Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001
В «Молодой гвардии», в редакции «ЖЗЛ», заведующим работает Юра Селезнёв, очень хороший человек. Я просил его, чтобы он давал тебе что-нибудь на рецензию. Народу у него пребывает дополна, суета заедает, может, и забыл, так напомни ему словесно иль письменно, что я ходатайствовал. Ко мне он хорошо относится.
Моя мечта, если внук выздоровеет, закончить «Последний поклон». В Сибирь мне не удалось и нынче съездить, но недавно съездил на неделю ещё раз в ГДР, пригодится в будущих писаниях о войне.
Из Сиблы я бежал рано. Лета не было. Осень была плохая. Я никаких сил не набрался. От сырости ноет всё.
Вот пока и всё. Всем поклоны. И с Новым годом! Едва уж соберусь написать. Будьте все здоровы! Ваш Виктор Астафьев
3 декабря 1976 г.
Вологда
(В.Хорошавцеву)
Дорогой Виктор!
Привет тебе, Тоне и граду Чусовому, который я вспоминаю часто, и недавно по какому-то поводу и тебя вспоминали. Наитие! Я с удовольствием прочёл твоё писание, ибо о рыбалке, да ещё об Усьве, да ещё о хариусах! ещё и читать-то удовольствие. Беллетристикой, да ещё серой, я уже сыт по горло.
Пятнадцатого декабря редколлегия журнала «Наш современник», там зреет предложение дать что-то по поводу «Царь-рыбы», то есть дать разные материалы, пришедшие после этой повести. Я предложу прочесть и твой материал. Если не выйдет, надо будет его послать в «Уральский следопыт», я это и сделаю. Но вообще-то надо тебе сказать, после появления этого материала всякого рода туристы вовсе одолеют Усьву и всё пожгут и побьют, и обхаркают - турист стал бедствием для нашей многострадальной природы. Мария Семёновна тоже шлёт вам поклоны. А я, прочтя твою страничку, нежно и с грустью вспоминал, как мы рыбачили на Яйве и как отпустили шуку-крокодила. Сейчас смешно и отрадно вспоминать всё это, ибо ничего в жизни лучше-то и нет, как общение с природой — рыбалка, охота. К сожалению, время моё уходит на дела совсем иного порядка, на какие-то заседания, никому не нужные поездки, чтение рукописей, преимущественно убогих, на ответы, бытовую суету.
У меня развилась и сильно меня мучает хроническая пневмония — зимой на рыбалке почти не бываю, а тут всё лето лил дождь, приостановился было в октябре, в ноябре снова начался и до сей поры — сырь, мразь. Утром едва поднимаюсь с постели.
Сын Андрей работает в Чердыне, в музее, с Уралом не расстаётся. Дочь здесь работает, сделалась матерью, да вот мальчик тяжело болеет, она лежит с ним в больнице, но дело, слава богу, пошло на поправку. Сейчас вот собираемся с Марией Семёновной навестить их в больнице.
Ваш В. Астафьев
1976 г.
(Ученикам и учителям школы-интерната №2 г. Череповца)
Благодарю вас за письмо и за добрые слова о моей работе! Желаю успехов всем и в частности литературному кружку вашей школы. Вы, наверное, знаете из биографии, что я тоже когда-то участвовал в школьном рукописном журнале и «творчество» моё началось именно там, в школе.
К сожалению, я не могу сейчас приехать в Череповец — нездоров, а почты и дел скопилось очень много, ибо только что вернулся из ГДР, где проводилась Неделя советской книги. По этой причине и на вопросы ваши отвечу коротенько.
Люблю классическую музыку. Больше других музыкальных произведений люблю Первую симфонию Калинникова, концерт для фортепьяно с оркестром Грига, «Реквием» Верди, увертюру к опере Вагнера «Тангейзер» и вообще всю оперную музыку люблю, любовь к которой привил мне воспитатель детдома Василий Иванович Соколов (прототип Репнина в повести «Кража»).
Писатель, как и всякий серьёзный читатель, с возрастом меняет свои привязанности — первой прочитанной в жизни книгой и долго мною любимой была «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, потом любил всё то, что любят все дети. В молодости обожал Тургенева, в особенности его роман «Рудин». Затем «переметнулся» к «Мартину Идену» Джека Лондона. Постепенно дорос до русской классики и добрался до Льва Николаевича Толстого, до Бунина и до Достоевского, который уж многие годы был и остаётся моим кумиром. Если говорить о книге, которая меня «перепахала», так это, прежде всего, «Братья Карамазовы» Фёдора Михайловича.
Сейчас начинаю снова открывать для себя Пушкина и Гоголя и вновь, уже взрослым умом, поражаюсь их гению, их недосягаемости...
Недавно вышла моя книга с повестями «Стародуб», «Кража», «Пастух и пастушка» в издательстве «Художественная литература», которую предваряет моя статья «Стержневой корень». В статье вы найдёте более подробные ответы на все остальные ваши вопросы, а я прощаюсь с вами и ещё раз желаю всем вам всего доброго и хорошего!
Виктор Астафьев
12 декабря 1976 г.
Вологда
(В.Юровских)
Дорогой мой лесной опёнок!
Тебя и всех твоих юровичей поздравляю с Новым годом! Здоровы все будьте! А тебе пусть хорошо пишется и по-лесному хорошо дышится! Я много тебе не пишу, всё недосуг. Ночью еду в Москву на редколлегию, пленум и т. д. Лишь позавчера выписали внука из больницы, и лишь вчера начало подмораживать, а то всё было мокро, мерзко, кисло. Целый год мокреть! Ещё один такой год, и мне с моими лёгкими можно писать завещание.
Нервишки мои на пределе, весь я раздражён, всё во мне дрожит до последней клеточки, не пишу «для себя» ничего, но всё время в работе, всё время суета, нервотрепка, которую усугубляет и увеличивает моя преподобная супруга, умеющая нагнетать в доме панику и мрачность бесконечную. Одна у меня надежда отдохнуть от жены, от детей, от телефонных звонков, каких-то суетных дел — съёмки фильма «Перевал» вроде бы намечаются на моей Родине, уехать бы на всё лето с киношниками, спрятаться от всего и постепенно подготовиться к переезду на Родину, Здесь я больше жить не могу — скверно, грустно, не родно!
Ну ладно, не буду нагонять на Вас тоску — везде и у всех свои проблемы и беды.
Обнимаю тебя, твой Виктор Петрович
1976 г.
(Н.Христову)
Дорогой Николо Христов!
Пишет Вам из далёкого русского города Вологды русский писатель Астафьев. Не знаю, насколько точный Ваш адрес дали мне в журнале, но, надеюсь, письмо моё найдёт Вас.
Я с большим волнением и болью прочёл Вашу «Колючую розу» в журнале «Иностранная литература». Сам я родом сибиряк, моё родное село близко от Красноярска. Вырос на берегу Енисея и с детства научился почитать и любить нашу родную природу, и, когда начал писать — в 1951 году на Урале, — тема природы заняла главенствующее место в моей работе. Вот почему мне так близка и понятна Ваша боль и Ваше страстное слово в защиту природы. Вы совершенно точно назвали одну из причин такого тревожного положения на земле — человеческая беспечность, от которой до преступности всего шаг, и шаг совсем небольшой.
