Владимир Голяховский - Это Америка

Лилю как током кольнуло: она вспомнила, как Лупшиц торговал экзаменом за десять тысяч долларов в рассрочку, и подумала, что не зря Тася затеяла с ним дружбу и вела какие-то странные переговоры. Неужели?..

Дома она рассказала Алеше:

— Ты представляешь? Эта паршивка Тася сдала с первого раза. У нас на курсах есть люди с хорошей подготовкой, но и им приходится сдавать по два — три раза. Не зря она затеяла какие-то шашни с Лупшицем. Уверена, что он продал ей экзамен. Другого объяснения быть не может.

— Но ведь если это раскроется, ее жизнь здесь кончится навсегда, ее будут судить вместе с той мафией, которая торгует экзаменом. Неужели она решилась на такое?

— Решилась, а как же, — иронически протянула Лиля. — Такие жулики на все решатся.

Несколько дней она тяжело переживала свой провал и злилась из-за Тасиного успеха. Алеша все успокаивал ее, водил по вечерам гулять вдоль Центрального парка. Но ее трудно было успокоить, расшатанные нервы плохо поддавались уговорам. В конце концов он резко сказал:

— Хватит об этом. У тебя по — прежнему одна задача — сдать экзамен.

От его окрика Лиля как будто встряхнулась. Ее охватил задор: на этот раз она станет готовиться не просто чтобы получить опыт сдачи, а сделает все, чтобы наверняка сдать.

39. Алеша в Колумбийском университете

Алешу приняли инструктором русской литературы в школу искусств при университете. Для начала он должен был провести пробный семинар. Горячий поклонник Пушкина, он предложил тему первого семинара: «Русская литература началась с Пушкина». Он считал, что американцы его почти совсем не знают и не имеют представления о его значении.

Декан факультета Ричард Турнер, известный искусствовед, сказал:

— Студенты только закончили школу, они очень молоды и даже не поймут, что означает слово «Пушкин». Надо объяснить в названии семинара.

Алеша подставил имя: «Русская литература началась с Александра Пушкина».

— Теперь ясно: если есть имя, значит «Пушкин» — это фамилия, — улыбнулся декан.

И вот на Алешу внимательно смотрели двадцать пар глаз. Он хотел заинтересовать этих восемнадцатилетних юнцов с первой фразы и начал так:

— Основатель русского литературного языка Александр Пушкин был правнуком черного эфиопа.

Студенты уставились на него в недоумении. Он продолжал:

— Да, в крови Пушкина текла одна восьмая часть крови черного прадеда. Его кожа не была черной, но строение лица имело характерные особенности уроженца Восточной Африки.

После семинара Алешу обступила вся группа, среди них трое были чернокожими — два парня и девушка.

— Профессор, а как в России появился черный прадед Пушкина?

Первый раз в жизни к Алеше обратились «профессор»[76], он усмехнулся про себя и ответил:

— Пушкин сам описал историю своей семьи. Я расскажу об этом, если вам интересно. Но советую просто почитать его историческую повесть The Negro of Peter the Great («Арап Петра Великого»), Она откроет вам дверь в историю России XVIII века.

— Обязательно прочитаем, — с энтузиазмом откликнулись ребята.

Так с самого первого семинара Алеше удалось пробудить в своих студентах интерес, и он был рад их реакции.

Позиция Алеши в университете была самой низкой, и заработок тоже оказался низкий — 14 тысяч долларов в год[77]. Но это была интересная работа и по крайней мере постоянный заработок. А самым приятным фактором было окружение, в которое он попал, — интеллигентные коллеги и любознательные студенты, тянущиеся к знаниям[78].

Пружины американского образования Алеша познавал на ходу. Абсолютно новым для него оказалось, что не было единой обязательной программы. Вместо этого каждый студент имел свободу выбора предметов по вкусу. В этом выборе студентам помогали психологи, сами преподаватели. Многие студенты выбирали предмет, если им нравился преподаватель. Алеше никто не указывал, как он должен преподносить свой предмет, он просто выбирал то, что сам считал интересным. Русская литература студентов не слишком привлекала: Советская Россия была за «железным занавесом», малоизвестная страна не вызывала у молодежи интереса. И Алеше приходилось строить занятия так, чтобы пробуждать в них этот интерес. Для этого надо было научиться понимать психологию молодых американцев. Алеша проводил с ними много времени помимо занятий, гулял по кампусу, ходил в кафе, беседовал на самые разные темы. Студентам интересно было общаться с человеком из другого мира. Они задавали ему много вопросов:

— Вы коммунист?

— Нет, я не был членом коммунистической партии и никогда не верил в коммунизм.

— А разве русские могут не быть коммунистами?

— Могут. В СССР с его республиками только 5 % населения коммунисты.

— Как же коммунисты смогли установить диктатуру, если их так мало?

— Террором. С самого захвата власти в 1917 году они установили на территории страны террор. Там никогда не было и до сих пор нет демократии. Это специфика России.

Постепенно популярность Алеши росла, и все больше студентов приходили на его семинары. Алеша видел, что ребята с интересом слушают его, но считал, что одни рассказы о русской литературе — это скучновато, и потому предложил:

— Давайте ставить русские пьесы. Для простоты возьмем пьесу с двумя — тремя исполнителями. Много лет назад я написал пьесу «Чудное мгновение» о романе Пушкина с красавицей Анной Керн. Это очень романтичная история. Пьесу играли в студенческом театре Московского университета[79]. Почему бы не сыграть ее в Колумбийском?

Ребята сразу загорелись. Играть роль Пушкина захотели даже два черных парня:

— Вы говорили, что Пушкин был правнук черного. Это надо показать.

Алеше пришлось стать и переводчиком — он перевел текст на английский, а уже отредактировали его специалисты. Вокруг Алеши сплотилась группа поклонников и поклонниц, но условий для постановки не было, репетировали там, где находили место, — в классе после занятий, в углах кампуса за кустами, а то и у кого-нибудь в тесной комнатке. К ним присоединилась молодая женщина — интерн, практикантка, с красивым именем Лори — Энн. Она писала работу по русской литературе на степень master’s degree (магистра). Жила она в большой профессорской квартире родителей и предложила собираться у нее. Все были рады, особенно потому, что она готовила кофе и подавала сэндвичи и крекеры.

Лори — Энн часто использовала новое модное словечко sexy: «он такой секси», «она секси»… И сама она была тоже секси — высокая элегантная шатенка. Однажды за кофе во время репетиции она громко сказала всей группе: