Лидия Чуковская - Дневник – большое подспорье…

17 мая 1990, четверг, Переделкино. Ночью думала о перестройке. Думала о том, что первая стадия ее была одухотворенная. Люди поняли свои грехи, свои вины, увидели горы трупов, похороненных и не похороненных, услышали их стоны, мечтали покаяться, узнать всю правду, начать новую жизнь. Горбачев вернул Сахарова – это событие стало символом новой жизни, новой нравственности, потому что вся общественная мысль Сахарова была образцом поступков, диктуемых нравственностью.

Затем наступил второй период, политический. Общественная мысль А. Д. Сахарова исходила из понимания политики, как одного из проявлений нравственности. Оттого он бывал всегда и политически точен. Требование прекратить войну в Афганистане было столь же гуманно, сколь и политически мудро. Война изнурила Афганистан, убила множество их и наших людей, наших воинов – развратила.

Он умер. В силу вступила политика, основанная на политике, не на гуманности.

19 июля 1990, четверг, дача. Народ ненавидит Горбачева и перестройку, не понимая, что это итог, результат 70-ти лет. Всякое дело разваливается – никто не хочет работать (редакционные нравы упали, а ведь и 30 лет назад были куда как хороши! Кроме нашей редакции). Наша теперешняя беда – отсюда бегут. В особенности интеллигенция. На долгое время или чаще навсегда…

27/X 90, суббота, город. А вчера в Москве был воздвигнут памятник «жертвам тоталитаризма» (плохое название). Надежда Григорьевна[548], Люша и Маша Слоним веселой ордой шли на этот митинг. И я острила и смеялась, провожая их, хотя ведь это похороны… Но и радость. Люша, вернувшись, сказала, что хорошо говорили Якунин, Разгон, Карякин, Станкевич, что камень освящали, что всё было очень достойно. (Камень из Соловков.)

2 мая 91 г, четверг. Сейчас звонил Львов-Анохин – «что вы думаете о воспоминаниях Ильиной» – я, в общем и целом, хвалила – потом почему-то разговор перешел на Бабанову. Когда-то, века назад, мы были с Гешей, в один из его приездов в Москву, на спектакле «Собака на сене» – с Бабановой. Помню, нас обоих поразил тогда голос и ум Бабановой и перевод Лозинского. Сейчас Львов-Анохин рассказал мне, какой она была. Оказывается ее выпроводил из своего театра Мейерхольд потому что она имела больший успех, чем Зинаида Райх. Когда же Мейерхольда арестовали и стали поносить в газетах – первая, к кому НКВД послало своих молодцов за антимейерхольдовскими письмами была Бабанова. Она сказала (наверное посланцами были «театральные деятели»): – «Я считаю Мейерхольда великим режиссером и его ученицей». (Отказ, подобный отказу Пастернака от подписи под письмом против Бухарина, но еще сильнее)… Во время космополитской компании режиссер театра, в котором она работала, зная, что она 30 лет в ссоре с Юдифью Глезер (еврейкой), находясь в уборной Бабановой, отпустил какую-то шуточку по поводу «жидовки Глезер» – Бабанова сказала: «Покиньте мою уборную и более никогда не смейте переступать ее порог»… Оказывается, была записана на пластинку какая-то сцена в ее исполнении. Когда пластинка попала на Запад, американцы слушали эту пластинку, не зная ни слова по-русски, и восхищались – голосом…

9/V 91, четверг. Ника в последний раз повествовала о своем детском знакомстве с семьею Молотова. Бывала у них в доме и там видела Сталина. (У них на даче в Мисхоре, а она дружила со Светланой Молотовой когда им обеим было 9 лет, и они учились в Московской школе 25.)

Никин папа был скрипачом в Большом Театре… Девочки дружили недолго – Светлана начала задирать нос. Арестовали ее няню – к ней приставили КГБешную бонну, которая была груба с Никой. Однажды рано утром, когда все спали Ника встала и ушла – пешком по шоссе из Мисхора в Алупку, где снимали комнату ее родители… Потом Ольга – забыла отчество, Жемчужина[549] – извинялась перед Никиной мамой и Ника еще раза 2 была у них в городе. Но вообще они раздружились – класс разделился на группы – аристократы вроде дочерей Молотова и Орджоникидзе и еще чьих-то, и подлизы к ним – и демократы, держащиеся отдельно. Училась Светлана хорошо по многим предметам, но не по всем. Ее тянули на золотую медаль – причем, как Нике объяснила после одна учительница – требовалось, чтобы она одна получила золотую, а остальных весьма золотых нарочно проваливали.

К Светлане Молотовой был приставлен охранник. – «дядя Лапин(?)». Он всегда сидел против дверей их класса. Сопровождал ее в школу и из школы на машине… В той же школе училась дочь Сталина, но – старше. (Он ведь первый в нашем веке назвал дочь Светланой, остальные потянулись за ним).

Настал космополитизм – и на глазах у Светланы Молотовой арестовали ее мать…

Молотов бывал дома редко, но дома – человек как человек.

21/XII 92, понедельник.

Думаю про судьбу русской интеллигенции. Россия без нее погибает, гибнет, погибнет. Сначала корабль философов – вывезена порция. Потом расстрелы и лагеря. 1937 г. Теперь – лет 7–8 – отъезды не под страхом ареста как в 70-е – начало 80-х – а просто потому, что там лучше.

В 37-м обращали интеллигенцию в рабов или расстреливали. В 80-х–90-х она уезжает сама.

Вот выстроит Федоров свою школу, а там некому будет учить[550]. Преступно.

12 мая 94 г., среда. Люша достала мне статью Астафьева[551]. Впечатление сильное и весьма двойственное. Он талантлив, зол и реакционен. Сильно написана лошадь – замученная кляча, одна подкова на 4 ноги, сил нет – лошадь вдруг выпрягается, в бешенстве ломает телегу, бежит в поле и умирает… Это то, что сейчас происходит у нас, и наше будущее. «Народ осатанеет и соседка кинется убивать соседку за то, что у той пенсия на 15 р. больше».

В этом диагнозе, в этом предчувствии, он, я боюсь, прав.

Но существуют 2 гадости в этой статье и одна на мой взгляд неправильная мысль (религиозная, из Библии).

Одна гадость: выходка против Сахарова, который будто бы создавая водородную бомбу, создал, дескать, смертоносное оружие; не покаялся, и умер героем… Тут же к счастью помещен ответ – опровержение, достойно и умно написанный – С. Ковалев, Альтшуллер и др.[552]

Другая гадость – плевок в мучеников 37 года. «За ними приходили, Здравствуйте, вы арестованы». А они мямлили в ответ: «Я не виноват».

Этакая мерзость. И никто не ответил. Ему бы самому если бы отбили почки – что бы он мямлил?