Юнг и Паули - Дэвид Линдорф
Для алхимиков эта точка представляла собой невыразимый словами принцип, ассоциируемый с Божественным. Герард Дорн, алхимик, живший в семнадцатом веке, предлагает следующее сравнение:
Неоспоримо, что [Божественное] не воспринимается органами чувств, оно невидимо, бесконечно, неопределимо, неизмеримо и, если можно сказать больше, оно приводит все вещи к единому центру... И потому у этого центра нет конца, ни одно перо не в состоянии описать его мощь и бездонную пропасть его тайн[64].
Взяв за основу то, что центр — признак самости, сновидец получает архетипическую структуру, связывающую невроз с самостью. Рассматривая самость как воплощение целостности, Юнг верил, что за любым неврозом стоит «религиозная» проблема, то есть сновидцу необходимо осознать существование высшей личности.
В следующем сне центр имеет очень важное символическое значение:
Сновидец находится на борту корабля. Он занят освоением нового метода вычисления координат. Иногда он оказывается слишком далеко, иногда слишком близко: нужная точка как раз посередине. Он видит схему, на которой изображён круг с точкой в центре[65].
Корабль в море может определить своё положение по Полярной Звезде, неподвижной точке, центру, вокруг которого как будто вращается небесный свод. Паули показали эту «неподвижную точку» в нём самом, и по ней ему теперь нужно было ориентироваться. Сон показал Паули, как важно знать своё положение относительно этого центра. Находиться к нему слишком близко означает эгоцентричность — в разговорном смысле слова; отдаление же от центра означает потерю контакта с точкой ориентации.
Постепенно отношения Паули с бессознательным развивались. Как показывает следующий сон, это развитие проявлялось в изменении архетипа Отца.
Сновидец отправляется с отцом в аптеку. Там можно дёшево купить ценные вещи, в том числе особенную воду. Отец рассказывает ему о стране, в которой добывают эту воду. Затем сновидец пересекает Рубикон на поезде[66].
Здесь мы видим, что архетип Отца обладает чрезвычайно ценным потенциалом. Отец Паули во сне обладает знаниями о таинственной воде, известной алхимикам как материал для создания философского камня. Это aqua mercurialis, преобразующее вещество, от которого зависят все алхимические процессы. Во сне она стоит дёшево — намёк на то, что она недооценивается. Обесценивание «особенной воды» можно истолковать как обесценивание бессознательного, что представляет не только изначальное отношение Паули, но и западную мысль вообще. Со временем Паули понял, что бессознательное — неотъемлемая часть реальности, игнорирование которой чревато ужасными последствиями.
«Пересечение Рубикона» означает решительный шаг Паули по направлению к бессознательному. Цезарь должен был пересечь эту реку на пути из Галлии в Италию, куда он направлялся, чтобы утвердиться в Вечном Городе — несомненно, Паули знал эту историю. Легендарные слова Цезаря «Жребий брошен» относятся здесь к обязательству, которое Паули дал внутреннему процессу. То, что он перебрался через реку по железной дороге, позволяет предположить, что некая направляющая сила вела его к месту назначения.
Далее следует особенно потрясший Паули сон, который затронул его страхи на дочеловеческом уровне.
Множество людей ходят кругами по площади против часовой стрелки. Сновидец стоит не в центре, но ближе к одной из сторон круга. Люди говорят, что нужно воссоздать гиббона (бесхвостую обезьяну)[67].
Эта сцена носит ритуальный характер. В алхимии такое движение соответствует circumambulation (движению по кругу), а движение против часовой стрелки означает движение вокруг центра, отличного от эго. Весь образ напоминает древнюю идею «квадратуры круга».
Юнг писал об этом сне:
[Поскольку] в западных мандалах средневекового христианства престол божества находится в центре... символ в нашем сне представляет наиболее яркий контраст этим метафизическим идеям, поскольку... в центре нужно воссоздать гиббона. Понятно, что путь левой руки (к бессознательному) ведёт не ввысь, в царство богов и бессмертных идей, но вниз, к естественной истории, к животным, инстинктивным основам человеческого существования. Таким образом, мы имеем дело... с дионисийской мистерией[68].
Гиббон символизирует животные инстинкты Паули, показывая, что его основная задача — принятие своей животной натуры (антропоидной психе).
В более раннем сне о незнакомке, сидящей на ступеньке, не было понятно, восхождение или нисхождение предстоит сновидцу. Теперь ответ был получен.
Мотив кругового движения продолжает появляться, но теперь он несёт ещё более глубокое значение, как, например, в следующем сне:
Квадратное помещение, в нём проводятся какие-то церемонии, цель которых — превращение животных в людей. От двух змей, ползущих в разных направлениях, нужно немедленно избавиться. В помещении находятся несколько животных, в том числе лисы и собаки. Люди движутся по периметру помещения и дают животным в каждом углу укусить себя за голень. Если кто-то попытается избежать укуса, всё будет потеряно. Теперь появляются более крупные животные — быки и козлы. Четыре змеи расползаются по четырём углам. Затем все участники церемонии шеренгой выходят наружу. Двое жрецов вносят огромную рептилию и ею дотрагиваются до лба бесформенного существа. Из него тут же вырастает человеческая голова. Голос провозглашает: Это попытки бытия[69].
И снова мы видим ритуал, в котором люди движутся по кругу внутри квадрата. Однако этот сон фокусируется на создании человеческой головы, «попытке бытия». Он изображает процесс продвижения по эволюционной цепочке от низших животных форм к высшим, начиная с двух змей. То, что в каждом из четырёх углов люди должны быть укушены животными, помещает «укус» под эгиду четверичности (символической четвёрки), придавая этому процессу особое значение. Важно, что при попытке избежать его «всё будет потеряно». Инстинкты, имеющие различный уровень осознанности (низшие и высшие животные), должны быть «прочувствованы», чтобы «квадратура круга» имела эффект.
Когда четыре змеи расползаются по углам, сон вступает в новую фазу: начинается одно торжественное действо, передающее энергию с самого примитивного, рептильного уровня психе гораздо выше по эволюционной шкале. Змея веками считалась символом исцеления, а также источником мудрости. Теперь уже не укус животного, а простое прикосновение рептилии придаёт бесформенной живой массе человеческую форму. В то время как укус символизирует контакт на инстинктивном уровне, прикосновение рептилии устраивается с помощью жрецов, придавая духовную значимость этому процессу. Сон помогал Паули понять, что за тёмными и порой отвратительными эмоциями скрываются преобразующие силы, инстинктивные и духовные.
С углублением в процесс анализа Паули постепенно осознал появление в своих снах симметрии. Она была связана с необходимостью в психическом равновесии, балансе сознания и бессознательного.
Короткий абстрактный сон:
Стоит задача построить центральную точку и затем сделать фигуру симметричной путём отражения относительно этой точки[70].
Далее тема
