природы, наконец, зависят в каждый данный момент от мистических сил»[110].
Состояние мифического сознания, описанное в мифе «В стране духов», можно охарактеризовать как существование чего-то без самого существующего. В психопатологии подобное восприятие мира известно как дереализация, то есть человек воспринимает окружающий мир в его очертаниях, но в то же время этот мир представляется ему несуществующим.
Подводный мир встречается в мифах и сказках, где главным действующим лицом является женщина, так как вода символизирует женское начало в африканской мифологии. Женские жертвенники и алтари сооружались у рек и озер. Понятие «подводный мир» или «потусторонний мир» первоначально во всех мифологиях мира имело значение «относящийся к воде» или «находящийся за водой, за рекой», поэтому вода отождествлялась с нижним миром. Во многих мифах рассказывается, что средний мир отделяется от нижнего мира «рекой забвения». Например, согласно представлениям древних греков, души умерших переправлялись в царство Аида по воде.
Жителями потустороннего мира в мифологии народов Тропической и Южной Африки являются боги, духи и предки. Человек, когда попадает в этот мир, не остается незамеченным. Пришедшего, как правило, замечают по запаху. Его выдает «запах очага», который очень неприятен мертвым. Однако героя встречают хорошо, его расспрашивают о причине визита, предлагают ночлег. Если же герой оказывается на какое-то время в потустороннем мире, как, например, Ангузу из мифа «Подводный мир», и решает остаться там и поработать на бога озера, ему отводят отдельную хижину, «он ест много мяса и пьет много молока». Если же герой пришел в подземный мир ненадолго, ему запрещается прикасаться к еде. «Я не предлагаю тебе никакого угощения, ни еды, ни питья, потому что, стоит тебе отведать хоть крупицу или выпить хоть каплю, тебя не отпустят отсюда уже никогда, ты вынужден будешь остаться среди мертвых»[111]. Еда имеет здесь особое значение. Вкусить пищу для мертвых — значит приобщиться к миру умерших. Именно поэтому существует запрет на употребление этой пищи для живых. Когда герой вынужден остаться в царстве мертвых на какое-то время, ему необходимо есть пищу мертвых для того, чтобы выжить. Эта пища дает сверхъестественные способности, которые помогают живому человеку находиться в «иных», враждебных ему условиях проживания. Мир живых и мир мертвых — это два полярных мира, поэтому то, что хорошо живому на земле, может быть смертельно в потустороннем мире, и наоборот.
Таким образом, верхний, средний и нижний миры не изолированы полностью, они сообщаются между собой. С земли можно попасть на небо или в преисподнюю. Российский историк-африканист и социальный антрополог Дмитрий Михайлович Бондаренко утверждает, что «бенинцы и ныне верят, что в прежние времена небесный мир могли посещать и живые, поднявшись по дороге, начинавшейся у дворца верховного правителя… По этой же дороге спускались на землю духи предков, принимавшие человеческий облик, так что живой, встретив их по пути на небо, не догадывался, кто перед ним, конечно, если духи не начинали проявлять свои специфические способности»[112]. В мифах многих народов Тропической и Южной Африки часто встречаются сюжеты о том, как герой проникает на небо или в страну духов. Мифологические странствия живых в мир мертвых и мертвых в мир живых, а также богов в мир людей и людей в мир богов свидетельствуют о произошедшем неполном разделении этих миров, что позволяет совершать переходы из одной сферы бытия в другую. Пространственные представления в мифологическом сознании основаны на двойственном восприятии пространства, в котором реальный и мифический миры не разделяются, а являются продолжением друг друга. Пространство мифа, считал немецкий философ Эрнст Кассирер, это
