Вальтер Скотт - О "Замке Отранто" Уолпола

В тех частях книги, где действие зависит от чувств и поступков людей, автор развертывает повествование с большим драматическим талантом, который впоследствии столь ярко проявился в «Таинственной матери». Персонажи «Замка Отранто» действительно представляют собой скорее типы, нежели индивидуальные характеры. Но это было до известной степени продиктовано самим замыслом показать по возможности облик целого общества излюбленной автором эпохи, с ее нравами и обычаями, пренебрегая отдельными оттенками и частными отличительными чертами. Но действующие лица обрисованы удивительно рельефно, четкими штрихами, выражающими дух эпохи и соответствующими характеру повествования. Никогда, быть может, феодальная тирания не была олицетворена лучше, чем в образе Манфреда. Он отважен, хитер, коварен и честолюбив, как многие властители тех мрачных варварских времен, но не лишен остатков совести и естественных чувств, что заставляет нас до известной степени сочувствовать ему, когда гордыня его иссякает, а его род гибнет. Благочестивый монах и кроткая Ипполита удачно противопоставлены себялюбивому и деспотичному князю. Теодор — обычный юный герой романтической истории, Матильда же полна такой нежной прелести, какой редко отличаются героини подобных сочинений. Так как автор сознательно отодвигает Изабеллу на задний план, для того чтобы выдвинуть вперед дочь Манфреда, многие читатели остались недовольны намеком в заключительных строках повести на то, что Теодор впоследствии обручился с Изабеллой. Этот поворот является в некоторой степени отступлением от правил рыцарства, и сколь ни естественно такое событие в обычной жизни, оно коробит нас в рыцарской повести, ибо несовместимо с царством волшебных грез. Во всех других отношениях — при условии допущения необычайных происшествий бурной и мрачной эпохи — рассказ, там, где он касается человеческих дел, продуман во всех подробностях, течет плавно, представляя собой хорошо слаженную последовательность увлекательных эпизодов, и завершается величественным, трагическим и волнующим финалом.

«Замок Отранто» написан чистым и правильным английским языком, на нынешний взгляд несколько старомодным и более соответствующим классическим образцам, нежели современный язык. М-р Уолпол, руководствуясь своим вкусом и своими убеждениями, отбросил прочь привнесенные д-ром Джонсоном[8] из латыни тяжеловесные, хотя и сильные вспомогательные средства; ведь всякий раз, при попытке их употребления, оказывалось, что с ними невозможно справиться, как с латными рукавицами Эрикса, и не об одном прибегавшем к ним бедняге можно было бы сказать:

… et pondus et ipsaHuc illuc vinclorum immensa volumina versat{8}

Чистота языка м-ра Уолпола и простота его повествовательной манеры не допускали также тех пышных, цветистых, сверх меры приукрашенных описаний природы, которыми м-с Рэдклифф уснащала и нередко загромождала свои романы. Едва ли в «Замке Отранто» найдется хоть одно описание ради описания, и если бы сочинители романов подумали над тем, насколько от такой сдержанности выигрывает повествование, они, возможно, пожелали бы отказаться хотя бы от назойливых словесных излишеств, более уместных в поэзии, нежели в прозе. Всю свою силу Уолпол приберегает для диалога; особенно примечательно, что он, распоряжаясь своими «земными» персонажами с искусством современного драматурга, последовательно соблюдает «рыцарский» стиль речи, характеризующий время действия. Это достигается не расцвечиванием повествовательных частей или диалога старинными словечками и вышедшими из употребления выражениями, но тщательным исключением всего, что может вызвать современные ассоциации. В противном случае его сочинение походило бы на современное платье с нелепо нацепленными на него антикварными украшениями, а так оно словно обряжено в старинные доспехи, с которых, однако, счищена ржавчина и сметена паутина. Для иллюстрации сказанного сошлемся на сцену первой встречи Манфреда с князем да Виченца, в которой превосходно воспроизведены обычаи и речь рыцарского сословия и вместе с тем мастерски изображено смятение человека, сознающего свою вину и испытывающего замешательство при своей попытке оправдаться даже перед безмолвным обвинителем. Критики замечали, что образам слуг не присуща та достойная степенность, которой отличается вся повесть в целом. Но по этому вопросу автор достаточно полно высказался в свою защиту в написанных им самим предисловиях к «Замку Отранто».

