Дэниел Киз - Войны Миллигана (ЛП)
Кура сразу же проинформировал суд, что обжалует это решение. Все свидетели, в том числе и государственные, были согласны с утверждением, что Билли не представляет никакой опасности ни для кого, кроме самого себя. По мнению адвоката, причина помещения Билли в отделение Морица, заключалась в том, что он показал себя человеком, предрасположенным к самоубийству.
Только после того, как Джеймс подал официальный запрос для доступа к документам службы условно-досрочного освобождения, он нашел достоверное объяснение столь строгому приговору судьи Джонсона.
Глава службы условно-досрочного освобождения (УДО) лично писал многочисленные письма судье Джонсону с просьбой передать им Билли. В ожидании очередной комиссии по условному освобождению, он планировал снова отправить Миллигана в тюрьму. Для этого, как полагал Шумейкер, у него имелось достаточно оснований: Билли Миллиган попал под юрисдикцию службы условно-досрочного освобождения, когда сбежал из тюрьмы, и они выдали ордер на его арест.
Однако Кура знал, что по итогам этой комиссии заключенные могли получить условно-досрочное освобождение. Отдел УДО обладал особым статусом: он не отчитывался перед каким-либо руководством, а решения не подлежали обжалованию. По мнению Джеймса Кура и Гэри Швейкарта, отдать Билли в руки Шумейкера было равносильно смертному приговору. Они даже не сомневались, что Билли либо покончил бы жизнь самоубийством, либо его смерть обставили так, чтобы это было похоже на суицид.
Оба адвоката сошлись во мнении, что оставляя их клиента под юрисдикцией Департамента психического здоровья, судья Джонсон все-таки хотел помешать возвращению Билли в тюрьму. Кура был ошеломлен, когда понял, что на самом деле судья был на их стороне.
Команда терапевтов и другие люди, которые работали с Билли, радовались, его стремлению изучать информатику. Они много раз пытались убедить его приобрести какие-нибудь профессиональные навыки, помимо его таланта художника, которые позволили бы ему зарабатывать на жизнь после освобождения.
Билли хотел купить оборудование на деньги, перечисленные ему отделом социальной помощи. Таким образом, минуя службу закупок отдела психического здоровья, он хотел приобрести все необходимые принадлежности и программное обеспечение компьютера.
— Мне понадобятся дискеты, кабели и кое-какие программы, — распоряжался Билли. — И я не хочу, чтобы служба безопасности доставала меня или вообще забрала мои дискеты при проверке металлоискателем, прежде чем я успею хоть раз их использовать.
Администрация постановила, что вся вычислительная техника, заказанная Миллиганом, сразу должна быть направлена социальному работнику, занимающемуся его делом, который передаст все Билли в день доставки.
Они также согласились не разглашать прессе информацию о нем: Миллиган не хотел, чтобы СМИ узнали об условиях, при которых он согласился прекратить голодовку. Пресс-релизы ограничивались простой констатацией факта о стабилизации состояния пациента, и о том, что постепенно он идет на поправку.
После обеда, наконец, прибыло его оборудование. Билли тщательно проверил содержимое посылок — все было правильно. Миллиган не заказал модем, так как понятия не имел, как с ним обращаться, и был уверен, что охрана тоже не умеет им пользоваться.
Борден объяснил ему, что модем связывает компьютер с телефонной сетью, и позволяет получать информацию из любой точки мира. Информация всегда была лучшим союзником Билли.
После этого он передумал и заказал модем и книги о телекоммуникациях.
Департамент психического здоровья выдал ему разрешение на изучение программирования, но взамен потребовал, чтобы он как можно скорее приступил к лечению. В психиатрической клинике Огайо Билли Миллиган никому не доверял, поэтому он согласился встречаться с социальным работником, которого департамент, в свою очередь, надеялся использовать в качестве его терапевта.
Кура напомнил Миллигану, что Шейла Портер принимала участие в его деле с самого начала в 1977 году. Являясь социальным помощником, специализирующимся в психиатрии, она работала с психологом Дороти Тернер и доктором Стеллой Кэролин. Сейчас, десять лет спустя, суд доверил ей жизнь Билли Миллигана.
Уже у входа в комнату свиданий, когда Билли проходил через металлоискатель, он заметил ее. Шейла Портер откровенно его разглядывала. Это была стройная женщина с черными пронизывающими глазами, черными волосами, уложенными по последней моде, и фарфоровой кожей. Алая помада была того же оттенка, что и лак на длинных ногтях. Билли помнил ее совсем другой. Надо сказать, она не была похожа на остальных психиатров, которых он когда-либо встречал.
Портер быстро написала несколько слов в желтом блокноте, лежащем перед ней. Билли знал, что она будет записывать: все психотерапевты так делают. Но ведь они еще даже не разговаривали, какого черта ей писать?
Заметки Шейлы Портер:
22 мая 1987 года; 19 часов 30 минут.
Впечатление: внешний вид не совсем опрятный; за последние десять лет постарел и похудел. Я думаю, что при нашем разговоре присутствовал именно «Билли», несмотря на то, что он часто употреблял местоимение «мы» (имея в виду других личностей, живших в нем). Он огорчен: говорит о самоубийстве, убежден, что застрял в психиатрической клинике на всю жизнь.
Потухший взгляд. Он лишен надежды, действительно лишен надежды. Социопатия? Билли пришел в комнату свиданий по доброй воле и был расположен к разговору. Он сказал, что помнит меня и не желает, чтобы я «была втянута в это дерьмо». Сам факт того, что Миллиган, по его же мнению, является политическим заключенным, которого никогда не освободят, приводит его в бешенство.
Несколько раз повторил, что не опасен, и не убивал того человека в Вашингтоне, более того, не совершал никаких преступлений после изнасилований.
Он сказал, что должен отказаться лечиться под моим руководством по двум причинам:
1. Если он будет лечиться у кого-либо из этого окружения, то это может создать риск для его намерения получить более свободные условия содержания.
Цитата: «Для лечения мне нужно больше, чем просто беседы. Мне необходимо научиться жить с моей болезнью в обществе»;
2. Мнение социального работника, предлагающего освободить его, не сможет перевесить мнение психиатров, утверждающих, что его нужно держать в психбольнице. Он боится, что мои отчеты не доходят непосредственно до судов и их перехватывает Департамент психического здоровья.
