Балканские мифы - Наталья Георгиевна Осояну
«Ох, Милица, чтобы ты провалилась,
Выдала меня ты с головою».
Так сказал и кинулся из башни,
Не бежал к планине Ястребацу,
А бежал под тучи в занебесье,
А за ним вослед Змей деспот Вуче,
Гнал он змея в темном занебесье
И ударил палицей тяжелой,
Перебил ему в оплечье крылья[67].
Второстепенный персонаж в этом цикле, упомянутый и в цикле о Марко Кралевиче, — банович Секула, венгр Янош Секели. О нем есть несколько песен. В песне «Банович Секула и вила-нагоркиня»[68] он побеждает красивую и сильную вилу Андесилу после долгого и трудного боя, отнимает у нее крылья и берет в жены. Она рожает ему девять сыновей, которых отсылает к своей сестре Анджелии, и в конце концов, хитростью выпросив крылья у мужа, сама покидает его. В песне «Банович Секула и Йован Косовац»[69] герой рассказывает своему дяде Янко Сибинянину (Яношу Хуньяди, воеводе Трансильвании) о том единственном случае, когда жестоко подшутил над стариком на хромой лошади, а тот вдруг проявил невиданную мощь и едва не убил героя. Янко Сибинянин объясняет Секуле, что он повстречал Йована Косоваца, хитрого и могучего хранителя Косова, который нарочно провоцирует встречных юнаков, чтобы потом их погубить в отместку за неподобающее поведение. В откровенно фантастической песне «Секула оборачивается змеем» герой предупреждает Янко, что умеет превращаться в шестикрылого змея, и просит в него не стрелять, а метить в сокола, которого принесет, ибо этим соколом будет заколдованный турецкий султан. Но Сибинянин делает все наоборот…
Как предполагает Николай Кравцов, цикл о Бранковичах был сложен во время их правления и после его окончания приверженцами и вассалами, мечтавшими о возвращении деспотов. Это объясняет хронологические расхождения и тот факт, что Бранковичи выглядят идеальными героями[70].
Цикл о Черноевичах
Поднимался Иво Чарноевич,
Стройного коня седлает Иво,
Он седлом серебряным седлает,
Золотой уздой его уздает,
Подтянул серебряной подпругой,
Золотые вынимал уздечки,
Золотые вынимал подпруги,
И коню он на седло повесил
Два ключа от белых городов двух,
От Скатара и Солила-града,
Посылал латинскому он кралю[71].
«Женитьба Джюра Чарноевича»
Юнацкие песни о Черноевичах повествуют об одноименной династии владык Зеты — средневекового княжества, располагавшегося на территории современной Черногории. Этот цикл сложился в XV веке при дворе правителей в городах Жабляке и Цетине, которые на тот момент были культурными центрами. В частности, в Цетине была основана вторая в истории кириллическая типография, которой покровительствовал Георгий IV Черноевич.
Первым в династии был Стефан I Черноевич, который, пытаясь противостоять туркам, лавировал между боснийским воеводой Степаном Вукчичем Косачей, албанскими князьями во главе с Георгием Кастриоти (Скандербегом), Георгием Бранковичем и Венецианской республикой, чьим вассалом он и стал в итоге в 1452 году. Его преемники, сын Иван и внук Георгий IV, продолжали ту же политику, а второго внука — Стефана II — турки в конце концов использовали, чтобы захватить страну, и на нем династия прекратилась.
Песни о гайдуках и ускоках
Не желает отвязаться турок,
И меня он снова хлещет плеткой.
Хоть ударил он меня не сильно,
Но зато я сильно рассердился,
Размахнулся заступом тяжелым
И легонечко ударил турка.
Так тихонько я его ударил,
Что с коня жених свалился наземь.
Я тогда его ударил дважды,
А потом еще ударил трижды,
Бил, пока с душой он не расстался[72].
«Старина Новак и кнез Богосав»
Гайдуцкие юнацкие песни описывают героические деяния, веселые проделки и романтические похождения гайдуков — разбойников, ведущих партизанскую войну, наказывавших за страдания народа турецких захватчиков и наместников, а также переметнувшихся на их сторону предателей.
Центральный персонаж этого цикла — старина Новак, чей образ, как объясняет Н. Кравцов, сложился из двух прототипов, бывших тезками: Кесаря Новака, сподвижника Вукашина, и гайдука Баба Новака, который служил валашскому воеводе Михаю Витязулу[73]. В числе героев песен также сын старины Новака Груица, побратим Радивой, племянник Татомир и прочие.
Ускоки — гайдуки Западной Сербии и Далмации. Строго говоря, этим словом называли всех переселенцев, которые обосновались в приграничье, вблизи от земель, захваченных турками. Еще их именовали граничарами, то есть пограничниками (формально воины пограничья несли сторожевую службу, а на разбой, направленный против турок, их покровители венгры, австрийцы и венецианцы долгое время закрывали глаза — так было выгоднее всего). По сути, они вели ту же самую борьбу, что и другие гайдуки, но среди ускоков были свои герои: например, Сенянин Иво, Стоян Янкович и Байо Пивлянин, все трое — реальные исторические лица, правда, жившие в разное время (напомним: как и многие другие юнацкие песни, повествования о гайдуках и ускоках лишь отталкиваются от истории и маскируются под нее, а на самом деле содержат немало дополнений, которые если и не представляют собой чистейшую фантастику, то могут быть как минимум анахронизмами).
Портрет Гайдука-Велько, известного сербского преступника, боровшегося против османского владычества в первой половине XIX века. Анастас Йованович.
Museum of Arts and Crafts, Zagreb
Ускоки не только устраивали сухопутные вылазки против турок, но и занимались морским пиратством, направленным по умолчанию против турок, а время от времени — против бывших нанимателей, не сдержавших свои обещания. Их деятельность достигла наибольшего размаха на рубеже XVI–XVII веков, спровоцировав даже так называемую Ускокскую войну между Австрией и Испанией с одной стороны и Венецией, Голландией и Англией — с другой. Когда ускоки из полезного оружия окончательно превратились в помеху для развития торговли, под необоримым воздействием мощных политических сил они ослабли и сдали позиции, оставив после себя народную память, запечатленную в песнях.
Одна из особенностей песен этой категории заключается в том, что их сочиняли и пели сами гайдуки и ускоки, а не только слепые сказители-гусляры, — и, как отмечают некоторые авторы, этим способствовали распространению историй о своих похождениях[74].
Среди болгарских гайдуцких песен хотелось бы особо отметить одну, посвященную Сирме Стрезовой Крстевой (1776–1864), которая еще юной девушкой — под видом мужчины — возглавила отряд болгарских гайдуков и успешно командовала ими без малого двадцать лет, пока обман не раскрылся. После этого Сирма отошла от дел, вышла замуж за одного из своих бойцов и прожила еще
