Михаил Лесников - Бессемер

Ее величество, королева Виктория небольшим сверкающим драгоценными камнями мечом наносила два легких удара по плечу стоявшего перед ней на одном колене Генри Бессемера. Бессемер благоговейно поцеловал руку повелительницы и встал теперь уже сэром Генри Бессемером, рыцарем ее величества. Он был возведен в дворянство.

Но ведь теперь, в 1879 году, это был уже всемирно известный изобретатель, почетный член не одного десятка ученых и технических обществ, богатый фабрикант. Он уже вышел в верхи буржуазии и «награда» за то старое изобретение была более, чем уместна.

Неудача с гербовыми марками конечно была очень неприятна. Рухнул его первый воздушный замок

Но она не лишила Генри того, что было для него в то время самым важным. Анна Аллэн не побоялась связать свою судьбу с неудачливым изобретателем (впрочем в последней катастрофе она ведь сама отчасти была виновата).

Генри несколько фантазер, он порывист, он бросается из стороны в сторону. Достаточно, чтобы в голову ему забрела какая-нибудь идея, как она целиком захватывает его. Он сам в этом признается: «я слишком легко позволял своему вниманию разбрасываться на новые предметы, которые всегда оказывали на меня своего рода обаяние; мне трудно было обуздать эту склонность». Он обещает исправиться: «я постоянно уверял себя, что как только мне удастся напасть на счастливый случай, то использую его до конца и никогда больше не буду поддаваться искушению быть отвлеченным в сторону ради одних только новинок».

Доходы Генри невелики и не очень тверды: «ведь кроме штамповки, картонажей и приготовления штемпелей у меня, — пишет он, — не было пока никаких заработков».

Но Генри талантлив, он очень трудолюбив, он иногда целыми ночами сидит за работой, он очень умерен. Его не привлекают «соблазны» столицы. Он никуда не ходит и немногие часы своего досуга проводит или у старика отца или у своей невесты.

А главное он очень влюблен: «желание быть достойным и наконец соединиться с любимым человеком служило для меня молчаливым, но вечно присутствующим и непоколебимым руководителем; оно всегда удерживало меня на прямом пути и делало всякий труд сладким, почти превращало его в забаву».

Таким идеальным молодым человеком мог рисоваться Генри для Анны Аллэн. По крайней мере таким изобразил себя Генри Бессемер в автобиографии.

Он женился в 1834 году. Молодая чета сняла небольшую квартиру на Нортгэмптон Сквэре, в том же северо-западном ремесленном районе Лондона. Брак действительно оказался счастливым. После шестидесяти четырех лет совместной жизни Бессемер сделал следующую запись, не лишенную известной доли сантиментальности:

«Мы поженились. Мы поселились на Нортгэмптон Сквэре поблизости от места моей работы. И я счастлив, что могу сказать, что во всех переменах и превратностях тех шестидесяти четырех лет, которые протекли после этого счастливого события, у меня никогда не было причин раскаиваться в этом шаге, который я предпринял с полной юношеской самоуверенностью, что я буду со временем в состоянии создать себе имя и положение в свете достойное той, которой с этой минуты была посвящена моя жизнь».

Потекла размеренная трудовая жизнь, очень скромная в своем повседневном обиходе, однообразная, не богатая внешними событиями, мало даже интересная для биографа. Это жизнь мелкого, очень даже мелкого фабриканта, почти кустаря, тысячами населяющих Лондон. И все почти изобретения Бессемера той поры носят на себе этот стиль мелкого кустарного производства и сфера их — совершенно второстепенные, мало значущие с экономической точки зрения отрасли промышленности. По своему размаху они в сущности говоря не выходят из стен бессемеровской отцовской словолитни.

Рабочий день Генри проходит в маленькой литейной мастерской, это, так сказать, «прямые его обязанности». Но Генри не упускает ни одного удобного случая, чтобы увеличить свои доходы, применить свою техническую фантазию, а главное, найти «большое дело».

Он и в свободное время не сидит сложа руки.

Очень интересна и даже выгодна например работа на гравировальном станке. Бессемер приобрел его еще может быть до женитьбы и много часов досуга провел за ним.

Резец на металлической пластинке выводит причудливые симетрические узоры, а если обладать некоторым художественным вкусом, то можно заработать и хорошие деньги, приготовляя доски для печатания этикеток. За сложный, трудно-поддающийся подделке и изящный рисунок платят «баснословные цены». Унаследованные Генри от отца художественные способности нашли себе выгодное применение. Скоро для этих работ был им придуман специальный сплав, на котором рисунок выходил особенно чисто. Сплав этот нашел себе хороший сбыт.

Цветной металл и легкоплавкий сплав был тем материалом, над которым главным образом изощрялась техническая фантазия Бессемера в эти годы. Работы его кроме того связаны, так или иначе, с типографским делом, но иногда он уклоняется и в совершенно другие области. Путь для технического творчества открыт всюду, где нужно человеческий труд и искусство вытеснить механизмом.

Таково, например, одно из первых его изобретений в области машиностроения. Это — пила для распиловки графита на тончайшие пластинки. Распилка зерен графита вручную требовала большого искусства, и лондонские ремесленники, специально занимавшиеся этим делом, зарабатывали большие деньги. Трудность заключалась в чрезвычайной хрупкости материала. Пластинка отламывалась, как только пропил засорялся графитовой пылью или пила наталкивалась на мельчайшие, заключающиеся в графите, алмазы. Пропадала также масса материала от того, что пропил надо было делать сравнительно очень широким.

Бессемер остроумно разрешил эти задачи. Он поставил очень тонкую пилу, сделанную из часовой пружины. Пропил таким образом получался очень узким и значительно экономился материал. Далее он расположил пилу под распиливаемым куском так, что опилки свободно могли высыпаться и, наконец, зажим пилы был устроен так, что в случае малейшего увеличения трения пилы в щели или толчка, пила отъединялась от машины и движение ее останавливалось.

Это первое механическое изобретение Бессемера натолкнулось на неудачу при попытке эксплоатировать его. Владельцы крупной лондонской карандашной фабрики Мордан и К°, к которым обратился Бессемер, почему-то не захотели выдавать ему графит для обработки на дом, а предложили поставить пилу у них в мастерской, на что Бессемер не согласился.

Нельзя сказать, что все приемы, методы, конструкции Бессемера в то время являются действительно совершенно новыми изобретениями. Иногда они — просто остроумное новое применение уже известных приемов. Иногда же это самостоятельные повторения открытий, сделанных раньше, или одновременно кем-нибудь другим. Изобретения эти интересны тем, что придают ту или иную характерную черту Бессемеру как изобретателю, но они далеко не всегда являются вкладом в историю техники.