Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ
В то время как во внешней политике высоко ценились умения Гельмута Шмидта минимизировать потери и преодолевать кризис, отношения с избирателями в ФРГ были не так безоблачны. Он начал избирательную кампанию 1980 года больным и измотанным. Уже в начале февраля, во время визита в Париж, оказалось, что напряжение последних дней не прошло даром. В Елисейском дворце, после немецко-французских консультаций, Шмидт захотел встретиться с Жискаром д’Эстеном для завершающего разговора. Решено было встретиться с глазу на глаз в роскошном зале для посетителей — в так называемом Салоне портретов. Жискар д’Эстен был напуган тем, как выглядел канцлер. После обмена несколькими незначительными фразами Шмидт ослабил галстук: «Я чувствую себя не совсем хорошо, Валери, но это сейчас пройдет». Через несколько секунд канцлер захрипел и издал еле слышный стон. Президент Франции вскочил, помог канцлеру встать и добраться до дивана: «Прилягте на диван. Так будет удобнее», — предложил Жискар. Жискар д’Эстен описал в своих мемуарах «Власть и жизнь» этот момент: «Его голова склонилась, он закатил глаза. Вероятно, он потерял сознание. Мы одни в комнате; двери закрыты. Снаружи наверняка полагают, что мы углублены в разговор. Если я выйду в приемную и попрошу помощи, мои сотрудники тут же ворвутся внутрь. Журналисты и фотографы наверняка ждут во дворе. Пришлось бы выносить Шмидта на руках. Нет уж! Я возьму дело в собственные руки. Я дойду до телефона, который подключен к коммутатору, и вызову врача».
Французский президент тактично вызвал военного врача, который отвечал за медицинское обслуживание президентского аппарата. Жискар ждал, а канцлер не двигался, и единственным признаком жизни было его свистящее дыхание. За окнами февральский день рано превратился в сгущающиеся сумерки. «Это недолгое дежурство у его постели было похоже на сцену из Шекспира. Что бы сказала общественность, если бы увидела нас в таком виде: Гельмута на диване и меня, беспомощно стоящего рядом, не в силах ему помочь?» — вспоминает бывший президент Франции. Наконец пришел врач. Он осмотрел канцлера, сердце билось нормально, пациент пришел в себя. «Что произошло?» — спросил Шмидт. Он отклонил предложение поехать в гостиницу и хорошенько отдохнуть, напротив, канцлер хотел принять участие в спланированном на вечер ужине. Через час канцлер снова был в бою. Подчеркнуто живо он вошел в столовую, галстук снова был элегантно затянут. Политика была нужна ему, даже если доводила его до болезни, он не хотел показывать свои слабости.
Это относилось и к предвыборным дебатам с Францом Йозефом Штраусом, кандидатом от ХДС — ХСС. Канцлер не хотел показываться, чтобы избиратели видели его больным. Косвенным признанием его проблем со здоровьем был отказ от курения. Избирательная кампания быта жесткой и сложной. ХДС — ХСС бичевал канцлера как «предателя пенсионной реформы» и «долгового канцлера». Лозунг оппозиции звучал так: «Против государства СДПГ — остановите социализм». Полемика заменили конкретные обсуждения. Канцлер, напротив, показал себя личностью международного масштаба. Он заставил Картера недвусмысленно пообещать, что вторая часть «двойного решения» будет выполняться и впредь. Ведь еще во время «довооружения» Советскому Союзу настоятельно предлагали переговоры о демонтаже ракет средней дальности. В 1980 году Шмидт отправился в Москву. И добился успеха! Советский Союз согласился на переговоры без лишних условий. Внутри своей страны Шмидт праздновал победу, но как «честный посредник» он повел себя с Брежневым благодарно и скромно: «Я передам Ваше предложение президенту Картеру. Господин Геншер уже завтра отправится в Вашингтон».
Дома во время избирательной кампании Шмидт почивал на лаврах своего успеха в деле разоружения. Он резко напал на своего противника Штрауса, заявив, что хотя тот и согласен на мир во внешней политике, но не способен его обеспечить. Главной избирательной стратегией СДПГ было то, что избиратель должен был поверить — он выбирает войной и миром. Заново отлакированный политический имидж Шмидта и склонность к экстремальной политике баварца Штрауса способствовали тому, что в октябре 1980 года кандидат от ХДС — ХСС потерпел тяжелое поражение. Хотя оппозиция и осталась сильной фракцией (44,5 % голосов), она потеряла 17 мест в бундестаге, а СДПГ выиграла еще 4 места, заработав 42,9 % голосов. Удивительного результата добилась СПГ, которая получила 14 дополнительных мест в парламенте и набрала 10,6 % голосов против 2,7 % на предыдущих выборах.
Усиленная коалиция СДПГ и СПГ противостояла ослабленной оппозиции. Позднее выяснится, что это решение избирателей не очень выгодно сказалось на отношениях внутри коалиции. Между СДПГ и СПГ возникли трения в основном в вопросах экономической политики. Речь шла о сталелитейной и горной промышленности. В бюджете 1981 года и СПГ, и СДПГ хотели придерживаться принципов экономии, но партнеры по коалиции не могли договориться о том, какие статьи бюджета должны быть сокращены. Список спорных проблем был длинным. СДПГ хотела отменить налоговые льготы на строительство домов, СПГ, напротив, стремилась сохранить «параграф 76» и стимулировала строительство квартир и развитие частного сектора жилья. Одновременно с этим планировалось ограничить арендную плату, СДПГ была категорически против. В итоге экономическая политика стала основой для конфликтов между партнерами по коалиции.
Между тем экономический баланс только что избранного правительства был и без того не впечатляющим. Число финансовых провалов все росло, безработица выросла с 889 000 человек в 1980 году до 1 270 000 человек в 1981 году. Налоговый вклад предприятий в бюджет уменьшился, а социальные выплаты возросли, следовательно, пострадала государственная казна.
Гельмута Шмидта критиковали и внутри его партии, коллеги намекали, что канцлеру не хватает вдохновения. Так, его товарищ по партии заметил: «Еще никогда с момента правительственного заявления, даже после заявления Людвига Эрхарда осенью 1965 года, атмосфера не была настолько безотрадной, как после правительственного заявления 24 ноября 1980 года». Левое крыло СДПГ, возглавляемое Эпплером и Гансом-Утьрихом Клозе, было готово к бою против политики в области энергетики и политики «довооружения». Оно питало симпатии к движению «зеленых», которое внепарламентским путем сопротивлялось распространению атомной энергии и ядерного оружия.
Для Шмидта ситуация стала опасной, когда председатель СДПГ Вилли Брандт начал поддерживать идеи противников «довооружения» Эрхарда Эпплера и Оскара Лафонтена. Их основным требованием были переговоры с СССР без предварительного «довооружения» Запада. Брандт хотел добиться благосклонности юных идеалистов, активистов движения за мир, канцлер выступал за «довооружение», это было для него важнее, чем неясные страхи и антиамериканские настроения. Шмидт подчеркивал, что и в этом вопросе выступает за такие ценности, как «чувство долга, честность, практичность и стойкость». В ответ на это его коллега по партии Лафонтен ответил, что канцлер «пестует второсортные добродетели». В одном из интервью Лафонтен подчеркивал, что: «Следуя им [добродетелям] буквально, вполне можно быть начальником концентрационного лагеря».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});