Нам остается после всех этих разрозненных замечаний добавить только следующее. Если Хораса Уолпола, проложившего путь новому литературному жанру, и превзошли иные из его последователей в ненавязчивом мастерстве описаний и в умении держать ум читателя на протяжении длинного и запутанного романа в состоянии лихорадочного напряжения и тревоги, все же за ним остается не одна лишь заслуга первооткрывателя и новатора. Целомудренная строгость и точность стиля, удачное соединение сверхъестественного с человеческим, выдержанность повествования в духе нравов и языка феодальных времен, достигаемая четкой обрисовкой и выразительной характеристикой персонажей, а также единством действия, в ходе которого чередуются трогательные и величественные сцены, — все это заслуживает самых высоких похвал. В общем, мы не можем не принести дани нашей признательности тому, кто умеет вызывать в нас столь сильные чувства, как страх и сострадание, и мы с любовью приносим ее автору «Замка Отранто».

Примечания

1

Статья Вальтера Скотта о «Замке Отранто» напечатана в переиздании этой довести, вышедшей под его редакцией в «Библиотеке романов» издателя Балантайна (1820).

2

Кальпренед (1610–1663) — французский писатель, автор псевдоисторических галантных романов. Самый знаменитый из них — «Клеопатра». Мадлена Скюдери (1607–1701) — французская писательница, автор многотомных галантно-прециозных романов «Артамен или Великий Кир» и «Клелия», где под именем героев древней истории были выведены французские аристократы и вельможи того времени. Романы Кальпренеда и Скюдери были излюбленным «женским чтением» не только во Франции, но и в других европейских странах.

3

«Зритель» («The Spectator») — моральный еженедельник, издававшийся 1711–1712 гг. английскими критиками Аддисоном и Стилем.

4

…было окрещено его невежественным переводчиком… — Правильный перевод — «Великий Кир» («Le Grand Cyrus»). Английский переводчик сохранил в заглавии слово grand, хотя по-английски оно значит не «великий», а «грандиозный, величественный». Следовало вместо «The Grand Cyrus» перевести «The Great Cyrus».

5

Брауншвейгская (или Ганноверская) династия — английская династия немецкого происхождения, правящая Англией с 1714 г. по настоящее время. В первое время была очень непопулярна, хотя ее призвание окончательно закрепило политический компромисс революции 1689 г. (см. статью, стр. 251). Умелая политика Роберта Уолпола как премьер-министра при первых двух королях этой династии Георге I и Георге II значительно укрепила ее положение.

6

Томас Уортон (Thomas Warton) — выдающийся представитель английской предромантической критики (см. статью, стр. 254). Был автором первой истории средневековой английской литературы («History of English Poetry from the XII to the close of the XV century», 4 vols, 1774–1790).

7

Жан Фруассар (Jean Froissart, 1337–1400) — средневековый французский историк, автор «Хроники» Столетней войны, дающей идеализированную картину рыцарского мира.

8

Доктор Сэмюэль Джонсон (1709–1784) — известный английский критик, лексикограф и писатель середины XVIII в., выдающийся представитель просветительского классицизма.

Сноски

1

Хорошо известно, что м-р Уолпол сочинил свою прелестную, остроумную басню «Майорат» в ответ на заданный ему вопрос, не собирается ли он отказать по завещанию Стробери Хилл своей семье, когда сооружение и отделка дома будут завершены.

2

M-м Дефан пишет, что прочла „Замок Отранто“ дважды, но не добавляет ни единого слова похвалы. Она осуждает переводчика за включение в издание второго предисловия, главным образом ввиду того, что оно может, по ее мнению, поссорить Уолпола с Вольтером.

3

Ослепительные чудеса (лат.).

4

У честного Основы, по-видимому, и уворовал эту выдумку м-р Джон Уайзмен. школьный учитель из Линлитгоу, который, изображая льва в представлении, разыгранном перед Карлом I, заявлял, кто он таков на самом деле, в следующих стихах, вложенных ему в уста Драммондом Готорнденом: