Девочка с Севера - Лия Геннадьевна Солёнова
– Идите туда, там пустят.
Пошли, нас пустили. Немолодые муж и жена, девочка семи лет. Дом бедный, хозяева бедные, но радушные. Накормили картошкой. Мы поделились с ними консервами. Спать уложили на чердаке. Утром разглядели деревню, большая часть которой стояла на берегу большого озера. Хвост деревни упирался в другое озеро. В деревне был магазин, в котором хоть шаром покати – никаких продуктов. Кажется, там был какой-то портвейн, сигареты и каменные пряники, которыми гвозди можно было забивать. Утром дочка хозяйки повела нас на земляничную поляну. Большой открытый косогор был усыпан земляникой. Наелись ею до отвала! Потом девочка повела нас посмотреть старую церковь, стоявшую на вершине поросшей лесом горы. Замечательное место и замечательная деревянная церковь! Удивительно, что она стояла вдали от деревень. Просто в красивом месте. Умели наши предки и места выбирать, и одним топором без гвоздей создавать дивные творения! Все эти великолепные деревянные церкви, которые нам попадались в вологодской и архангельской глуши, давно не действовали и медленно разрушались. Мы поднялись сначала на колокольню, а потом ещё выше – на стоящую рядом с ней геодезическую вышку. Оттуда открывался чудесный вид. Невысокие горы, поросшие лесом, а между ними озёра, озёра… Я насчитала тринадцать озёр в округе. На самом деле их гораздо больше. Большинство их было скрыто за горами, за долами. По словам жителей, осенью, когда открывался охотничий сезон, эти места заполоняли охотники за водоплавающей дичью.
Когда вернулись домой, хозяйка сказала, что истопит баню. Старая банька, топившаяся по-чёрному, стояла на берегу озера. Внутри всё чёрное, в углу каменка из раскалённых булыжников. Жарко невыносимо! Женя с Петей отказались от такого удовольствия, а я пошла париться с хозяйкой. Та плескала воду на камни, которые шипели, хлестала меня веником и приговаривала:
– Вот так, милоцка, вот так, девоцка!
В какой-то момент я почувствовала, что если сейчас же не бухнусь в холодную воду, то просто помру от наружного и внутреннего жара! Я выскочила из бани и плюхнулась в озеро. Погода была прохладная, градусов тринадцать. Вода в озере холоднющая, но я её ощутила как величайшее благо, спасшее мне жизнь! После бани было ощущение невероятной лёгкости во всем теле.
На следующее утро тронулись в обратный путь. Опять был трактор с прицепом. Тракторист, явно с душой джигита, гнал трактор, невзирая на бесчисленные ухабы и ямы на дороге. Мы плашмя лежали на свежих телячьих шкурах, боясь вылететь из кузова и мечтая только о том, чтобы живыми доехать до деревни Погост. Потом на моторке добрались до аэродрома в Лекшмозере. Вообще-то, аэродром – громко сказано. Это было ровное поле, по которому гуляли коровы. Прежде чем взлететь, лётчик большой палкой разгонял их. Самолёт взлетал, и коровы занимали прежнюю позицию. Мы вернулись в Каргополь в Дом колхозника, а на следующий день самолетом Ан-2 улетели в Петрозаводск. Там купили билеты на самолёт до Москвы.
У меня оставалось ещё десять дней отпуска. Сидеть эти дни в Москве не хотелось. Юра, наш попутчик по северному путешествию, посоветовал мне лететь в Крым, а там поехать на мыс Казантип, что на Азовском море. Море замечательное, отдыхающих мало, цены на всё копеечные.
– Юра, ты был там двадцать лет назад. Там сейчас всё изменилось, – возражала его жена Аня.
– Ничего не изменилось. Обратный билет не покупайте. Перед отлётом самолёта всегда есть свободные места.
Я последовала его совету. В Петрозаводске купила билет до Симферополя с остановкой в Москве. Три дня провела в Москве, вместо рюкзака собрала чемодан с курортными вещами и улетела в Симферополь. Отрезок пути от Симферополя до Казантипа оказался самым длительным и утомительным. Добиралась на трёх автобусах с двумя пересадками. Ночь пришлось провести на автовокзале в Феодосии. Добралась, и там оказалось всё так, как описывал Юра. В самом крайнем доме, стоящем на отшибе, сняла комнату. До моря ходьбы десять минут. Чистое море с бухтами, которыми изрезан весь берег. Изредка попадались рыбаки, сидящие в резиновых лодках, каждый в своей бухте, и ловившие бычков. Там же на берегу их потрошили, солили и вялили. Жили в палатках на берегу. Мне рыбаки предлагали печень бычков, которой было много, съесть они всю её не могли, приходилось выбрасывать. Я её жарила. Печень была жирной и вкусной. А бычков было на удивление много. Когда ныряешь, видишь, что ими усеяно всё дно в мелководных бухтах. И это были не те маленькие бычки в томатном соусе, какие были самой неприхотливой закуской, а рыбы тридцати сантиметров в длину с большой головой. Были, конечно, и маленькие, на которых охотились ужи. Однажды я наблюдала, как уж с бычком в пасти пытался выбраться из воды на камень. Бычок бился, голова ужа моталась, он терял равновесие и падал в воду, но бычка не выпускал. Снова и снова предпринимал попытки заползти на камень. С пристани бычков ловили пионеры из лагеря, расположенного на берегу. Вожатые строем приводили их на пристань. Словом, ловили все кому не лень. Даже я пробовала. Безуспешно.
За сутки проживания хозяйка брала
