Евгений Дырин - Дело, которому служишь

Котлов довольно рассмеялся. Полбин вспомнил вдруг Москву, вечер у пруда в Покровском-Стрешневе и рассуждения Федора о том, что штабная служба тоже важна и интересна, а из столицы никому уезжать не хочется...

До назначенного часа совещания было еще около сорока минут, штаб находился на окраине деревни, в двухстах шагах.

- Посидим тут, закурим по одной, - сказал Котлов, подходя к берегу пруда и доставая портсигар.

Они присели на глинистый обрыв. Пруд обмелел, вода была мутная, ржавая. Недалеко от берега, как спина большой черепахи, блестела под солнцем крыша затонувшего немецкого "оппеля". Из зарослей осоки поднималась станина опрокинутой пушки с камуфлированным желтым стволом, похожим на шею жирафа. Верхушки ветел были срезаны, иссечены снарядами.

Полбин держал подмышкой рулон со схемами, обернутый газетным листом. Газета была выбрана не случайно: он захватил номер "Сталинского сокола" со своей статьей "Комбинированный бой пикировщиков". Эту статью он написал по совету Крагина поддержавшего его Грачева. Начальник штаба сказал тогда, что выступления авиационных командиров в печати есть одна из важных форм популяризации опыта. Полбин так и сказал Котлову, развязывая шпагат, чтобы показать газету:

- Мы, Федор, не только бомбы возим. С этим делом управляемся хорошо, но, кроме того, стараемся взять от техники побольше того, на что она рассчитана. И понемножку опыт популяризируем...

Он развернул газетный лист. Федор - давний товарищ, можно не опасаться, что он примет это за бахвальство, желание показать себя. Хотя такое желание, чего греха таить, было у Полбина. Он хотел показать товарищу, что не зря его назначили командиром авиационного корпуса.

- Ну-ка, ну-ка... - Котлов бросил в воду недокуренную папиросу. - Твоя статья?

- Да.

- Интересно. Я как-то не заметил. Это от какого числа?

- Вот здесь читай, - указал Полбин.

- Так... "Некоторым может показаться сомнительной способность Пе-2 быстро совершать резкие маневры в воздушном бою, так как эта машина предназначена исключительно для бомбардировочных действий"... Правильно, сомнительно... Ну, дальше что? - бормотал Котлов. - "Наш опыт показал, что Пе-2 чрезвычайно маневренный самолет, великолепно подчиняющийся воле пилота... В этом году Герой Советского Союза Б. Панин окончательно установил маневренные качества Пе-2, совершив на нем полет с фигурами высшего пилотажа - тремя одинарными "бочками" и четвертой двойной"... Верно, делал "бочки"? - вскинул глаза Котлов.

- Написано - значит верно. Я и сам пробовал, получается... Да дело не в "бочках", а в том, какой из этого вывод. - Полбин взял газету из рук Котлова, стал складывать ее. - Если у тебя в части подшивка есть, прочитаешь, а сейчас я на словах объясню. Тут описан бой, в котором мы сбили три "Юнкерса". Один снял я, два - лейтенант Плотников и его стрелок-радист. Вот какой вывод...

Котлов опять достал папиросу.

- Постой, постой. А ты не увлекаешься, Иван? Зачем делать из бомбардировщика истребитель, когда, сам пишешь, у него другое назначение?

- Никто не делает "Петлякова" истребителем. Речь идет о том, что машина способна драться, это важно внушать летчикам, увереннее будут. А насчет прямого назначения не сомневайся, - Полбин похлопал по рулону бумаги. - Мы только в этой операции уничтожили с пикирования сорок семь танков, пятьсот сорок восемь автомашин, десять складов с боеприпасами... Цифры? Цифры. И кроме того, сбили двадцать пять немецких истребителей.

- Здорово, - затягиваясь и задумчиво поглядывая на приближающийся с запада У-2, сказал Котлов. - А я думал, тебе слава Покрышкина покоя не дает.

Он намекал на опубликованный недавно в газетах Указ Президиума Верховного Совета о награждении Героя Советского Союза Александра Покрышкина второй медалью "Золотая Звезда". Покрышкин, автор формулы воздушного боя "высота скорость - маневр - огонь", стал широко известен во время весенних боев на Кубани. Там он вместе с другими летчиками разработал знаменитую "этажерку" очень эффективный способ уничтожения вражеских истребителей.

- Почему слава и почему Покрышкин? - ответил Полбин. - В бомбардировочной тоже многое надо улучшать.

- Значит, хочешь стать Покрышкиным в бомбардировочной авиации? - не унимался Котлов. - Я знаю, ты честолюбив. Добьешься...

Полбин остро посмотрел на него:

- Насчет честолюбия - ерунда.

- Нет, не ерунда. Честолюбие не такое скверное качество, как привыкли считать. Если человек думает прежде всего о чести своего дела, а не о своей собственной, он может много пользы принести.

- Туманная философия. Я вижу, на тебя, Федор, влияют ночные полеты в сырую погоду... Пойдем.

Котлов уперся сапогом в обрывистый берег, комья глины с бульканьем упали в мутную воду. Он сказал вставая:

- Никакого тумана нет. Покрышкин придумал "этажерку", а ты найдешь какую-нибудь "вертушку"...

- Как ты сказал?

- Вертушку.

Полбин сделал несколько шагов молча. Около своего самолета остановился так, чтобы быть в тени крыла.

- Федор, я тебе главного не сказал... Вообще не очень люблю об этом рассказывать, нескромно. Я был в Кремле.

- Когда? - Котлов от неожиданности открыл рот, на бритых, загорелых щеках его появились впадины.

- В начале года.

- Ну-у?.. Каким образом?

- Вот так, выпало счастье. Участвовал в совещании по боевому применению. И вот из разговора там я понял, что в каждой машине, в каждом самолете, который мы получаем с наших заводов, есть нераскрытые возможности. И не только в смысле улучшения тактико-технических данных. Главным образом в применении, то-есть в деле, в котором решающая роль за человеком...

Полбин умолк, проследил глазами за самолетом, который делал развороты в воздухе перед посадкой. Развороты были четкие, уверенные, и старый инструктор заговорил в Полбине: он залюбовался твердостью "почерка" пилота. Котлов тоже поднял глаза.

- Ну... - сказал он.

- Вот, например, насчет непрерывной, последовательной обработки цели с пикирования. Бьемся мы у себя, ищем, а главного - способа перестроения - пока не нашли...

Самолет с оглушительным треском пронесся над головами, качнул обожженные, искромсанные ветви деревьев и стал снижаться. Его проводили взглядами все, кто стоял на земле около У-2. Набралось уже с полдесятка машин, они стояли в ряд, каждая приткнулась носом к ветле, и зрелище это напоминало съезд кавалеристов, привязавших своих лошадей за поводья к деревьям.

Кто-то сказал, когда У-2 начал рулить к ветлам:

- Покрышкин прилетел.

- Ну вот, легок на помине, - проговорил Котлов. - Пойдем знакомиться. Ты с ним раньше не встречался?

- Нет, - ответил Полбин. - В воздухе только. Он нас прикрывал раз или два.