Дмитрий Петров - Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

Он искренне скорбит об умершем Юрии Трифонове, с болью вспоминает Галича. Но помнит и о живых. Андрею Вознесенскому – пятьдесят! Юбилей. Торжество того, кто, как говорил по радио Аксенов, «восстановил своим творчеством прерванную коммуникацию между поэтическим авангардом 20-х годов и нашими днями». Уже скоро они встретятся и обнимутся. Не так будет всё с Виктором Конецким, который позволил себе несколько довольно невнятных, но весьма неприятных пассажей об Аксенове в журнале «Нева».

Немало говорит Аксенов и о жизни на Западе. О русских и советских за границей. О войне в Афганистане. И вновь – о героях русской литературы, о Зощенко и Ахматовой, о глумлении над ними держиморды Жданова.

8

Аксенов ценил радиовстречи с Родиной.

Но не прерывалась его переписка с друзьями. Например с Евгением Поповым, каторый вместе с Дмитрием Александровичем Приговым и другими авторами андеграунда издал «Каталог Клуба беллетристов» и имел в этой связи проблемы с КГБ, который, зная о публикациях Попова за границей, взял его в разработку.

Письма в Штаты и в Союз по-прежнему доставлялись с «голубиной почтой» – попутными западными корреспондентами и дипломатами.

«Письма Аксенова я хранил в очень смешном месте – в банках с крупой. Их было пятнадцать-двадцать, а осталось три или четыре, – рассказал Евгений Анатольевич. – При обысках опытные кагэбэшники первым делом шли на кухни – за письмами.

И вот как-то арестовали одного моего приятеля (видимо, речь идет о Евгении Козловском), а на следующий день в восемь утра пришли ко мне. "Кто там?" – "КГБ Москвы и Московской области". – "А. Понятно. Мне одеться надо". Кидаю письма в унитаз и открываю дверь. Там эти ребята: "Вас вызывают свидетелем на допрос". Я чуть не крикнул: "Что ж вы сразу не сказали, я бы письма тогда не уничтожил", но промолчал».

А внизу вас ждет машина, сообщают агенты. Он в ответ, мол, собраться надо, позавтракать, я всю ночь писал, а тут – вы. Почему за три дня повестку не прислали? Пока не поем, не поеду. Тем ничего не оставалось, как ждать. Но – дождались. Жена Светлана Васильева плеснула ему на дорогу стакан водки, хрен с ними – так веселей! Он стаканчик выкушал да и поехал.

В КГБ первым делом следователь предъявил ему ксерокопию выпущенной «Ардисом» в 1981 году книги «Веселие Руси», а вторым делом интересуется, как идет переписка Попова с отщепенцем Аксеновым, и предъявляет изъятый при обыске у арестованного приятеля-писателя сильно почерканный черновик письма Аксенову, уже отправленного с «голубиной почтой». А в письме как раз про «Каталог Клуба беллетристов»[199].

Не зря плеснула жена Попову водки. И хоть веселого было мало, напиток, наверное, помог хорошо держаться в беседе со следователем. Короче, отпустили. Пришел домой, а писем-то нету.

Жаль, что советская спецслужба помешала нам прочесть переписку Аксенова с Поповым. Но вот зато переписка между ним, Беллой Ахмадулиной и Борисом Мессерером сохранилась и издана в журнале «Октябрь». Огромное спасибо главному редактору Ирине Барметовой и литературоведу Виктору Есипову за то, что позволили читателям познакомиться с ней.

Другой пример тайной связи между США и СССР описан в книге Аксенова «В поисках грустного бэби». Сочинитель в изгнании шлет письма с оказиями Филлариону Фофаноффу – московскому «внутреннему эмигранту», а тот – пишет ему. Их небезопасное общение протекает на фоне избирательных кампаний, идущих в обеих державах. Их и обсуждают. И не без сарказма.

Писатель в изгнании: «Дорогой Фил, впервые в жизни я наблюдаю американскую избирательную кампанию с самых ее истоков. Каждый вечер в нашей гостиной шумят отголоски таинственных событий, именуемых "праймериз[200]" и "кокусы[201]". Волей-неволей я чувствую и себя вовлеченным в местную гонку…»

Филларион: «Дорогой Василий! Как раз когда я читал твое письмо, раздался стук в дверь. Вошла хорошенькая девушка и сказала:

– Привет. Я ваш агитатор. Мне нужно зарегистрировать ваше имя, возраст и пол для приближающихся выборов в Верховный Совет.

– Вы появились вовремя, – сказал я, – Не могли бы вы разъяснить мне разницу между советскими и американскими выборами?

– В американских выборах все кандидаты являются ставленниками военно-промышленного комплекса.

– То есть… и американские избиратели не имеют никакого выбора?

– Что вы задаете такие странные вопросы, товарищ? Лучше скажите, что записывать в графе "пол". Мужчина?»

Писатель: «Третьего дня один из этих "ставленников военно-промышленного комплекса" яростно атаковал проект бомбардировщиков "Б-1". Выступая перед студентами университета, он заверял их, что отнимет жирные куски у ненасытной военной машины и отдаст их худощавым молодым людям. <…> У меня нет прав оценивать кандидатов по их философской мощи или интеллектуальным возможностям. Единственное, что я в самом деле могу оценить, – это их внешность. Я нахожу их довольно привлекательными – высокие, подтянутые, костюмчики неплохо пошиты, аккуратные прически. У лысого человека, похоже, мало шансов на избрание».

Фофанофф: «Твой "физический" подход… заставил меня подумать о наших проблемах. Не кроется ли в этом решение наших неразрешимых однопартийных самовыборов?…Я отправился к могущественному товарищу XYN, секретарю Союза писателей и депутату Верховного Совета.

– Товарищ XYN, почему бы нам не иметь двух кандидатов на одно место? Пусть оба будут членами… но один будет, скажем, кудрявым, а другой хромым. У людей появится шанс сделать выбор, и… мы заткнем рот клеветникам, говорящим, что у нас выборы без выборов.

– Не пойдет, – сказал товарищ XYN. – Люди не смогут решить сами, что лучше – кучерявость или ущербная нога. Партия решила раз и навсегда: один – это лучше, чем два».

Работая над «Грустным бэби», Аксенов не знал, что уже скоро КПСС объявит выборы, организованные по подобному принципу.

Глава 2

Лицом к лицу с Америкой

1

Аксенова всегда восхищали американская демократия, американское изобилие и американская цивилизация. В цивилизации тешила доступность и применимость ее плодов в его трудах. Пишущая машинка, компьютер, диктофоны, приемники, телевизоры, фотоаппараты, магнитолы, пластинки, автомобили, ксерокс, видео и даже фен – всё служило его писательству. Попутно превращая быт в приключение и будя мысли о мощи технологий и ее границах.

Демократия – особая история.

Аксенов знал: партии, свободные выборы, независимые ветви власти, ритуалы и процедуры обсуждений и голосований – это важное, но не единственное и не главное измерение демократии.