Не бояться и победить - Анна Волкова
В какой-то момент я поняла, что уже долгое время лежу как овощ, нужно было что-то менять. Я придумала устраивать себе танцевальные пятиминутки. Звучит прекрасно, но в тот момент это было настоящим преодолением себя. Я включала на телевизоре музыкальный канал и пыталась, как могла, двигаться под музыку, при этом заставляя себя улыбаться. Даже не представляю, как это могло выглядеть со стороны, но мне было классно. С каждым разом голова кружилась все меньше, сил становилось больше, организм начал просыпаться.
К счастью, в лечении грибов наметилась положительная динамика, температура начала спадать, это уже было огромным облегчением. Общее состояние тоже улучшилось. Теперь нужно было только ждать. Ждать, пока температура совсем спадет, ждать, пока костный мозг заработает. Ждать, когда станет понятно, куда двигаться дальше.
Для начала ушла температура. Потом совсем немного, но показатели крови стали расти. И я уже порхала по больничным коридорам, возобновились посиделки с девчонками, и появилась надежда на скорую выписку.
Вы, наверное, думаете, что вот я побывала на дне и уже оттолкнулась, устремившись ввысь! Да, если бы я писала сказку, то это было бы именно так, но здесь речь идет о реалиях жизни.
Я сидела за столом и пила чай, когда в комнату вошла моя врач на пару со своей коллегой. Казалось, они были чем-то озабочены и вроде как не знали, с чего начать разговор. Затем одна из них осторожно заговорила, но ее вкрадчивый тон уже не предвещал ничего хорошего. Бывают ведь такие важные разговоры, после которых жизнь меняется раз и навсегда. Вот это был он, его величество такой разговор!
‒ Анюта, дело в том, что лечение зашло в тупик и мы уже не можем тебе ничем помочь, ‒ сказала моя врач, глядя мне прямо в глаза. ‒ Еще одну химию ты просто не переживешь, да и костный мозг не восстанавливается совсем.
И вот опять в висках застучало, как в день оглашения диагноза. Эти предательские слезы тоже тут как тут.
‒ Единственный шанс на спасение ‒ трансплантация костного мозга, ‒ как будто издалека прозвучал мой приговор.
Я смотрела на них и уже не понимала, что они говорят. Это и было мое дно, на которое я звонко приземлилась.
Что дальше?
Я сидела на больничной кровати и смотрела в окно на проплывающие облака. Как же прекрасна эта жизнь! Я должна сделать все возможное, чтобы не уйти из нее так рано. Да, мне страшно, да, я совершенно не понимаю, что делать, с чего начать. Но ведь главное, что это не конец, более того, возможно, это начало, начало чего-то нового! С такого ракурса моя ситуация выглядела весьма симпатично.
На этот раз я решила найти в Интернете информацию о том, что за процедура мне предстоит. То, что удалось найти, совсем не добавило оптимизма. Статьи пестрили пугающими подробностями о возможных осложнениях, приводилась какая-то недружелюбная статистика по выживаемости. Были и истории разных пациентов, которые прошли нелегкий путь трансплантации костного мозга, некоторые из них после пересадки попали в реанимацию, кто-то восстанавливался месяцами. Но ведь в самом начале лечения мне медсестра строго сказала не читать весь этот мусор. Зачем я соблазнилась? Совершенно точно, мне не стоило изучать статьи, которые я не способна критически оценить. Тут я приняла решение получать все интересующие меня сведения из компетентных источников, поэтому, дождавшись своего врача, обо всем подробно ее расспросила.
‒ Я что-то растерялась совсем, доктор! Где мне делать пересадку костного мозга?
‒ Искать медицинское учреждение, которое проведет пересадку, тебе придется самой. Есть два НИИ, которые этим занимаются, один находится в Москве, другой — в Санкт-Петербурге, и не факт еще, что хоть в один из них тебя возьмут. Времени на поиски и раздумье совсем нет, промедление может привести к рецидиву, что сильно усложнит лечение. Срочно записывайся на консультацию в оба института!
‒ А где лучше делают ‒ в Москве или в Питере?
‒ Аня, пойми, тебе нужно стучаться во все двери, тут уж выбирать не приходится!
‒ Я поняла. А кто будет моим донором?
‒ Самыми лучшими донорами считаются родные братья и сестры, если их нет, то ищут неродственных доноров в российском реестре, в некоторых случаях рассматривают совершеннолетних детей либо родителей. Так как у тебя есть родной брат, то он должен стать главным кандидатом на донорство.
‒ Но насколько я помню, у него некоторые проблемы со здоровьем, которые являются противопоказанием к донорству, — ответила я, опустив наполненные грустью глаза в пол.
‒ Тогда придется искать неродственного донора. Процесс это непростой, да и реестр доноров костного мозга в России очень маленький.
Доктор посмотрела на меня с состраданием и добавила:
‒ Да, понимаю, путь этот весьма тернист, но это путь ко спасению! А вот продолжать тебя химичить определенно дорога в никуда…
В голове крутилась куча мыслей. А что, если меня не возьмут на трансплантацию? Насколько хорошо у нас в стране выполняют эту непростую процедуру? Что меня ждет после пересадки? Все эти мысли совершенно не давали мне покоя. Семья была в такой же растерянности, как и я. Поэтому очень кстати в тот момент пришлось плечо подруги. Когда я поделилась с ней своими терзаниями, стало как-то легче, так как она довольно спокойный и рассудительный человек, который с холодной головой способен дать дельный совет. Это именно то, что мне было нужно. Почти сразу моей подруге в голову пришла идея. У нее в Израиле живет тетя, которая работает с благотворительными фондами, хорошо знает многих врачей и вообще обладает большим количеством информации о том, как иностранцам можно оформиться на лечение в израильских больницах. Плюс ко всему мой брат с недавних пор живет в Израиле, и это делало данную затею еще привлекательнее.
После нашего разговора она связалась с тетей, та обещала помочь. Внутренне я уже настроилась на перелет в другую страну, представляла, как тяжело будет разлучиться с близкими на неопределенный срок. Конечно, когда речь идет о спасении жизни, то все способы хороши и тут уже не до капризов.
Через несколько дней у меня было достаточно полное представление о том, что я могу сделать для того, чтобы пройти
