Михаил Болтунов - Стратегическая разведка ГРУ

— Я твоя госкомиссия. — сказал он глухо, едва слышно. — Да и еще. На каждый заправочный выход поставь вместо одного два фильтра.

Так и сделали. Трубопровод прокачали. К счастью, воды в топливе не оказалось. Самолеты заправили. И тут нежданно-негаданно появился начальник штаба. Напористый, уверенный. Издали, хорошо поставленным командирским голосом, окликнул Ловчикова.

— Как у нас тут дела, инженер? Все путем?

— Путем! Только без тебя. Где был?

Волна обиды и злости подкатила к горлу. Начштаба, видимо, не ожидал такого напора, в первую минуту растерялся, не зная, что и сказать.

В такие моменты Василий не смотрел ни на звания, ни на должности. Будь ты хоть полковником, хоть генералом, неважно, сколько у тебя звезд на погонах, главное другое — как ты поступил. Бежал со своего капитанского мостика, спрятался от ответственности, переложил ее на чужие плечи, а теперь вылез и решил покомандовать. Именно такой человек стоял сейчас перед ним: облаченный властью, старший по званию, но трус. И этим все сказано.

У Ловчикова уже встречалось в жизни нечто подобное. Несколько лет назад, во время службы в Быхове, что в Белоруссии, где дислоцировался их гвардейский полк морской авиации, устроили учения. Руководил учениями сам министр обороны.

Незадолго до этих событий командира полка Руденко назначили замом комдива, а часть возглавил подполковник Павловский, кстати говоря, племянник генерала армии Павловского.

«Руденко был блестящий командир, — вспоминает Ловчиков, — а Павловский не считался ни с чем, рисковал, рвал тельняшку, лишь бы стать генералом. И вот поднимают полк, большие учения, министр. Самое время показать себя.

Полку поставлена задача: в определенной точке осуществить бомбометание. Но не простое бомбометание, а сброс, как говорили тогда, изделия, то есть атомной бомбы. Разумеется, бомбы не было, ее заменял имитатор, но ответственность все равно огромная. Кому доверить выполнение? Конечно же, комполка Павловскому. А штурманом у него был Герой Советского Союза майор Капустин.

Несмотря на это, бомбу с первого захода они не сбросили, получилось только со второго раза. А признать свой просчет не желают. Духу не хватает. Прилетели, и в докладных пишут, что отказал бомбоприцел. Значит, виноват лейтенант-инженер Ловчиков. Рассчитывали, что я промолчу, утрусь.

Я говорю: «Извините, если бы прицел отказал, вы бы и во второй раз не сбросили. Давайте разбираться». Чувствовалось, что разбираться им, ох, как не хочется. Но что поделаешь, пошли на стенд.

Пришлось разложитъ все по полочкам и указатъ, где и когда ошибся майор Капустин. Да, Герой, да, штурман полка, но ошибся: не отдал рукоятку от себя, не включил сервомотор и все зависло».

Закончив разбор, лейтенант Василий Ловчиков без тени сомнения подвел итог, глядя на своих командиров Павловского и Капустина. «Извините, но на себя я это брать не буду!» — сказал он.

О, надо было видеть лица начальников. Они резко развернулись и покинули стенд.

Стоявший за спиной у Ловчикова подполковник из штаба авиации военноморского флота только крякнул от удовольствия.

— Однако круто ты с ними, лейтенант. Но поделом им. Потом этот подполковник, вернувшись в Москву, позвонил начальнику Ловчикова в Калининград:

— Вы присмотритесь к парню. Он дело знает и шею не гнет подобострастно перед начальством.

Так что опыт общения с подобными начальниками у Василия Ловчикова был. Тем временем начальник штаба, придя в себя, пошел в атаку:

— В чем дело, товарищ старший лейтенант?

— Да в том, что я принимаю решения, которые должны принимать вы!

Дальше Ловчиков объяснил начштаба и про самолет на взлетной полосе, и про десятитонники-заправщики, и про пущенный по его приказу без госкомиссии трубопровод. Объяснял ясно и четко, хотя и несколько горячо. Майор молчал.

А потом он дождался сообщения, что дальние бомбардировщики с их заправкой благополучно вернулись на свой аэродром и пошел домой. На душе было тяжко и муторно.

Переступив порог, он с трудом стянул с себя сапоги, снял шинель и спросил жену:

— Галя, где-то у нас был спирт.

Командир авиабазы «Анадырь» и начальник штаба за успешно проведенную операцию получили благодарности. Старший лейтенант Василий Ловчиков не получил ничего.

Но вскоре его вызвали в Благовещенск, в штаб корпуса. И то, что случилось с ним дальше, стало лучшей наградой.

Как обычный специалист Внешторга

Беседовал с ним капитан II ранга. Улыбчивый, интеллегентный. Накануне разговора Василию шепнули, мол, это офицер из Москвы, из Главного разведовательного управления, отбирает кандидатов в дипломатическую академию.

— Давай, Вася! Хоть ты из этой анадырской дыры в дипломаты выберешься, — напутствовали его знакомые штабисты.

Ловчиков слушал и не верил: Москва, дипакадемия, работа за границей. Пока не вмещалось все это в голове. Оказывается, правда. Капитан II ранга задал несколько вопросов, а потом сказал:

— Василий Дмитриевич, мы изучили ваши дела и предлагаем вам обучение в Военно-дипломатической академии.

Ловчиков дал согласие, но, откровенно говоря, его терзали сомнения: ну, какой из него дипломат, разведчик, сможет ли он, осилит ли?

На базе в Анадыре каждый воспринял эту весть по-своему: кто-то радовался, кто-то завидовал.

Начальник строевого отдела капитан Петухов любил подкатить с вопросом:

— Вась, а ты знаешь, что это такое и с чем его едят?

— Знаю, конечно, разведка.

— Да нет, Василий, забросят тебя в Африку и главная задача будет, чтобы тебя не съели аборигены.

Старший инженер авиабазы успокаивал по-своему:

— Да ты особо не трепыхайся. Все равно не сдашь. Там знаешь, какие экзамены? У-у! Три десятка машин покажут на экране и попробуй, запомни номера. Или толпа людей, опиши подробно во что одеты, обуты. Вот то-то!

Такие речи, признаться, было обидно слушать, тем более что Ловчиков твердо знал: он сдаст экзамены и поступит в академию.

И действительно, сдал, и с победой возвращался обратно. Жена потом рассказывала, что когда встречали самолет, на котором прилетал Василий, поспорили. Супруга верила и надеялась, что муж привезет ей цветы, большой, красивый букет. На что офицеры улыбались: «Галина, ну какие цветы! Он водки привезет, московской, вкусной «Зубровочки».

Каждый ждал свое: жена — цветы, сослуживцы — «Зубровку». В Анадыре была и своя местная «Зубровка», но очень уж поганая на вкус. То ли вода здесь была непотребная, то ли местный спиртзавод варил столь некачественное пойло, но потреблять его было невозможно. И потому всем улетающим в командировку на Запад заказывали качественной водки.