Минное поле политики - Евгений Максимович Примаков
отчисления в счет будущих поставок, которые нередко вообще не осуществляются;
перечисления на счета иностранных фирм валютных средств в счет оплаты фиктивных услуг;
завышение контрактной цены при импорте, занижение при экспорте;
вывоз капитала частными лицами — до начала кризиса валюта нередко вывозилась курьерами коммерческих фирм и “челноками” в мешках, что зафиксировано в таможенных документах, причем мер по установлению их происхождения не осуществлялось.
Внутри России наиболее доходные отрасли экономики оказались поделенными между различными финансово-промышленными группами, тесно связанными с организованными преступными формированиями. Все это происходило и происходит на фоне возрастания коррумпированности государственного аппарата и органов местного самоуправления. В орбиту коррупции втянулась значительная часть правоохранительной системы.
Так, должностные лица, на которых возложено решение вопросов приватизации, получают взятки за проведение аукционов и конкурсов с целью достижения выигрыша заинтересованного лица. Умышленно занижается стоимость основных и оборотных средств приватизируемого предприятия. Используется также умышленное приведение предприятий к банкротству и их приватизация по заниженной стоимости. Характерно, что в процессе кризиса многие коммерческие банки умышленно спровоцировали свое банкротство, перевели капиталы за рубеж, заработали значительные средства на колебаниях валютного курса.
На сегодня стали очевидными коррумпированность и разложение аппарата таможенных органов. Например, на “черное” растаможивание каждого контейнера с бытовой техникой установились “расценки” от 7 до 12 тысяч долларов США, которыми пользуется значительное большинство импортеров. С учетом общего объема такого импорта ежемесячная сумма, оседающая в карманах взяточников, достигает нескольких десятков миллионов долларов США.
Руководители многих государственных и акционерных структур размещают получаемые незаконным путем средства на счетах в зарубежных банках, приобретают недвижимость, автомобили, яхты и тому подобное.
Анализ уголовных дел, оперативных и иных материалов позволяет выделить ряд наиболее типичных направлений криминального внимания, связанных с извлечением значительных объемов преступной прибыли.
Прежде всего это сфера деятельности естественных монополий (добыча, переработка, транспортировка, продажа на внутреннем и внешнем рынках сырьевых ресурсов, энергоносителей, транспорт, связь).
Кражи и хищения крупных партий металлов стали нормой деятельности предприятий металлургического и машиностроительного комплексов. Достаточно сказать, что отдельные страны Балтии, не имея месторождений цветных металлов, вышли на одно из ведущих мест в мире по их экспорту.
Одной из наиболее притягательных для преступных сообществ стала сфера добычи и переработки драгоценных металлов и драгоценных камней. Участились случаи незаконной разработки недр, переброски добытого золота в места традиционной нелегальной торговли (Северо-Кавказский регион) и за пределы России. Предприятия переработки используются злоумышленниками как канал легализации похищенного золота.
Массовый характер приняла практика нецелевого использования государственных инвестиционных средств и кредитов, направляемых на развитие и реструктуризацию конкретных отраслей и предприятий. Это наглядно проявилось в процессе проверок угледобывающих предприятий Кемеровской, Челябинской и других областей в связи с акциями горняков по блокированию железнодорожных магистралей. Установлено, что государственные средства, выделенные данным предприятиям, по назначению не использовались, объемы их хищений нередко превышали задолженности по заработной плате шахтерам.
Массовый характер приобрели правонарушения на потребительском рынке: занятие предпринимательской деятельностью без регистрации и уплаты налогов, торговля суррогатами, импорт потребительских товаров без уплаты таможенных пошлин, катастрофический рост мошеннических операций. Особую опасность представляет незаконное производство и оборот алкогольной продукции. Данные свидетельствуют о том, что фактически объемы производства водки и ликеро-водочных изделий почти в два раза превышают объемы, приводимые в статистических и налоговых отчетах.
МВД России предложило создать под руководством председателя правительства орган для разработки и реализации комплекса межведомственных мер, направленных на устранение причин и условий, способствующих криминализации экономики страны».
Таковым оказался результат деятельности «демократов» в 1990-е годы.
Соответствующие выдержки из представленных мне докладов (кроме процитированных, я получил также доклады Высшего арбитражного суда РФ, Министерства юстиции идр.) были направлены в министерства и ведомства, отвечающие за состояние дел в той или иной области. Им было предложено в кратчайшие сроки доложить в письменной форме руководителю правительства о предпринимаемых конкретных мерах. Приступили к подготовке расширенной коллегии Министерства внутренних дел, посвященной борьбе с экономической преступностью.
Мы в правительстве посчитали, что на данном этапе — до принятия осязаемых, конкретных мер — не следует придавать эти доклады гласности. Были при этом уверены, что те, кто запустил руку глубоко в государственный карман, уже знают о моей «переписке». Но все-таки нужно было дать соответствующий «сигнал» обществу. Я это сделал на заседании правительства по вопросу об амнистии лиц, совершивших нетяжкие преступления, больных, пожилых — более 90 тысяч человек. Сказал: может быть, хорошо, что освобождаются места, на которые сядут осуждаемые на основе закона за экономические преступления. Повторил это и в Давосе.
Что тут началось! Идеологом развернувшейся атаки был Волошин, который в одном из своих интервью заявил, что при переходе к рынку вообще нет преступлений в области экономики. Дело, дескать, в том, что идет первоначальное накопление, а дальше все «уляжется»[45].
Б. Березовский был более прагматичным. Передергивая мое заявление, подменив слова «экономические преступники» на «коммерсанты и предприниматели», он заявил:
— Это был знак системе. И система начала действовать старыми кагэбэшными методами. Уверен, отмашка была дана Примаковым и расплачиваться за это придется именно ему.
А дальше последовали фальсификации, подтасовки, подлоги, ложь, дезинформация, распространение любых невероятных слухов через тех журналистов, кто перешел на содержание Березовского.
Нет настроения да и нужды рассказывать обо всех этих пакостях. Но об одном сюжете все-таки хочу упомянуть. Он весьма характерен.
17 декабря 1998 года в Белый дом пришел министр внутренних дел С. Степашин и положил мне на стол записку, в которой говорилось о том, что возвратить в Россию те громадные суммы, которые продолжают уплывать незаконно за рубеж и размещаться на счетах в иностранных банках, можно только через открытие уголовных дел. На записку Степашина (там перечислялись несколько фамилий, но, кстати, не было Березовского) я отреагировал следующей резолюцией: «Прошу проговорить вопрос с генеральным прокурором. Следует не откладывая открывать уголовные дела. Ущерб, нанесенный государству, огромен. Что можно было бы вернуть?»
Считал и считаю, что это был адекватный ответ на проблему, справедливо поставленную министром внутренних дел.
Я возвратил Степашину эту записку с моей резолюцией из рук в руки (она не проходила через канцелярию правительства). За моей резолюцией последовала резолюция Степашина:
«Рушайло В. Б., Кожевникову И. Н.
Прошу совместно с генпрокуратурой продолжить активное проведение комплекса оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий. Усилить наши позиции в кредитно-финансовых учреждениях, обеспечив своевременное выявление фактов злоупотреблений и нарушений. Проработать по линии Интерпола возможность возвращения похищенных средств. О ходе работы периодически докладывайте. Очередная информация Е. М. Примакову к 05.01.99»[46].
Документ очутился… у Березовского, и он начал его «раскручивать». Вот где, мол, попался Примаков! Он приказал завести на меня уголовное дело, да и не только на меня, — это
