Елена Кочемировская - 10 гениев литературы

Более того, несмотря на свое отчаянное положение (а может, и благодаря ему), в январе 1938-го он написал очередное письмо Сталину, в которых уже набил себе руку. Он писал: «Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович! Горячо прошу, чтобы Николаю Эрдману, отбывшему ссылку в Енисейске и Томске, разрешили вернуться в Москву». Как ни удивительно, в апреле Эрдман уже гостил у Булгаковых.

В сентябре 1938 года руководство МХАТа попросило Булгакова написать пьесу о Сталине. Приближался юбилейный год в жизни вождя, готовиться нужно было загодя. Булгаков дал согласие. Как писал друг писателя Ермолинский, «создатель "Белой гвардии" в тайне уже давно думал о человеке, с именем которого было неотрывно связано все, что происходило в стране… В те годы окружающие его люди, даже самые близкие, рассматривали поступок Булгакова как правильный стратегический ход».

Елена Сергеевна педантично фиксировала события того времени: «1939 год начался с того, что пришел поздравить Сергей Михалков, сосед по квартире, молодой, талантливый, прекрасный рассказчик»; «Миша вплотную приступил к работе над пьесой о Сталине, ищет живые черточки вождя и его помощников, читает материалы съезда партии, ловит слухи, анекдоты, вспоминает телефонный разговор: «Вы проситесь за границу? Что, мы вам очень надоели?» – тот звонок продлил его жизнь».

Первоначально пьеса называлась «Пастырь», затем – «Батум». Она была завершена в июле 1939 года (первая публикация в СССР состоялась в 1988 году). 27 июля Булгаков прочел «Батум» партийной группе МХАТа: «Слушали замечательно, после чтения очень долго, стоя, аплодировали». Однако главный герой пьесы, уже одобренной в Комитете по делам искусств, категорически высказался против ее постановки, сказав, что «пьесу "Батум" он считает очень хорошей, но, что ее нельзя ставить». Главный герой дал телеграмму: «Все молодые люди одинаковы. Не надо ставить пьесу о молодом Сталине». Режиссер несостоявшегося спектакля объяснил Булгакову, почему не приняли пьесу: «Нельзя такое лицо, как И. В. Сталин, делать романтическим героем, нельзя ставить его в выдуманные положения и вкладывать в его уста выдуманные слова».

После этого запрета надежды Булгакова на полноценное участие в литературной жизни страны рухнули окончательно. Он еще диктовал «Мастера и Маргариту», шлифовал отдельные сцены, фразы, уточнял свой творческий замысел. Зашел известный издатель: «Не согласитесь ли написать авантюрный советский роман? Массовый тираж, переведу на все языки, денег тьма, валюта, аванс хоть сейчас!» Булгаков отмахнулся. Елена Сергеевна подсказала: «Прочти "Консультанта с копытом" (так она называла «Мастера и Маргариту»). Но, прослушав три первых главы, издатель побледнел: «Это напечатать нельзя!» – «Почему?» – «Нельзя!»

И тогда дала о себе знать болезнь, которая началась, видимо, в 1934-м, – гипертония почек. От этой неизлечимой болезни умер Афанасий Булгаков. Сын, как врач, все понимал и заставил жену поклясться, что будет умирать у нее на руках.

С середины сентября 1939 года врачи уже считали положение Булгакова безнадежным. Несмотря на это, писатель продолжал работать над романом «Мастер и Маргарита», оказавшимся последним. В эпилоге романа появились знаменательные слова – «Он не заслужил света, он заслужил покой».

За три недели до смерти, ослепший, измученный страшными болями, он прекратил редактировать роман. Когда Булгаков умирал, трое его друзей написали письмо Сталину, умоляя вождя позвонить писателю: «Только сильное радостное потрясение… может дать надежду на спасение». Друзья Булгакова хорошо знали, что первый звонок Сталина не принес ничего, кроме разрешения жить, но тем не менее они верили, что его голос может исцелить умирающего. Но чуда не произошло.

10 марта 1940 года Михаил Афанасьевич заснул, и так ровно и глубоко было его дыхание, что жена поверила: он поборол болезнь. Но вот по лицу прошла легкая судорога, он как-то скрипнул зубами, и жизнь тихо-тихо ушла от него. Булгаков скончался 10 марта 1940 года, в 16 часов 39 минут, как записала в своем регулярно ведущемся с осени 1933 года дневнике преисполненная сознанием исторической значимости литературного дела и судьбы художника его вдова.

А еще Булгаков пожелал, чтобы его навестила Тася: хотел попросить прощения у той, с кем прожил самые тяжелые годы – войну, лазареты, безденежье и бездомье. Но она уехала из Москвы.

Булгакова хоронили на Новодевичьем кладбище, Фадеев сказал добрые слова (прозвучи они при жизни покойного, может, она сложилась бы по-другому. Но Фадеев всегда боролся против таких писателей, как Булгаков и Платонов, истово отстаивал принципы социалистического реализма). Ахматова написала своему другу стихотворную эпитафию:

Вот это я тебе взамен могильных роз,Взамен кадильного куренья;Ты так сурово жил и до конца донесВеликолепное презренье…

Гарсиа Маркес Габриэль Хосе

В декабре 2000 года Габриэль Гарсиа Маркес умер.

В 2002 году он давал интервью, в котором подводил итоги своей работы: «Я написал 9 романов, 38 рассказов, более двух тысяч статей и заметок и бог знает сколько репортажей, хроник и аннотаций к кинофильмам. Все это я создавал день за днем в течение шестидесяти лет одиночества, просто так, бесплатно, из удовольствия рассказывать истории. Короче говоря, у меня призвание и врожденные способности рассказчика. Как у деревенских сочинителей, которые жить не могут без историй. Правдивых или вымышленных – не имеет значения. Для нас реальность – это не только то, что произошло на самом деле, но также и та реальность, которая существует лишь в рассказах».

Потом вышла книга воспоминаний писателя «Жить, чтобы рассказать». Потом его не пригласили на III Конгресс испанского языка в Аргентине, опасаясь, что он нарушит чинный порядок мероприятия. А еще через два года, в 2004 году, Маркес представил на суд публики свой новый роман, изданный рекордным для испаноязычного мира тиражом в один миллион экземпляров. А потом продолжил работу над воспоминаниями и циклом рассказов, а также активизировал свою общественную деятельность.

Габриэль Хосе Гарсиа Маркес родился 6 марта 1928 года в Аракатаке, небольшом портовом городке в Северной Колумбии, в Латинской Америке. Появись он на свет в другой стране континента или в другой части света, колумбийской литературы бы не существовало. И скорее всего, великого романиста Гарсиа Маркеса тоже.

Родившись в Колумбии, он получил в приданое бурную историю страны, причудливые верования и суеверия, накопленные веками построенного на взаимной ненависти сосуществования европейцев и индейцев. Родившись в семье Гарсиа Маркес, он сразу же стал частью хитросплетений жизни своего рода, который, в свою очередь, был одной из ниток в путаной истории страны. В общем, чтобы понять истоки творчества Маркеса, нужно хотя бы в общих чертах представлять себе обстановку, в которой он вырос – и общественную, и семейную.