Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Несмотря на протесты грузинской стражи, они были быстро выкинуты на берег. Генерал Фостиков, бывший на «Добровольце», перешел на болиндер, и, к удивлению растерявшихся грузин, из трюмов начали высыпаться вооруженные люди и набрасываться на них. Дело было окончено после нескольких выстрелов. Милиционеры рассыпались по направлению к забору, были схвачены безоружными казаками, спешены, разоружены и затем выведены за черту лагеря.
Десант, выскочив на берег, сразу же разделился на три группы и оцепил место посадки. Несколько времени шла перестрелка с немногочисленными грузинскими цепями пехоты, но и она затихла и затем во все время посадки поднималась лишь изредка и то больше одиночными выстрелами.
Как только грузины были отогнаны, к берегу начали подходить в большом порядке стройными колоннами и даже «в ногу» наши части. Посадка началась в 17 часов и проходила в большом порядке. На первый болиндер пыталось было сесть больше положенного числа, но генерал Фостиков лично вмешался и быстро водворил порядок. В помощь болиндеру были посланы все шлюпки с «Алмаза» и «Дона», которые перевозили людей непосредственно на транспорты. До темноты болиндер успел сделать один рейс. Вся остальная погрузка происходила при полной темноте. Суда стояли без огней. Погода была на редкость благоприятная.
В 19 часов 35 минут грузины открыли артиллерийский огонь по месту посадки. Сделано было сначала три выстрела шрапнелью, не причинившие никому вреда, и затем в течение ночи, с большими интервалами, еще три, с тем же успехом. Увидев, как грузины стреляют, я принял решение не отвечать на их огонь. Действовал я так по следующим соображениям:
1) Наш огонь ночью был бы почти недействителен. 2) Была опасность попасть в своих. 3) Наш огонь, не причинив повреждений грузинской батарее и не остановив бомбардировки, мог бы нанести большой вред местным жителям (местность населена довольно густо). В этом случае конфликт с Грузией, который, если я верно понимаю поведение грузин, может быть, вероятно, улажен довольно легко, принял бы совершенно нежелательную остроту.
За ночь болиндер успел сделать четыре рейса и отвалил в последний раз от берега в 3 часа 35 минут 5/18 октября, забрав последнюю партию казаков, лошадей и десантный отряд полковника Улагая, который всю ночь провел в цепях, охраняя посадку. Генерал Фостиков был до самого последнего момента на берегу и отвалил на моем баркасе почти одновременно с болиндером. К погрузке было предъявлено 150 лошадей, а остальные к этому времени были или проданы, или обменены голодавшими казаками на провизию. Я отдал распоряжение старшему транспортному офицеру старшему лейтенанту Булашевичу погрузить максимальное число, но, к сожалению, удалось погрузить лишь 36 лошадей, так как лошади боялись и их нельзя было заставить спуститься в трюм болиндера. По проверке в Феодосии людей оказалось, что всего было перевезено на «Доне» и «Ялте» 6203 человека, из которых 2⁄3 на «Доне» и 73 – на «Ялте». В это число входили и беженцы, но сколько их было в действительности, сказать не могу. По некоторым сведениям – около 500.
Закончив погрузку, я отошел с судами от берега миль на восемь, где болиндер был подведен к «Ялте», и она начала перегрузку лошадей. Отдав необходимые распоряжения и поручив охрану и конвоирование до параллели Новороссийска «Ялты», болиндера и «Добровольца» командиру «Утки», я вышел с «Доном» в Феодосию. «Утка», проводив суда до назначенного мною места, должна была следовать в Севастополь. «Ялте» я приказал следовать в Феодосию. На переходе в Феодосию я узнал от генерала Фостикова, что вечером 4/17 октября, уже во время погрузки, он получил письмо от генерала Мачавариани, которое служило как бы ответом на мое письмо.
Привожу его текст: «Генералу Фостикову. Весьма срочно. Командир крейсера «Алмаз» прислал мне сегодня ультимативное предложение, где просит разрешения погрузить казаков на суда, иначе он примет самые решительные меры, вплоть до обстрела, в чем я усматриваю официальный разрыв с Грузинской Республикой, и на выстрелы будем отвечать тем же. Угроза нас не пугает, а так как завтра ожидается приезд смешанной комиссии, то рекомендую подождать приезда комиссии. Командующий войсками Гагринского фронта генерал Мачавариани. Адъютант штаба капитан (подпись). № 2275. 17 октября 1920 года».
Естественно, что получение этого письма не могло ни на минуту изменить наших планов и остановить начатую погрузку. Что касается до комиссии, о которой говорится в письме, то она, по объяснению генерала Фостикова, должна была состоять из грузин, большевиков и каких-то иностранцев, и ей было поручено грузинским правительством решить судьбу отряда.
До 17 часов того же 5/18 октября я следовал самостоятельно, но затем, выяснив окончательно, что угля у меня до Феодосии не хватит, вступил на буксир «Дону». Погода, бывшая до того очень хорошей, начала портиться, и вечером задул свежий NW. Ночью он усилился, и во время одного из шквалов буксир лопнул. Пришлось поднять пары и идти самостоятельно, так как свежая погода делала новую подачу буксира чрезвычайно затруднительной. К 16 часам 30 минутам 6/19 октября я дошел, израсходовав весь уголь, до глубины в 30 сажен на Sud от мыса Чауда, стал на якорь и отпустил «Дон» в Феодосию.
Утром 7/20 октября из Керчи пришел буксир «Херсонес», с которого я принял уголь, снова развел пары, поднял якорь и вышел на буксире в Феодосию, куда прибыл благополучно к вечеру того же дня и ошвартовался у Широкого мола.
В Феодосии я застал, кроме «Дона», транспорт «Ялту», пришедший днем 7/20 октября с болиндером и «Добровольцем», а также транспорт «Сарыч», привезший около четырехсот больных и раненых отряда генерала Фостикова, которых он взял из Гагр еще до моего туда прихода. Я очень доволен работой и палубной и машинной команды крейсера. Все вели себя молодцами. Господа офицеры были на высоте.
Н. Гутан472
Краткий очерк действий флота при эвакуации Крыма в ноябре 1920 года473
Состояние флота перед эвакуацией
Состав флота. Состояние флота, как военного, так и коммерческого, в Крыму в 1920 году было далеко не удовлетворительное. Военный флот представлял собой остатки Черноморского Императорского флота и состоял из одного линейного корабля «Генерал Алексеев» (бывший «Император Александр III», бывший «Воля»), одного крейсера «Генерал Корнилов» (бывший «Кагул»), посыльного судна-яхты «Алмаз», трех нефтяных эскадренных миноносцев по одной тысяче тонн – «Дерзкий», «Беспокойный» и «Пылкий», пяти угольных миноносцев – «Капитан Сакен», «Живой», «Жаркий», «Звонкий» и «Зоркий», четырех подводных лодок – «Буревестник», «Утка»,
