Уход Толстого. Как это было - Виталий Борисович Ремизов
Если я верю в Бога, то мне нечего спрашивать о том, что выйдет из моего послушания Богу, потому что я знаю, что Бог — любовь, а из любви ничего, кроме добра, выйти не может (21).
Если человеку плохо жить, то это только оттого, что у такого человека нет веры. Это же бывает и с народами. Если плохо живется народу, то только оттого, что народ потерял веру (22).
Главная разница между истинной верой и ложной та, что при ложной вере человек хочет, чтобы за его жертвы и молитвы Бог угождал человеку. При истинной же вере человек хочет только одного: научиться угождать Богу (29).
Христос научает человека тому, что в нем есть то, что поднимает его выше этой жизни с ее суетой, страхами и похотями. Человек, познавший учение Христа, испытывает то, что испытала бы птица, если бы она не знала того, что у нее есть крылья, и вдруг поняла бы, что она может летать, быть свободной и ничего не бояться (37).
Когда мы слышим про то, что человек сделал что-нибудь дурное, мы говорим: совести у него нет. Что же такое совесть? Совесть — это голос того единого духовного существа, которое живет во всех (38).
Тело — это пища души, это леса, посредством которых строится истинная жизнь. Самая большая радость, какую может узнать человек, — это радость познания в себе свободного, разумного, любящего и потому блаженного существа, познание в себе Бога (40).
Тот, кто говорит, что любит Бога, но не любит ближнего, тот обманывает людей. Тот же, кто говорит, что любит ближнего, но не любит Бога, тот обманывает самого себя (75).
Говорят, надо бояться Бога. Это неправда. Бога надо любить, а не бояться. Нельзя любить того, кого боишься. Да, кроме того, нельзя бояться Бога оттого, что Бог есть любовь… (76).
Постарайся полюбить того, кого ты не любил, осуждал, кто оскорбил тебя. И если это удастся тебе сделать, ты узнаешь новое, радостное чувство. Как свет яркий светит после темноты, так и, освободившись от нелюбви, свет любви сильнее и радостнее разгорится в тебе (80–81).
Есть такая притча о любви.
Жил один человек так, что никогда не думал и не заботился о себе, а думал и заботился только о ближних.
И жизнь этого человека была так удивительна, что невидимые духи любовались его доброй жизнью и радовались на нее.
Один раз один из этих духов сказал другому: «Человек этот свят, и, странное дело, он не знает этого. Мало на свете таких людей. Давайте спросим его, чем мы можем служить ему и какими дарами он хочет, чтобы мы одарили его». — «Хорошо», — сказали все другие духи. И вот один из духов неслышно и невидимо, но явственно, понятно сказал доброму человеку: «Мы видим твою жизнь и святость и хотели бы знать, чем мы можем одарить тебя? Скажи, чего ты желаешь? То ли, чтобы ты мог облегчить бедность и нужду всем, кого видишь и о ком жалеешь? Мы это можем сделать. Или хочешь, мы дадим тебе такую силу, что ты будешь избавлять людей от болезней и страданий, так, чтобы те, кого ты пожалеешь, не будут умирать прежде времени? И это в нашей власти. Или ты желаешь того, чтобы все люди на свете — мужчины, женщины, дети любили тебя? Мы можем и это сделать. Скажи, чего ты желаешь?»
Л. Н. Толстой. Ясная Поляна. 9 августа 1903 г. Фрагмент фотографии И. Л. Толстого
И святой сказал: «Ничего из этого не желаю, потому что Господу Богу подобает избавлять людей от того, что он посылает им: от нужды и страданий, от болезней и от преждевременной смерти. Любви же от людей я боюсь. Боюсь, как бы любовь людская не соблазнила меня, не помешала мне в одном главном моем деле, в том, чтобы увеличить в себе любовь к Богу и к людям».
И все духи сказали: «Да, этот человек свят истинной святостью и истинно любит Бога».
Любовь дает, но ничего не желает (89).
Одни люди полагают жизнь в чревоугодии, другие — в половой похоти, третьи — во власти, четвертые — в славе людской, и на всё это тратят свои силы, а нужно всегда и всем людям только одно: растить душу. Только одно это дает людям то истинное благо, такое благо, какого никто отнять не может (курсив Л. Н. Толстого. — В. Р.; 92).
Пока у человека нет разума, он живет как животное, и хорошо ли, дурно ли ему, он не виноват в этом. Но приходит время, когда человек может рассудить, что ему должно и чего не должно делать. И вот тут-то человек часто, вместо того чтобы понять, что разум ему дан для того, чтобы познавать то, что должно, и то, чего не должно делать, употребляет свой разум на то, чтобы оправдать то дурное, что ему приятно и что он привык делать. Вот это-то и приводит людей к тем соблазнам и суевериям, от которых более всего страдает мир (95).
Л. Н. Толстой. Возвращение с купания. Ясная Поляна. 1905. Фотография В. Г. Черткова
Люди могут кормить себя только тремя способами: или грабежом, или милостыней, или трудом. Легко отличить от остальных тех, которые кормятся трудом; так же легко заметны и те, которые кормятся милостыней; только грабителей не сразу можно признать, потому что их два рода: одни — простые грабители, те, которые или грабят, силою отнимая у других вещи, или воруют их. Этих все знают, и эти сами себя считают грабителями и ворами, и этих ловят и наказывают. Другой же род грабителей — это те, которые сами себя не считают грабителями, которых не ловят и не наказывают, но которые разрешенными правительствами средствами грабят рабочий народ, отбирают от него произведения его труда (155–156).
Как бурьян, когда вырастает в пшенице, вытягивает влагу, соки из земли и заслоняет пшеницу от солнца, так же и гордость забирает в себя все силы человека
