Михаил Ходорковский - Тюрьма и воля
Владимир Дубов: Ты не представляешь, какая была ситуация. Сложно сказать, чего не было на балансе ЮКОСа. Разве что своих баллистических ракет не было, остальное все было. ЮКОС хватал все что ни попадя, и начинал содержать, оттого и тонул. Плюс его разворовывали все, кому не лень, со скоростью большей, чем добывали нефть. ЮКОС совершал действия, которые объяснить иначе как пьяным угаром сложно.
Например, мы нашли 22 коттеджных поселка в виде отлитых фундаментов в Краснодарском крае. Для будущей счастливой жизни нефтяников, наверное. Только фундаменты, больше ничего. 22 поселка, не дома! Сколько заплатили, как, по какой схеме финансировали — непонятно. Кому-то отгрузили нефть, кто-то должен был ее продать и на вырученные деньги строить поселки. Но не построил. Мы нашли четырехэтажную недостроенную гостиницу на острове Родос. Зачем? Ну, для отдыха сотрудников. А что, строить свою гостиницу дешевле, чем снять номер в соседней гостинице? Не дешевле. Зато своя. Что такое «своя»? Чья «своя»? Мы нашли какую-то яхту на Кипре, но, когда приказали пригнать ее в Сочи и поставить на баланс, яхта неожиданно утонула. Все эти «инвестиции» за рубежом делались без необходимого разрешения Центрального банка. Они просто не знали, что это необходимо. Отгружали нефть, а кто-то с ними за это вот так расплачивался.
Когда Ходорковский и его команда прилетали в Нефтеюганск, они жили не в самом городе, который весь намыт на болотах, а километрах в 20–30 от него, в Пиме. Причина даже не в условиях жизни, а в том, что в городе не было ни дня, ни ночи — постоянная работа, все дергают, у всех вопросы. А за городом можно было хотя бы выспаться. Это природный холм, вокруг лес и небольшой дом: четыре спальни наверху, внизу — столовая, баня и бильярдная. Наняли женщину, которая готовила и следила за домом. Друзья Ходорковского смеются, что они этот Пим при дневном свете и не видели толком, приезжали всегда после окончания рабочего дня, когда уже темно. И вот как-то раз приезжают поздно вечером и видят: что-то светится сквозь деревья. Спрашивают «домоуправительницу»: это что там у вас, северное сияние? Она махнула рукой: «Нет, это там пятизвездочный отель сияет». Решили, что пошутила. Поужинали и пошли спать. Утром встали.
Владимир Дубов: Я быстро на завтрак, меня там моя строганина дожидалась. А Ходорковский пошел бегать. Он же бегает по утрам. Я сижу за столом. Входит Миша, у него глаза прям на лоб вылезли. Пойдем со мной, говорит. Я пытался не пойти, потому что строганина же разморозится. Нет, пойдем… Вытащил меня. Отошли метров 300–400. И тут я вижу в рассветной дымке стоит океанский лайнер. Буквально. Это, как выяснилось, гостиница на 40 номеров в виде гигантского корабля. Миша говорит: «Что это?» Я не знаю. Ну, дальше мне объяснили, что надо бы узнать. Оказалось, что гостиницу строили итальянцы, им недоплатили последние деньги и они в этой гостинице жили и ждали своих денег. Миша: «Чтоб этого ничего не было!» А как не было-то? Обсуждаем, что с этим делать, а это наша тетка, которая нас кормила, говорит: «А отдайте ее мне!» Я удивился: «На хрена она тебе?» Она говорит: «А я бордель сделаю. Трасса недалеко, машины ездят, будут заезжать, все будет хорошо, бордель окупится». Понял.
Приезжаю в город, в объединение. Дел и так навалом, а тут еще эта гостиница. Говорю: «Как коммуникации тащили, 30 же километров от города?» Мне говорят «Ну вот, проложили». То есть стоимость сразу умножай на три, коль из города тащили. Второй вопрос: «Зачем?» Они говорят. «Вот подумали, что у нас нет такого места в Юганске, куда можно было бы на уик-энд поехать». Прихожу к Ходорковскому, рассказываю: «Это они для уик-энда построили». Он говорит: не знаю, для чего построили, но чтобы этого не было, а деньги вернуть.
Еду к губернатору, говорю: «Александр Васильевич (Филиппенко. — НГ), вот такой классный округ Нефтеюганск, вот ты биатлонный центр строишь, центр для детей народов Севера, а давай мы с тобой сделаем лучший на Севере дом для престарелых». Он на меня смотрит: «Это ты мне итальянскую гостиницу впариваешь?» Я честно говорю: «Ага». Он: «А по какой цене?» Я: «По балансовой. В счет долгов, которые мы тебе должны, я тебе по балансовой стоимости отдам гостиницу. Проиндексирую на инфляцию. Но это святое». Он кивает: «Святое, по балансовой возьму». А мы ему должны были денег… ЮКОС несколько лет не платил налогов, так что там цифры были заоблачные. Налоги не платили, а гостиницы строили. Короче, мы посчитали, сколько стоила гостиница, коммуникации, все в целом, и мы это в счет долгов отдали областному бюджету. Областной бюджет месяца через два отдал это Нефтеюганску для организации там дома для престарелых. Правда, потом местные бандиты выкупили у престарелых номера и сделали там бордель. Так что тетка с ее народной смекалкой оказалась права. Но мы все же деньги вернули и частично расплатились с долгами.
Приход новых хозяев формализовался в виде нового штатного расписания группы «ЮКОС-Роспром». На нее были возложены управленческие функции компании ЮКОС, впоследствии «ЮКОС-Москва». Ходорковский как председатель правления «ЮКОС-Роспрома» оказывался высшим должностным лицом компании ЮКОС. А бывший «красный директор» Сергей Муравленко возглавил совет директоров «Роспрома». Прежнее руководство постепенно отошло от участия в оперативном управлении компанией. Со временем Муравленко уступил пост председателя совета директоров Ходорковскому.
Этот 33-летний банкир из Москвы был не очень похож на прежнее начальство. Например, он не понял, когда его покормили в столовой и не захотели взять за обед деньги. Он настоятельно спрашивал, сколько стоит обед, который он только что съел, а ему отвечали так, как это было принято с начальством в Советском Союзе: «Да что вы, что вы, ничего не стоит». Ходорковский, как мне подтверждают все, кто с ним работал, очень щепетилен, когда дело касается денег. А статьи в бюджете о том, что начальство кормят бесплатно, нет. Значит, тетки кормят его или за свой счет, или за счет рабочих, которые платят деньги. Так кто платит? А они не знают, так всегда было — руководство не платило за еду в столовой. Но кто-то же за это платил? Один из коллег Ходорковского мне сказал: «Надо же его знать. Попробуй за него заплатить в ресторане. Не получится. А тут ему предлагали поесть за счет его же рабочих. Ну как? Причем если речь шла о представительских расходах, например, — это другое дело. Сколько надо, если надо, столько и расходуете. Но вот лишние деньги просто так выбросить на ветер или пустить кому-то пыль в глаза — это не его. Более того, если ты позволишь себе это в его присутствии, то потеряешь в его глазах. Потому что деньги должны работать».
