Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго
Сётаро Яти не нашелся, что ответить, и выглядел очень смущенным. Казалось, что он и не подозревал о намерениях Коидзуми. Но как бы то ни было, продолжать диалог представлялось невозможным, и нам пришлось прервать его.
Из-за упрямого безрассудства Дзюнъитиро Коидзуми, который снова и снова совершал одну и ту же ошибку, дальнейшие контакты руководителей двух стран полностью прекратились. Китайско-японские отношения зашли в тупик.
Снежинка упала в горячие воды
После безрадостного завершения третьего раунда Сётаро Яти написал мне множество писем. Он приглашал меня приехать в Японию и выражал надежду на скорейшее возобновление диалога. Пятое посещение японским премьером Ясукуни поставило политические отношения Китая и Японии в самое затруднительное со времени их нормализации положение. Политическое доверие сторон серьезно пострадало, дружеские отношения наших народов таяли на глазах, враждебность обострялась. Некоторые описывали ситуацию выражением «зима в политике и лето в экономике». В действительности же негативное влияние вопроса о посещении храма начало распространяться и на торгово-экономическую сферу. В 2005 году объем двусторонней торговли, который уже долгое время демонстрировал двузначные показатели роста, упал, а темпы роста значительно снизились по сравнению с прошлым годом. Такая ситуация, конечно же, не отвечала интересам наших народов и отнюдь не благоприятствовала развитию и процветанию Азии.
В 2006 году срок полномочий Дзюнъитиро Коидзуми истек, и мы сосредоточились на том, как в кратчайшие сроки восстановить китайско-японские отношения при новом премьер-министре. Однако при отсутствии решения вопроса о посещении Ясукуни их улучшение виделось невозможным, и главной задачей стояло не дать преемнику Коидзуми «пойти по его стопам». Стратегический диалог являлся основным способом решения противоречий, а значит, его требовалось возобновить.
С 9 по 13 февраля 2006 года я находился в Японии, где вместе с Сётаро Яти принял участие в четвертом раунде. Эти переговоры проводились в условиях борьбы, начавшейся на японской политической арене после ухода Коидзуми, и, кроме того, были первым контактом новых руководителей дипведомства на столь высоком уровне, а потому превратились в объект всеобщего внимания и требовали большой осторожности. Первые два дня после прибытия я потратил на активное общение с представителями различных социальных кругов. Среди первых претендентов на пост Коидзуми тогда числились генеральный секретарь кабинета министров Синдзо Абэ, бывший генеральный секретарь Ясуо Фукуда, министр иностранных дел Таро Асо и министр финансов Садакадзу Танигаки, причем Абэ пользовался наибольшей популярностью.
Синдзо Абэ происходил из семьи известных политиков: и родной дед по материнской линии Нобусукэ Киси, и двоюродный дед Эйсаку Сато в свое время служили премьер-министрами, а отец, Синтаро Абэ, когда-то занимал пост министра иностранных дел и был в числе ключевых фигур в Либерально-демократической партии. Абэ провел детство рядом с дедом Нобусукэ Киси, который воспитал мальчика убежденным консерватором. В 1993 году по протекции отца он был избран в Палату представителей. Абэ быстро поднялся по карьерной лестнице и уже в октябре 2005 года стал генеральным секретарем в кабинете Коидзуми. В сентябре 2006 года Синдзо Абэ как преемник Дзюнъитиро Коидзуми с большим перевесом голосов одержал победу на выборах председателя Либерально-демократической партии и в возрасте пятидесяти двух лет стал самым молодым премьер-министром страны. Но это все случилось немного позже.
Изначально встреча с Абэ не входила в график моего визита в Японию, но 10 февраля он сам проявил инициативу. Я подумал, что Синдзо Абэ наверняка хочет передать китайской стороне какую-то информацию, и скорректировал свои планы. После непродолжительного обмена любезностями я сразу спросил, о чем смогу доложить Пекину.
Абэ ответил, что Япония и Китай – соседи, и между ними могут легко возникать политические противоречия, которые требуют постоянного и усиленного обсуждения.
Я сказал, что в прошлом году третий раунд стратегического диалога был прерван по известной ему причине. И поскольку мы так и не закончили, то господину Яти надлежало вернуться в Пекин. Однако в интересах двусторонних отношений я все-таки приехал сам. Господин Абэ наверняка видит самые искренние попытки китайской стороны возобновить диалог и улучшить взаимоотношения. Я намереваюсь провести честный обмен мнениями с заместителем министра Сётаро Яти и заострить внимание на том, как избавить отношения стран от существующих политических преград.
Абэ заявил, что в отношениях между нашими странами действительно существуют различные политические проблемы – это объективный факт. Мы обязаны проявить мудрость, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения ситуации, а также приложить усилия для поддержания долгосрочной стабильности отношений. В любом случае японокитайский стратегический диалог должен продолжаться.
Встреча получилась короткой, но я сумел четко изложить позицию китайской стороны и почувствовал, что Абэ тоже заботит мысль об отношениях двух стран.
Я также увиделся с остальными тремя претендентами. Помню, как на встречу с Таро Асо мы не взяли подготовленный текст, и я начал с того, что сказал ему: «Слышал, вы любите “разрывать публику”, ну так надеюсь, что закидаете ее полезными для нас “снарядами” китайско-японской дружбы». Асо расхохотался, и атмосфера тут же оживилась. Он сделал мне комплимент, сказав, что я первый на его памяти китаец, который говорит не по бумажке. Я ответил, что он и сам общается без заготовок.
11 февраля мы с Сётаро Яти приступили к четвертому раунду стратегического диалога. Тот раунд проводился в два этапа: второй провели в Ниигате. Японская префектура Ниигата славится своими горячими источниками, и, кроме того, это родина экс-премьера Какуэя Танаки. Такой выбор отражал желание японской стороны смягчить обстановку. Была на то и другая причина: Сётаро сказал мне, что в японской традиции совместное распитие алкоголя с друзьями не обязывает к откровенности, но если вы вместе искупались в источнике, то можете полностью доверять друг другу.
Изначально Сётаро предлагал купаться всем вместе, но так как работать пришлось допоздна, то источники каждый посетил в разное время. Японские горячие источники под открытым небом – это что-то невероятное. Мы приехали в Ниигату, и ночью повалил снег. Снежные хлопья застилали небо и, кружась, опускались в бурлящую воду – такой пейзаж произвел на нас неизгладимое впечатление.
12 февраля в Китае отмечали Юаньсяоцзе – праздник Фонарей. И хотя физически мы находились в Японии, наши мысли занимали картины народных гуляний. В Ниигате же было непривычно
