Михаил Болтунов - Стратегическая разведка ГРУ

Командир и старший инженер сели в машину, хлопнули дверьми, укатили. К прилету Мясищевых обещали вернуться. Но теперь, судя по всему, вернутся только к отлету. В лучшем случае.

«Ладно, — подумал Ловчиков, — примем. Не впервой».

Действительно, авиабаза постоянно принимала, обслуживала и отправляла самолеты. В том числе и лайнеры гражданской авиации. Правда, такого количества самолетов одновременно авиабаза не принимала никогда прежде. Впрочем, со времен Второй мировой войны и обстановки такой даже в кошмарном сне присниться не могло. Стоял октябрь 1962. В разгаре Карибский кризис.

В середине мая Генеральный штаб разработал план проведения секретной военно-стратегической операции. Название ей дали «Анадырь». Почему «Анадырь», теперь уже трудно установить. Возможно, хотели отвлечь внимание главного противника — США — от броска на Кубу. Ведь переместить предстояло крупную группировку войск, оружия, техники. Что, кстати говоря, удалось сделать весьма успешно.

Впрочем, есть и другое мнение. К началу 60-х годов СССР окружили натовскими базами. Только что в Турции, считай, у нас под носом, установили ударные комплексы средней дальности «Юпитер». А чем могли ответить мы? Да, посуществу, ничем. Ведь неспроста на одном из совещаний самого высокого ранга генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв сказал: «На случай ядерной войны оружия у нас нет».

В какой-то мере палочкой-выручалочкой могла стать дальняя авиация, а аэродромом подскока авиабаза «Аанадырь», с помощью которой мы и могли нанести ответный ядерный удар. Самолеты, стартовавшие с ее взлетной полосы, были способны доставить атомное оружие на территорию противника, и потому у базы была своя исключительно важная задача: принять эти самолеты, подготовить их к дальнейшему полету, осуществить заправку топливом, оснастить ядерными бомбами и отправить в дорогу. И вот теперь флагман авиагруппы заходил на посадку.

«Поскольку на меня были возложены обязанности старшего инженера по авиационно-инженерной службе, — вспоминает Василий Ловчиков, — то за прием, посадку самолетов и дальнейшие работы отвечал я. В подчинении — начальник группы и два инженера: по электрооборудованию и по вооружению. Все трое со средним техническим образованием. У меня — высшее, да к тому же я был секретарем партийной организации.

В общем, первый самолет идет на посадку. А у М-3 авиаконструктора Мясищева шасси велосипедное, размещено под фюзеляжем, а также выдвигается из-под крыльев. И надо же такому случиться, у этой машины не вышло колесо из-под правого крыла. Самолет срезал фонари вдоль взлетно-посадочной полосы и вылетел в тундру. А вес-то огромный, 300 тонн. Прибегает начальник группы обслуживания с круглыми глазами: «Что будем делать, инженер?»

А самолеты уже над аэродромом, ходят по кругу. Топливо кончается, им надо давать посадку, но первая машина перекрыла полосу».

Что тут скажешь? Старший лейтенант Ловчиков в далеком Анадыре попал в поистине фронтовую обстановку. Страна на грани третьей мировой. Бомбардировщики должны быть обслужены и подготовлены к взлету с ядерным оружием, поскольку команда стартовать могла прозвучать в любую минуту. Вместо этого они кружат над аэродромом. А перед Ловчиковым стоит испуганный начальник группы, с извечным русским вопросом «Что делать?»

— Садимся в машину и на взлетку! — решает Ловчиков.

По дороге выясняется, что с техническими возможностями авиабазы тяжелый бомбардировщик удастся вытащить часа через два. И это самый оптимистичный прогноз.

Однако в бочке дегтя была и ложка меда: самолет съехал с полосы уже в конце пробега и перекрыл рулежную дорожку.

— Главное, сесть они смогут? Хватит ВПП до рулежки?

— Должно хватить.

Разговор их прервал резко затормозивший автомобиль. Водитель показал вперед, через переднее стекло. На выезде стоял часовой с автоматом. Он вскинул руку и выразительно снял с плеча оружие.

— Ну, ты посмотри, шустряки, — выругался за спиной начальник группы, — уже караул выставили.

— Служба у них такая, — вздохнул Ловчиков, вылезая из «уазика».

Часовой, который перекрыл дорогу, принадлежал подразделению спецвооружения. База, на которой хранились ядерные боеприпасы, находилась рядом, но даже офицеры, прослужившие тут не один год, мало что о ней знали.

Перед посадкой самолетов караул базы перекрывал все подходы к машинам, и ядерные бомбы доставлялись на аэродром. Теперь наступил такой момент.

Ловчиков попросил позвать командира. Когда тот вырос из-за спины часового, коротко сказал:

— Видишь самолеты?

— Вижу.

— У них горючка кончается.

— А тот самолет в конце полосы наблюдаешь? Офицер кивнул.

— Его вытаскивать надо. Ох, тяжелая это работа, из болота тащить бегемота. Понял? Тогда быстро убирай оцепление. Ваше время еще не пришло.

Оцепление убрали. Самолеты пошли на посадку. К счастью, все закончилось благополучно. Бомбардировщики приземлились, и специалисты базы начали их осмотр, фиксировали отказы технических средств, старались устранить их быстро и качественно.

Но, как говорят, беда не приходит одна. Не успел Ловчиков распрощаться с начальником группы обслуживания, как с тем же вопросом прибежал капитан, начальник службы горюче-смазочных материалов.

— У нас заправщики десятитонные?

Василий усмехнулся, ну и вопросы задает ГСМщик. Конечно, десятитонные.

— А в каждый самолет надо закачать по сто тонн топлива. Да мы месяц качать будем!

— За месяц американцы от нас и тряпок не оставят. Ну и какой выход?

— Выход есть. — замялся капитан, — но он, как бы это помягче сказать.

— Говори как есть. Тоже мне, дипломат выискался.

— Я бы его назвал... расстрельным, Вася.

ГСМщик почесал в затылке и начал объяснение. Оказалось, под все стоянки самолетов уже подведен топливопровод, но он не принят в эксплуатацию госкомиссией. То есть запускать его в работу нельзя.

Ситуация, откровенно говоря, была безвыходная: не сумей он заправить — трибунал. Отдай команду задействовать трубопровод. А если там какая неполадка, недоделка, к примеру, вода попадет в топливо, и дальний бомбардировщик, не дай Бог, потерпит катастрофу. Тоже трибунал. Выходит, куда не кинь, везде трибунал.

— Вот что, капитан, — сказал Ловчиков, — ставь свой десятитонник-заправщик, прокачивай трубопровод, но через каждую тонну снимай отстой. Если увидишь воду, заправлять не будем, если керосин — запускаем трубопровод.

— Без госкомиссии?

Василий взглянул на начальника ГСМ: ну, что ему ответить?