Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

— Потом это вопрос научно-технической революции, — добавил инструктор по имени Борис. — Мы можем быть первыми в космосе и в некоторых военных областях, но в обществе в целом, в сельском хозяйстве и промышленности мы отстаём. Мы сделали крупную ошибку в 60-х годах, когда сознательно отказались от крупных капиталовложений в новые компьютерные науки. Мы должны были выплачивать целые состояния на импорт этих знаний с Запада.

Когда Борис произнес слово «импорт», он поднял брови и криво усмехнулся. Он, конечно, имел в виду контрабанду такого оборудования.

Я рассказал им о том, как в 1979 году, проведя два года в Анголе, я пришёл с моими маленькими сыновьями в центр развлечений в Лондоне и впервые увидел самые последние компьютерные игры. Мальчики набирали впечатляющее количество очков в «Космических пришельцах» и когда Эндрю закончил игру, компьютеризированный голос объявил, что он показал самый высокий результат в этом месяце.

— На следующий день, — сказал я своим советским хозяевам, — я наткнулся в лондонской газете «Таймс» на объявление размером в целую страницу, приглашающее молодых людей с навыками компьютерных игр подумать о достоинствах карьеры в Королевских военно-воздушных силах и послать запрос о дополнительной информации об этой карьере. Для военных это было очень выгодно. «Это был для меня способ сказать: «Какого чёрта вы не предоставляете ваши космические достижения в распоряжение всего остального общества?».

Моя ирония вызвала новое ироническое замечание со стороны Бориса.

— Да, — покачал он головой, — а наши ребята, когда приходят в армию, зачастую даже не знают, как выглядит копировальная машина.

Я захохотал вместе с ним, когда он упомянул копировальную машину. Он работал в учебном центре для группы бойцов МК, когда мы с Модисе побывали в Москве за год до этого. Из-за бюрократических проволочек потребовалось несколько дней, чтобы скопировать некоторые документы. Модисе шутил, что, может быть такой аппарат рассматривался, как «секретный объект». Мы знали, что советские товарищи всегда были готовы посмеяться над собственными недостатками.

Моё понимание марксизма учило меня тому, что социализм означал шаг вперёд от капиталистической экономической системы. Ленин суммировал это в тезисе, который мне нравился: «Социалистическая революция должна доказать свою пользу через повышение производительности труда». Надежды Хрущёва в 1961 году к 1981 году обогнать Запад были весьма опрометчивыми. Но я никогда не ожидал, что советская экономика начнет снижать темпы.

Если человек видел недостатки советской экономики, его система взглядов подвергалась испытанию. Меня беспокоило то, как Запад к концу ХХ-го века добился технологических достижений, опережая социалистическую систему, производительные силы которой к тому времени должны были быть более развитыми. Конечно, было несложно дать рациональное объяснение, что мы попросту недооценили возможности капитализма и переоценили стадию развития, достигнутую социализмом. По крайней мере, в то время.

Проще было также умиляться коммунистической риторике, революционному наследию и прошлым достижениям, чем видеть внутренние проблемы, присущие этой системе. Октябрьская революция 1917 года, конечно, преобразила отсталую царскую Россию в мощную мировую державу. Только позже стало ясно, что на определённой стадии развитие замедлилось, и попытки создать социалистическое общество подвергались убийственному искажению.

Много надежд возлагалось на горбачёвские реформы. Те военные и представители партии, с которыми мы сотрудничали, в то время были ещё полны оптимизма и решимости продолжать оказывать нам помощь.

Нашим лучшим советским другом был товарищ, с которым мы сотрудничали много лет в Москве, который сначала представлял Комитет афро-азиатской солидарности, а затем Центральный Комитет партии. Его имя было Владимир Шубин. Он был похож на медведя, с громыхающим голосом и сокрушающими кости объятиями. Хотя он был примерно одного возраста со мной, он был для всех нас как дядюшка и особенно заботился о здоровье более старших лидеров, таких, как Мозес Мабида и Оливер Тамбо. У него был острый, как бритва, ум и прекрасная память, удивительное понимание ситуации в Южной Африке и впечатляющее чувство того, что правильно, а что нет. Это относилось и к политическим, и к личным вопросам. Я иногда задумывался над тем, было ли это последнее качество проявлением его крестьянского происхождения или марксизма. Для Шубина никакая задача, большая или маленькая, не была слишком сложной. Некоторые из нас с уважением называли его «Tovarish Mozhna», что означало «Товарищ Можно». Он никогда не отказывал в разумной просьбе, но покачивая в размышлении своей большой головой, обычно отвечал: «Да, да… можно… можно».

Вопреки западным представлениям времён «холодной войны», Советский Союз не контролировал и не направлял нас. Представление о многочисленных русских заговорщиках, в глубокой ночи в Кремле при свете ламп вырабатывающих планы захвата Южной Африки, могло только вызвать смех. Это не означает, однако, что как люди, имеющие собственные традиции революционной борьбы, они не делились с нами своим историческим опытом и идеями о том, как свергнуть диктатуру. Шубин был одним из небольшой группы товарищей, которых было меньше, чем пальцев на руке, и которые занимались поддержкой нас — это прежде всего включало в себя военную помощь, предоставление стипендий и гуманитарную помощь. Компартия Советского Союза, естественно, имела тесные связи с Южноафриканской компартией и, конечно, была бы счастлива увидеть победу социализма в Южной Африке. Но КПСС не пыталась манипулировать Южноафриканской компартией и не пыталась сделать ЮАКП посредником в отношениях с АНК. Конечно, АНК пользовался плодами отношений, существовавших между СССР и ЮАКП. Ещё в 1963 году Оливер Тамбо приехал в Москву вместе с Котане, чтобы договориться о подготовке бойцов АНК в Советском Союзе. Но Москва предоставляла такие же возможности для обучения и тем освободительным движениям, которые не были связаны с коммунистическими партиями. Иными формами помощи со стороны СССР и других социалистических стран были предоставление авиабилетов, приём на отдых и лечение и оказание небольших бытовых услуг. Всё это не было связано с какими-либо условиями. Я никогда не встречался со случаями и не слышал о таких случаях, когда предоставление помощи ЮАКП или АНК оговаривалось бы какими-нибудь условиями или попытками направить наши действия на что-либо, не связанное с первоочередными целями борьбы за свободную, нерасовую и демократическую Южную Африку. Во время пребывания в изгнании мы имели возможность пользоваться возможностями социалистических стран для проведения встреч и конференций в безопасности. И всё это было бесплатно.