Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

14/ IV, 1927

«Помню вечер: летучие мыши…»

Помню вечер: летучие мышиТихо в небе чертили зигзаг.Ты склонялся нежнее и тише,И к земле опускал глаза.

В облаках зажигались свечи.Падал в душу вечерний покой.Я теперь раздражённей и резче,Но ведь я не стала другой.

В этом взгляде — так много ласки,В тихом голосе — столько мольбы…О, любовь моя, нежная сказка,Моя тихая сказка-быль!

14/ IV, 1927

Летучие мыши («Ты заметил — летучие мыши…»)

— Ты заметил — летучие мышиЧёрной тенью над нами взвились?..Разве стала покорней и тишеНаша, лишняя, может быть, жизнь?

Ведь и в самом последнем бессильеЕсть какая-то сила в душе.— А какие зубчатые крыльяУ бесшумных летучих мышей!

И не страшно теперь, и не жалко,Будем вместе — так близко — вдвоём.В чёрном небе Немая ГадалкаНачертала мне имя твоё.

15/ IV, 1927

«Стали яркими звёзды над крышей…»

Стали яркими звёзды над крышей.В тихой дымке зарылся Версаль.И над нами летучие мышиТихо скрылись в вечернюю даль.

Этот мир стал мне радостно-новымИ такая нежность в душе.Я люблю летучих мышейИ твой голос, когда он взволнован.

15/ IV, 1927

«Зацветают в Париже каштаны…»

Зацветают в Париже каштаны,Как венчальные, строгие свечи.Опускается вечер туманный —По-весеннему дымчатый вечер.

За оградой туманного садаСумрак полон томленьем и ленью.Лиловеют за ржавой оградойЧуть расцветшие кисти сирени.

А уж сердце быть прежним не может,Стало новым, взволнованно-страннымОттого, что в аллеях каштаныНа венчальные свечи похожи.

25/ IV, 1927

«В окно смеётся синеватый день…»

В окно смеётся синеватый день,Ложатся на постель лучи косые,Лиловая, мохнатая сиреньНапоминает детство и Россию.

Стук сердца и похожий стук часов.А в теле — дрожь, усталость и безволье.И захотелось вдруг до слёз, до болиКаких-то нежных, ласковых стихов.

2/ V, 1927

«Всё вспомнила, всё вновь пережила…»

Всё вспомнила, всё вновь пережила,Все встречи, и оброненные фразы,Все лица в памяти перебрала,А вот о нём не вспомнила ни разу.

Как будто не был он, и я самаВ то время не жила на свете.И сохранились только два письма —Свидетельства о невозвратном лете.

Мне весело, что я теперь не та,Сама к себе внимательней и строже,И та весна — крылатая мечта —На прошлую так странно не похожа.

И пусть меня возьмут в круговоротГлухие, нарастающие грозы.Я не боюсь, что счастье отцветёт —На столике больничном — тёмной розой.

11 / V, 1927 Paris L’Hopital de la Pitie

«Казалось мне, что я и не жила…»

А время, подающему надежды,Старательно выводит: неудачник.

Юрий Софиев

Казалось мне, что я и не жила,Что впереди и молодость, и счастье.А уж душа разделена на части,И за плечами — дымчатая мгла.

Когда устанем мы с тобой от слов,Когда начнём играть в другие игры —Твои слова возьму я за эпиграфК тетради незаконченных стихов.

12/ V, 1927, Госпиталь

«Затуманились мглистые дали…»

Затуманились мглистые дали,В фонарях загорелись огни.— Хорошо, что они миновали, —Неспокойные, жуткие дни.

Снова начали губы смеяться,И печаль моя стала ясна.Душным запахом белых акацийПо земле расстелилась весна.

И она никогда не обманет,Никогда не обманет меня,Оттого, что в закатном туманеЕсть зачатье грядущего дня.

17/ V, 1927, Севр

Версаль («Мы миновали все каналы…»)

Мы миновали все каналы,Большой и Малый Трианон.Над нами солнце трепеталоИ озаряло небосклон.

Мы отходили, уходили,Под сводом сросшихся ветвей,Не слышали автомобилей,Не видели толпы людей.

И там, в глуши, у статуй строгихПод взглядом из незрячих глазМы потеряли все дороги,Забыли год, и день, и час…

Мы заблудились в старом парке —В тени аллей, в глуши веков.И только счастье стало ярким,Когда рванулось из оков.

12/ V, 1927

«С каждым днём всё больше в жизни красок…»

С каждым днём всё больше в жизни красок,С каждым утром — радостней рассветИ часы, похожие на сказку,Тяготеют радостью примет.

Мысли мимолётны и случайны.Стынет смех в углах весёлых губ.Только грусть, волнующую тайно,Для чего-то в сердце берегу.

Оттого, что больше нет ненастья,Оттого, что ничего не жаль,И легко рассказывать печаль,И так трудно говорить о счастье.

29/ V, 1927

Счастье («Больше не о чем мне тосковать…»)

Больше не о чем мне тосковать,Неспокойные дни миновали.И счастливое сердце опятьЗадрожало тоской о печали.

Счастью нет ни конца, ни преград,Счастье тянется няниной сказкой.Так смешно про него говорят.Я надену весёлую маскуНа цветистый его маскарад.

Помню: ветер, бараки, оливы…Помню: мост, и туман, и огни…Непривычны мне светлые дни.Я не верю, что стала счастливой.

И когда-нибудь в пьяной мечте,Задыхаясь, сжимая запястья, —Упаду на последней чертеМоего невозможного счастья.

31/ V, 1927