Юнг и Паули - Дэвид Линдорф

Дэвид Линдорф

Юнг и Паули

Введение

Я хотел бы поблагодарить моего коллегу Гэри Спаркса за неослабевающий интерес к этой книге и продуманные критические замечания. Луиза Махди любезно помогла мне связаться с издательством «Quest Books», что в итоге привело к плодотворному сотрудничеству. Особая благодарность за помощь в адаптации книги для простого читателя научному редактору издательства — физику Ральфу Хэннону, чья язвительная критика моего материала оказалась бесценной. Вклад Ральфа представляется особенно выдающимся, поскольку, будучи учёным, он, тем не менее, умеет ценить и метафизические экскурсы Паули.

Я в долгу у редактора Джудит Стайн, которая вышла за рамки своих обязанностей и прокомментировала мою работу с глубоким пониманием её сути. Огромная благодарность выпускающему редактору Шаррон Дорр, обладающей поистине удивительным даром создавать уют и домашнюю атмосферу в «Quest Books».

Герберт Ледерер, чья учёность выручала меня во многих литературных и переводческих вопросах, был просто незаменим. За редактуру на различных этапах работы благодарю Уильяма Паркера, Джека Уильямса и Роберта Скора.

Отдельно хочу поблагодарить мою жену Дотти, которая остаётся моим самым восприимчивым читателем, и сына Дэйва (журналиста) за комментарии по существу.

Выражаю свою признательность исследовательскому фонду Университета Коннектикута.

Предисловие

В 2000 году в Федеральном политехническом университете в Цюрихе (далее ETH — Eidgenossische Technische Hochschule) отмечали сто лет со дня рождения Вольфганга Паули. В вестибюле были размещены фотографии и экспонаты, освещавшие основные события и достижения Паули за 58 лет жизни.

Кто же был этот человек, которого сравнивали с самим Эйнштейном?

Презентациям в области теоретической физики, в которой Паули и заработал свою репутацию, была посвящена недельная международная конференция. Будучи последним из ораторов, я решил обратиться к увлечению Паули метафизикой и его отношениям с Карлом Юнгом. К моему удивлению, аудитория оказалась набита битком: я недооценил влияние его метафизических идей.

Далее состоялся утренний приём в ресторане «Кроненхолл», где раньше частенько обедал сам Паули. Его дух словно ожил здесь, когда «старички» принялись делиться воспоминаниями об этом неутомимом человеке. Кое-кто вспоминал его своеобразное поведение, другие описывали свои столкновения с пресловутым «эффектом Паули» — говорили, что одно присутствие Паули таинственным образом влияло на всё, что его окружало.

Хотя на этой встрече Паули чествовали как выдающегося физика XX века, мои мысли вновь вернулись к его философским взглядам, выходившим далеко за рамки традиционной науки. Среди прочего, он обращался к моральной дилемме, с которой столкнулась физика после изобретения атомной бомбы. Но Паули занимал более обширный вопрос: он считал, что физика (и наука в целом) должна расширить свои границы и выйти за рамки рационально объяснимых явлений.

Я с самого начала был заинтригован ранними снами Паули, опубликованными Юнгом, — они изложены во второй главе этой книги. Когда я узнал, что сновидец был знаменитым физиком, моё любопытство усилилось. Выяснив же, что Юнг и Паули более двадцати лет вели переписку, я понял, что пойман окончательно.

Хотя Юнг был на двадцать пять лет старше Паули, у них развились прочные отношения, основанные на интересе обоих к взаимодействию материи и души — Юнга с точки зрения психологии, Паули с точки зрения физики. Юнг называл это явление синхронистичностью, то есть отношениями между психе и материей, при которых архетипы, предположительно, проникают в область их (психе и материи) взаимодействия. Для Паули необходимость совместить физику с психологией бессознательного была психофизической задачей. Паули осознавал, что рационалистическая позиция физики воспитала опасную «жажду власти». Если умы физиков будут открыты к рассмотрению психических явлений, утверждал он, то учёные получат целостную картину, включающую и гуманистический аспект.

Вдохновлённый собственными снами, Паули начал понимать, что материя и психе имеют общую метафизическую основу. Словно современный алхимик, Паули верил, что осознание метафизической связи между психе и материей обогатит научное понимание, и это будет иметь далеко идущие последствия, важнейшим из которых станет столкновение с бессознательным. Иррациональные факты квантовой физики, говорил он, помогут сознанию принять эту концепцию. Паули считал весьма значимыми совпадениями параллельные открытия в области психологии и физики в начале XX века. Открытие кванта Планком в 1900 году показало, что на субатомном уровне рациональная ньютонова физика неприменима. Юнг, в свою очередь, открыл коллективное бессознательное — психическую сферу, функционирующую независимо от коллективного разума. В обоих случаях нарушался причинно-следственный закон. Эти и подобные открытия подсказывали, что материя и психе взаимосвязаны в некоей сфере, чья сущность была предметом исследования и Юнга, и Паули, но с совершенно различных точек зрения.

Никто до сих пор не рассматривал личность Паули амбивалентно. Те, кто близко его знал, ценили в нём необычные черты характеры, других же возмущал его острый язык и резкие суждения. Лишь немногие различали «земного» Паули и Паули «вечного» и видели цельный образ. Задача моей книги — показать эту целостность.

Глава 1. Совесть физики: Надвигается буря

«Формальная вежливость есть великая ересь, и эта догма для меня непоколебима. [Она] должна быть безжалостно вырвана из человеческих отношений»

Вольфганг Паули

Вольфганг Эрнст Фридрих Паули родился 25 апреля на рубеже веков в Вене, которая в то время принадлежала Австро-Венгерской Империи. Хотя Паули окрестили в католической церкви, по мере взросления в нём вырос и укрепился дух науки. То, что Паули был воспитан в духе католицизма, однако, существенно в свете того, что в подростковом возрасте он узнал о своём еврейском происхождении[1]. Если учесть, в какое время он родился, неудивительно, что это запоздалое открытие сильно повлияло на его жизнь.

Еврейская ветвь родового древа Паули по отцу чётко прослеживается в письменных источниках вплоть до его прадеда Вольфа Пашелеса (род. в 1814 году), который с семнадцати лет зарабатывал на жизнь, торгуя книгами вразнос. Впоследствии он открыл книжную лавку в Праге и приобрёл репутацию редактора, благодаря которой для него нашлось место в некоторых еврейских энциклопедиях. Далее лавка перешла к его сыну Якову (род. в 1839 году), деду Паули. Яков и его младший брат пошли по стопам отца и были занесены в «список присяжных экспертов императорского и королевского государственного суда... как единственные специалисты по еврейской литературе»[2].

По материнской линии у Паули были австрийские корни; его мать была христианкой еврейского происхождения. Своё третье имя Паули получил в честь деда по матери, Фридриха Шютца (1845-1908), газетного редактора, чьи откровенно либеральные взгляды высоко ценились его